Рядом с ней рухнул один из нападавших. Дернулся, пытаясь подняться, но сверху его припечатал удар ноги в тяжелом высоком ботинке. Ева взглянула наверх, но свет резанул по глазам, отдаваясь резью в висках. Она разглядела только два темных силуэта, мечущихся над нею в схватке.

Боль постепенно отступала, но тело била крупная дрожь, и мышцы сводило судорогой. Ева с трудом приподнялась с земли, упираясь обеими руками.

И вдруг взлетела в воздух, подхваченная сильными руками. Кто-то забросил её на плечо – легко, как тряпичную куклу – и понесся по проходу между контейнерами. Она, задрав голову, разглядела позади двух валяющихся на земле преследователей. Один лежал неподвижно, второй безуспешно пытался подняться, держась одной рукой за разбитую голову.

На дальнем конце прохода показался лысый со своим напарником. Они тут же принялись стрелять им вслед.

– Сзади! – хрипло вскрикнула она, предупреждая своего спасителя. Зажмурилась, стиснула пальцами плотную ткань куртки на его спине.

Эффективная дальность стрельбы из игломета – не больше тридцати метров, прицельная и того меньше. Но какое это имеет значение, если игле достаточно оцарапать кожу, чтобы парализующий токсин подействовал. Она знала, что за счет размера иглы и скорости её полета человек не чувствует укола – просто сразу слабее и падает. Но ей казалось, что сейчас им вслед летит целая стая злющих ос, которые будут жалить её неприкрытую шею, лицо, руки…

Человек, тащивший её на плече, развернулся и вскинул руку с оружием.

Бам! Бам! Бам!

Ева поначалу даже не поняла, что происходит. Звуки выстрелов показались ей оглушительными – до звона в ушах. И только потом она разглядела в руке своего спасителя блестящий длинноствольный пистолет. При каждом выстреле он ощутимо дергался вверх, и, кажется, в сторону от него что-то отлетало.

Это что, огнестрел?!

Преследователей как ветром сдуло – они бросились врассыпную, спрятались в проходах между контейнерами и машинами.

Мужчина сбросил Еву с плеча и, придерживая одной рукой за шиворот, чтобы не упала, протащил её последние несколько метров к черной машине.

– Залезай! Быстрее!

Ева дернула ручку и буквально ввалилась в полутемный салон. В нём пало кожей, металлом и чем-то цитрусовым.

Спустя секунду на водительское сиденье плюхнулся высокий мужчина в черном. Мотор, до этого лениво урчащий под капотом, резко взревел, и Ева едва не свалилась с сиденья, когда авто сорвалось с места. Задним ходом они стремительно пронеслись вдоль всей парковки. Когда проскочили через ворота на улицу, водитель резко развернул машину и бросил её в общий поток, легко обгоняя движущиеся по соседним полосам электромобили.

– Эт-то что… настоящий бензиновый двигатель? – отдышавшись, спросила Ева. – И… вы сами ведёте машину?

Двигатели внутреннего сгорания не выпускались в Европе уже лет 25–30. А кибы-водители были повсеместно введены на общественном транспорте, да и на личном тоже, пожалуй, еще раньше. Поэтому увидеть человека, самостоятельного управляющего машиной, да ещё такой, было, конечно, в диковинку. Но, спросив об этом, Ева сама себе поразилась. Ей-богу, из всей полусотни вопросов, роящихся сейчас в её голове, она умудрилась зацепиться за самые несущественные!

– Вообще-то это дизель, – ответил ей водитель. – А тебе лучше пристегнуться.

Ева нашла справа блестящий наконечник и вытянула широкий, в ладонь, эластичный ремень. Долго возилась с защелкой – пальцы онемели и все еще плохо слушались.

Седан нёсся по Лондону с бешеной скоростью, вынужденно притормаживая только на поворотах, или когда другие машины затрудняли ему путь. Ева вжалась в упругое кожаное сиденье, искоса разглядывая водителя.

Старше неё. Лет, пожалуй, сорока. Черные, изрядно побитые сединой волосы. Аккуратные усы и бородка, обрамляющие тонкие, четко очерченные губы. Черты лица – жесткие, прямые. На лбу залегли глубокие вертикальные складки – оттого, что постоянно хмурит брови. Глаза прикрыты непроницаемыми стеклами темных очков.

Одет в темное – чёрный, темно-серый, с матовыми металлическими элементами. Что-то вроде военной амуниции – облегающая, плотная, с жесткими вставками. Поверх неё – пальто с высоким жестким воротником-стойкой и прямыми, как у пиджака, плечами.

А ещё в незнакомце была какая-то странная деталь, которую Ева осознала не сразу, но, когда заметила, не удержалась от очередного возгласа.

– У вас что, нет НКИ?

– Чего?

– Ну… нейрокомпьютерного интерфейса.

Ева настолько привыкла к тому, что у всех окружающих на висках видны тонкие пластинки нейрокомпьютеров, или хотя бы их внешние индикаторы, что человек без НКИ выглядел… необычно. Как человек без бровей, например. Или без ушей.

– И что с того? – пожал плечами водитель.

– Ничего… Просто это… Это странно.

Этот человек будто вынырнул из прошлого. Из той реальности, о которой Ева имела лишь отдаленное представление. Оттуда, где люди обходились без вживленных в мозг компьютеров, сами управляли автомобилями. И стреляли друг в друга из сорок пятого калибра.

– Куда мы едем?

– В Ричмонд.

– Зачем?

– Просто везу тебя в безопасное место. Попробуем во всем разобраться.

– Но кто вы, черт побери?!

Водитель впервые за всю дорогу повернул к ней голову.

– Марк же сказал, что предупредил тебя. Меня зовут Алекс. Алекс Вернер.

Дорога до Ричмонда, несмотря на весьма лихой стиль езды Вернера, заняла какое-то время. Ева успела окончательно прийти в себя, собраться с мыслями. И начала забрасывать своего попутчика вопросами.

– Как вы оказались на парковке?

– Тебя искал. Марк попросил меня приехать туда, когда узнал про заварушку с «Альбионом».

– А кто эти люди, с которыми вы дрались?

– Это уж у тебя надо спросить. Чего они хотели?

– Чтобы я поехала с ними.

– Представились?

– Нет. Но это не полиция.

– Но и не гражданские. Ребята профессионалы.

– Что-то незаметно. Если уж вам одному удалось их раскидать.

Вернер усмехнулся.

– Они шли за девчонкой. Знай они, что столкнутся с кем-то вроде меня – их было бы не четверо. И захватили бы они что-то посерьёзнее шокеров и иглометов.

Ева вздрогнула от неприятных воспоминаний. Ей шокер показался вполне себе серьёзным оружием.

– Но ты молодец. Не растерялась.

– Да уж…

Еве было стыдно за свой страх, за свою слабость, за свою беспомощность. Зачем она тащила с собой игломет, если в ответственный момент духу не хватило даже достать его?

Она нашарила на ремне пустую магнитную кобуру. Чёрт побери, потеряла!

Но сил не осталось даже на то, чтобы злиться. Она устала, жутко проголодалась, а голова её гудела от непрерывной боли. На лбу справа она нащупала изрядную шишку – видимо, ударилась, когда падала.

Кресла в машине были шикарные – упругие, приятные на ощупь. Во время ускорений и маневров они мягко, но уверенно поддерживали пассажира, не давая ему болтаться из стороны в сторону. Будто сидишь на огромной, бережно несущей тебя ладони. Ева расслабилась и лениво провожала взглядом проносящиеся мимо городские пейзажи.

Вернер достал из внутреннего кармана плоскую блестящую фляжку, сделал из неё изрядный глоток. Протянул фляжку Еве. Та, не особо задумываясь, тоже глотнула.

Жидкость обожгла нёбо, горло, скользнула горячей волной по пищеводу. Девушка закашлялась и едва не выронила фляжку.

– Аккуратнее, не разлей! Этот коньяк постарше тебя. Прояви уважение.

– Ффф… г-гадость какая!

Ева сморщилась и передернула плечами.

– Ну, знаешь ли! Видно, не доросла ещё.

Вернер забрал у неё фляжку и спрятал обратно в карман.

Послевкусие напитка Еве, как ни странно, понравилось. На языке расцветали, сменяя друг друга, терпкие, яркие нотки, а по всему телу разлилось приятное тепло и расслабленность. Даже голова стала болеть меньше. Сознание слегка затуманилось, начало клонить в сон.