Сердце обмерло, перестав рвать грудь. Вернулся страх. Звериный какой-то, нечеловечий, рождённый инстинктом самосохранения. Цветастый ковёр из припаркованных машин, ядовито-зелёного газона, окаймлённого лентами асфальтовых дорожек, стремительно рос перед глазами, приближался со скоростью света. Триста тысяч километров в секунду, точнее – двести девяносто девять тысяч семьсот девяносто две…

Что? Какого чёрта он думает о скорости света?!

– Напугался, дружок? – хохотнула тень. – Я могу сделать так, что ты ещё очень долго будешь вот так падать. Падать и падать. Я наслаждаюсь, когда наблюдаю ужас на твоём лице. Такой беззащитный… Опять что-то там себе анализируешь, вычисляешь…

«Отвали!» – хотел бы завопить Денис, но от страха не мог выдавить даже нечленораздельного звука. Молчал, окутанный ужасом, будто ему рот скотчем залепили.

– Ну, так что? Кто из нас главный? – нашёптывала тень. – Кто из нас умнее?

Неужели она ожидает, что Денис будет вести с ней беседы, падая с балкона? Издевается, что ли?

– Ну, поговори же со мной, малыш, – выпрашивала она. – Пока ты мне не ответишь, так и будешь падать. Кто? Ну? Кто главный?

Её раздражающий шёпот смешался с шумом в ушах. Внутричерепное давление повышалось. Голова Дениса готова была полопаться мыльными пузырями.

Но он продолжал молчать.

– Кто главный? Кто?

Только бы сознание не потерять.

– Кто? Говори же со мной. Говори!

Может, оно и к лучшему – потерять сознание? Отвечать не придётся. Признавать поражение. Однозначно, потеря сознания – лучший вариант ответа. И тень останется ни с чем.

– Э, нет, дружок, – захихикала она мерзко. – Я жду ответа.

Денис молчал.

– Иногда ты начинаешь меня злить, нумерат. Хочешь, я вернусь к Асель? Она поразговорчивей будет.

Почему все шантажируют его с помощью Асель? Как сговорились.

– Ты главная, – на болезненном вдохе ответил Денис.

– А теперь послушай меня. – Тон тени стал серьёзным. – Главным остаёшься ты. Всегда. Ты можешь бесконечно падать в бездну отчаяния, калечить душу и тело, сознаваться в ошибках или рвать горло, обвиняя в них кого-то другого, ты можешь открывать не те двери, любить не того человека, выбирать не те цели, но всегда останешься хозяином своих решений. Главным остаёшься ты. Это называется свободой. Не нужно считать меня злобной тварью, нумерат. Я хочу лишь помочь тебе снова стать свободным, совершать свои собственные ошибки, а не исправлять чужие. Я жажду освободить тебя, вытащить твою потрёпанную шкуру из болота. Помоги же мне.

Тело нырнуло в колючую боль, как в бассейн, наполненный гвоздями. В уши ворвался звон, по языку растёкся солёный раствор. Денис упал на зернистую бетонную дорожку с ощущением, что раскрошился, разлетелся на рваные куски, расплескался алой краской, впитался в поры и трещины дворового асфальта.

– Будь собой. В этом и заключена твоя свобода. Запланируй свою победу так, как умеешь только ты, – последнее, что он услышал и смог осознать.

Потом – лишь ничего.

Суббота, 15 мая, 19.00

– Парень, ты берёшь билет или нет? – прозудели за спиной недовольным басом. – Тут очередь, если не заметил.

– Беру, беру, – бросил Денис, не оглядываясь и поспешно вынимая мятую купюру из заднего кармана джинсов. Наклонился к узкому окошку киоска ближе: – Подскажите, а какие у вас комедии идут? Есть что-нибудь?

Девушка, что продавала билеты, звонко ответила:

– Есть, но сеанс уже начался. Ближайший только завтра утром.

– О, мне как раз на тот фильм, что уже начался, – закивал Денис и даже улыбнулся, как можно приветливей, обаятельно.

Девушка тоже улыбнулась ему в ответ. Огромные небесно-голубые глаза одарили Дениса тёплыми лучиками. От них на душе стало чуть-чуть приятнее. Вот бы все продавали билеты с такими улыбками.

– Свободных мест много. Какое вам?

– Да любое давайте.

– Хорошо. Сеанс пять минут назад начался, поторопитесь. – Девушка подала ему цветастый билет с нелепым названием фильма «Когда мне было семнадцать». Потом ещё раз одарила Дениса лукавой улыбкой: – А вам всего один билет? На молодёжные комедии обычно поодиночке не ходят.

– А он – ходит! – опять пробасили за спиной.

Денис обернулся. Позади стояло человек семь. И все, не скрывая показного раздражения, пялились на него, застрявшего у билетного киоска и застопорившего продвижение очереди.

– Спасибо, – выдохнул Денис в окошко и поспешил на сеанс.

Каждый его шаг отдавался в висках током, щёлкающим, как при коротком замыкании. Денис до сих пор не отошёл от полёта с балкона и чудовищного падения. Тень его не убила, но дала понять, кто главный. Опять наговорила кучу философской ерунды и ушибла его об асфальт для верности. Не смертельно, но больно.

Очнулся Денис только часов через пять-шесть, уже к вечеру. На собственной кровати, без переломов и ран, лишь ссадина алела на плече. Кое-как поднялся, сходил в душ – не помогло. Но ждать, пока самочувствие придёт в норму, не стал, поэтому переоделся, натянув джинсы и любимую, но порядком вытянутую майку, прихватил толстовку и отправился на поиски Вики. На звонки та не отвечала. Как и Арсений.

Ну, а звонить Асель Денис не решился. Лишь черкнул для неё пару строк в блокноте. Важных строк. Этот словесный набросок, выведенный обычной шариковой ручкой, мог стоить ему жизни, но Денис всё равно его написал. Потом вырвал листок из блокнота, сунул в карман и постарался забыть о нём, как можно быстрее.

– Опоздали всего на шесть минут, – оповестила контролёрша и впустила Дениса в тёмный зал.

На экране мельтешили лица. Противный женский голос вопрошал с придыханием: «Не может быть! Ты любишь Монику, а не меня?».

Ну, что за очередная слезливая чушь?

Денис приостановился у входа, водя взглядом по полупустому залу кинотеатра. Как вообще в непроглядной, почти осязаемой, темноте можно отыскать нужного зрителя? Денис прищурился, вглядываясь в ряды занятых сидений. Осмотрел все. Все, кроме самого заднего ряда, погружённого во тьму, – до него почти не доставали отблески экрана.

Ну, нет. Вика не могла позволить себе сесть с Арсением на заднем ряду. Это против её правил.

«Конечно, Моника ведь лучше, чем я! – нервно бормотала тем временем девушка с экрана. – Почему ты променял меня на неё?».

Какая же это комедия? Это настоящая мелодрама.

Денис прошёл к заднему ряду с удобными диванчиками вместо стандартных кресел. Глаз зацепил парня и девчонку, притаившихся в дальнем углу. Просмотр фильма – последнее, что их интересовало. Парочка была занята жарким поцелуем.

Наблюдать за чужими лобызаниями Денису было неприятно, но он во что бы то ни стало должен найти Вику, а та сказала, что пойдёт сегодня в кино на комедию. Это – единственный кинотеатр, в который она изредка ходила, а это – единственная комедия на сегодняшний вечер. Так что Вика определённо должна быть в зале. Если, конечно, не отменила просмотр кино.

Денис очень надеялся, что видит сейчас не Вику в нетерпеливых объятиях какого-то удальца. Вика скорее удавится, чем пойдёт на такие отчаянные меры, чтобы скрасить одиночество.

Он протиснулся в узкое пространство между рядами, всмотрелся внимательней, пытаясь опознать парня по светлой макушке. Аккуратный такой, причёсанный, в тёмной рубашке и джинсах, а девчонка, кажется, в сарафане и накинутой поверх него кофте.

Точно не Вика. Вика не носит платья.

Естественно, парочка не заметила, что за ней кто-то наблюдает, продолжая процесс поцелуя. Руки девчонки обвили плечи парня, а тот явно решил, что можно позволить себе больше: ладони его полезли девчонке под кофту.

Как-то неловко стало… Естественно, что это не Вика и не Арсений, а Денис пялится на них, будто он из полиции нравов. Но как бы он ни уговаривал сам себя, что-то заставило его приблизиться. Наконец, экран вспыхнул ярче и осветил целующихся.