«Иду – нагой в бахилах ледяных…» Иду – нагой в бахилах ледяных. Шагнул, как под софиты на премьере. Меж ангелов зелёных, голубых Лёг и почил, на срок, по крайней мере. За что мне это? Вроде жил в чести, Без бед и ссор с подругой неразлучной, На всё готов, хоть коз её пасти, Но тут врачи с их мнением научным. Прощай, страна лакеев и вельмож, Дел героических и путанного взора, Ложусь под скальпель, а случится – нож, Ведь сколько раз страдал от перебора. Хотя на стол – не грудью на рожон. Тем паче – санитарки помогли мне: Обрит, уколот и перекрещён Иконкой со святым Николой Зимним. И вот вошёл в бахилах ледяных. Шагнул, как под софиты на премьере. Меж ангелов зелёных, голубых Лёг и почил, на срок, по крайней мере. «Из груди, где жар опять…» Из груди, где жар опять, Сердце вырваться стремится, Чтоб ожога избежать Иль совсем остановиться. Вот и прожил не по лжи – Не пророк и не вития, Чтил законы, платежи В срок выплачивал любые. Вверяясь помыслам благим, Тридцать лет я отработал По юдолям ледяным В богом проклятых широтах. Не боясь, клеймил воров, Не прислуживал мздоимцам Из чиновничьих верхов И чиновничьим любимцам. И не гнал в толчки бродяг – Бесприютных, перехожих, Вплоть до брошенных собак Или выброшенных кошек. В зимы снежные, как мог, Птиц подкармливал кричащих – Пухляков, синиц, сорок, В сад слетавшихся из чащи. А сейчас едва дошёл До назначенной палаты, Через силу влез на стол И лежу себе распятым. Ни богатства, ни наград, Только боль и вспышки света, Да на фоне вспышек ряд Лиц с на лбу кровавой метой. Бельма, язвы, дерматит, Запах серы в волнах смрада, И никто не объяснит, Жил ли я, как было надо. «Ингварь приблудный: купец, гость и воин…» Ингварь приблудный: купец, гость и воин, Впрочем, в том разницы нет, В поле славянском навек успокоен, Словно склавин иль венед. Широкоплечий, русоволосый – Скальд, балагур, музыкант – В поле славянском раздетым и босым Брошен, как скиф или ант. Не всё равно ль: от меча, от отравы С жизнью оборвана связь, В поле славянском на шёлковых травах, Обрам уподобясь. Вороны выклюют гордые очи, Кожи истлеет загар, В поле славянском меж многих и прочих: Угров, сарматов, хазар. Дождь – не вдова по пришельцу заплачет, Ветер зароет – не брат, В поле славянском, где половцы скачут, Где печенеги лежат. И далеко эта весть разнесётся, Дрогнет и Меря, и Весь – В поле славянском в костях инородцев Дивного мака не счесть. Солнце привстанет – лениво и властно, Дескать, не удивлюсь! В поле славянском кровавом и ясном Близится, близится Русь. «Искрит метель, дорог шлифуя лёд…» Искрит метель, дорог шлифуя лёд. И жизнь моя настроилась на убыль, Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. |
