Третье, нарастить по периметру броневые щитки всех орудий, орудия главного калибра по периметру примерно на фут, только приклепать дополнительные полосы броневой стали, то для сорока семи миллиметровых Гочкисов хочется сделать ростовые вертикальные щиты согнутые вокруг вертикальной оси, вместо полметра на полметра с прорезью, как сделали в "Шихау". Броневые листы оказались в наличии только пятнадцать миллиметров, но в любом случае это лучше, чем мы планировали использовать листовое котельное железо.

Поменять линолеум палубы на деревянный настил, но толщину сделать минимальной, то есть вместо штатных тридцати миллиметров использовать паркетную рейку толщиной всего десять миллиметров, но благодаря боковым пазам улучшится крепление и станет надёжнее клеевое крепление и водостойкость. Нам очень повезло, что такую рейку уже с водоотталкивающей мастичной пропиткой, заказали для ремонта парохода, который попал в шторм и до ремонта не дожил, разбился на камнях, реек был запас в двадцать процентов, и мы договорились с управляющим доками, что нам отдадут всю рейку, для возможного ремонта. Линолеум на жаре размягчался, а мокрый становился скользким, что ещё с ним будет, когда он обледенеет, узнавать совершенно не хотелось.

Последнее, кроме установки новой радиостанции, заузить смотровые щели боевой рубки, на этом всё. Вроде всего ничего, но на деле куча суеты и грохота. Сварки здесь практически не знают, так, что всё, на клёпке, а это специально обученные подмастерья бегающие с раскалённой добела заклёпкой в длинных кузнечных щипцах, могучие молотобойцы, одни огромную кувалду упирают в шляпку заклёпки, а другой с противоположной стороны кувалдой поменьше заклёпку развальцовывает. И всё это с немецким орднунгом, не могу представить, как у них это получается. Мы разговаривали с инженером, ха, разговаривали, мы орали из последних сил напрягая связки, иначе услышать в этом грохоте друг друга было нельзя. Вдруг в момент, когда Николаем орал очередной "шпрех зи дойч" почти мгновенно наступила тишина, и не только на нашем причале, а по всему ремонтному доку, в первую секунду показалось, что мы оглохли, видимо обалдение было написано у нас на лице, поэтому немец лишь хмыкнул всего одно слово, повернулся и ушёл. "Николай! Что он сказал?! " — "Обед", "Какой обед!? Я спрашиваю, что немец сказал?!" — "Он и сказал: Обед!" и действительно, мимо нас деловито торопились на обед добропорядочные дисциплинированные немецкие рабочие…

На удивление, не смотря на все доплаты, цену материалов, работы, установку, отладку и покупку радиостанции мы уложились в двадцать одну тысячу фунтов, мы прикидывали сумма получалась больше. А ещё в доках Владика всё равно придётся доплачивать, но там порядок цен совсем иной, так, что может ещё удастся выдать что-нибудь команде. Николай уже озвучил, что когда закончат модернизацию во Владике, честно расскажет команде, сколько, куда и как потратил, и что эти деньги могла получить команда. Если они считают его неправым, то он готов взять на себя обязательство выплатить со временем все потраченные денежные суммы. Я не очень одобряю этот порыв, но может Николай на самом деле прав, а я не права и ничего не понимаю.

В конце пятого дня покрашенные заново рубка, мачты и все остальные переделки ещё пахли свежей краской, по-моему "Новик" стал ещё красивее. Вечером мы распрощались с Циндао, и у нас остался совсем небольшой перегон.

*- Элемент рангоута, чаще мачты в виде закреплённых поперечин, к которым крепятся оттяжки к ноку и топу мачты, что в разы увеличивает устойчивость мачты к нагрузкам на излом. Честно сказать, вот написала пояснение, а потом подумала, что уже была куча морских терминов, но я ничего не писала, и даже здесь использованы для объяснения другие не более понятные термины. Так, что больше сносок-объяснений по морской терминологии не будет. Кому интересно найдёт в сети или словаре, а остальным и не нужно.

Через двадцать два часа восьмого апреля тысяча девятьсот третьего года мы подходили к проходу между Электрическим утёсом и сопкой Тигрового хвоста. Навстречу нам вышел миноносец, вызванный с брандвахты и мы, входя за ним, отсалютовали стоящим на рейде кораблям Тихоокеанской эскадры. Нас провели к причалу восточного бассейна и "Новик" кажется с удовольствием, потёрся кранцами о причал. Наш путь через три океана, длиной в четыре месяца и два дня закончился. На борту царила суета перехода из походного режима в швартовый, нам требовалось дождаться на корабле прибытия местного портового начальства, что бы представиться и представить корабль. Боцман загибал радующие душу моряка трели, всё положенное было ещё в Циндао покрашено, в пути медяшки надраены, стекла натёрты, команда по первому сроку, новенькая палуба сияет, офицеры в парадных мундирах, при кортиках и орденах. Все возможные бумаги уже давно выправлены, и набили битком целый портфель. В том числе несколько рапортов от механика, старпома, мой и вахтенного, о том, как в ненастных условиях из-за чрезмерных угловых перегрузок наша мачта не выдержала, оборвала штаги по левому борту и угрожающе накренилась. Только героическими усилиями экипажа, с установкой дополнительных оттяжек и подпорок удалось не допустить падения мачты, что могло повлечь ещё бОльшие разрушения, утерю казённого имущества и даже жертвы среди команды. В связи, с чем мы были вынуждены зайти в порт Циндао для проведения необходимого текущего ремонта мачты, смета по ремонту мачты оплачена из средств корабельной кассы. Это Николай уговорил немецкого инженера составить отдельный акт по демонтажу и замене, теперь уже задней мачты на деревянную, что вылилось всего в тысячу триста рублей, которые в кассе корабля имелись. Но скрывать настоящую модернизацию от начальника эскадры и наместника нельзя, но докладывать об этом не в рапорте, а только на словах и лично. Упомянутые сметы сделаны для прикрытия от внешних случайных проверяющих, можно сказать, официальная дымовая завеса, в крайнем случае, уходить в полное отрицание и молчать. Рассказать о модернизации следует ещё по тому, что предстоит её закончить, когда будет кренгование в сухом доке. Бедному Артеньеву, с нашими махинациями ещё предстоит готовить финансовый отчёт, при чём в нескольких вариантах и он уже заранее страдает, но он у нас умница, справится. Ещё там куча всяких бумажек по бункеровкам, закупкам пропитания, оплате портовых сборов и прочее. Отдельно лежат бумаги по спасению "Санта Фе" вместе с решением суда и расходными чеками из банка по выдачам и переводу средств на счета Морского министерства, письма наших посланников из портов захода и конечно итоговый рапорт, над которым Николай пыхтел несколько дней, не разгибаясь, рапорт тоже в двух вариантах. Вот это всё крутилось в голове Николая, пока я с любопытством оглядывалась вокруг Клёпиными глазами"…так вот ты какой Порт-Артур…", озирать с Николаем палубу в поисках недочётов не было никакого желания, ему за это денежку платят, вот пусть и смотрит. А пока я отвлеклась и задумалась, меня заставил вздрогнуть необычно громкий крик Клёпы. Изящная тоненькая женская фигурка, над которой, почти цепляя крыльями шляпку, выписывала замысловатые фигуры наша птичка, от коляски спешила к нам, придерживая подол длинного светлого платья и шляпку другой рукой. Я отчётливо ощутила, как сердце Николая пропустило удар, а дальше как мы очутились на причале, и в наших руках затрепетала тоненькая талия нашей Машеньки, не заметила не только я, но думаю, и Николай.

Всё заслонили смеющиеся счастливые распахнутые родные глаза, теплые нежные ладошки прижались к щекам, чуть влажные губки стали покрывать нетерпеливыми поцелуями лицо, а мы ошалевшие от радости не могли ничего ни сказать, ни шевельнуться, сердце бухало так, что ничего не было слышно, счастливое нежное тепло затопило всё вокруг… В голове стало звонко и пусто от ненужности слов и мыслей, пока в уши не пробрался прерывистый нежный шёпот: