Георгина даже не оторвала взгляд от журнала, продолжая пить кофе.

– Я что-то не пойму тебя! Я так старался найти эти билеты, компенсировать тебе все то, что ты потеряла, а ты… Ты просто неблагодарная!..

Тут уж Георгина подняла взгляд на мужа и пригвоздила им бедного Анатолия к стулу.

– Компенсировать мне утрату драгоценностей этими жалкими билетиками? Этими несчастными фантиками?! Можешь отдать их своей любовнице – кто там у тебя очередная, а? А компенсацию за свои драгоценности я, дорогой, уже получила в виде одного очень невыгодного для тебя соглашения.

Анатолий потерял дар речи.

– Можешь и не надеяться, что я, как глупая провинциальная девчонка, обрадуюсь каким-то билетикам в Париж и забуду тебе все: и мои украшения, и наше соглашение! Хотел меня обмануть? Думал, я сейчас расчувствуюсь и сразу все забуду? Нет, мой дорогой! Назад дороги нет, да ты и сам все прекрасно знаешь!

И она удовлетворенно замолчала, выплеснув весь свой яд. Комната потемнела для Анатолия; рука, державшая вилку, замерла, так и не донеся до рта кусочек яичницы. Так он и сидел – потерянный, утративший аппетит не только к еде, но и к жизни. Каждым словом она отравляла его душу злостью, пресекала его несмелые шаги к чему-то доброму, к принятию жены и друг друга, гасила редкие проблески любви между ними. Наверное, именно в этот момент те чувства, которые еще теплились между ними, полностью угасли, умерли, подернулись пеплом, накрыв их сердца черной вуалью ненависти, предав забвению искренность.

Анатолий в тот вечер не вернулся домой, оставшись в гостинице, где кутил с очередной любовницей до утра. Он ничего не получал от этих связей – просто пытался забыться в них, забыть себя и ту девушку, которая так ловко очаровала его когда-то своей нежностью, утонченностью, светскостью… Где теперь она была?..

Вчерашний ужин с родителями Ивана прошел в целом терпимо для Миры, хоть она и почувствовала напряжение и неприятие со стороны Георгины. Но та была скорее подавлена – никаких едких фраз и обычных пикировок…

Мира приняла предложение Ивана, но испытывая некое чувство вины и потому не ощущая настоящей радости от этого события. Она скорее понимала, что должна чувствовать, мысленно раскладывая в голове по полочкам, что любит Ивана, что они уже давно знают друг друга и проверили свои чувства, что он просто идеально, правильно и красиво, сделал предложение, не скрыв своих намерений от родителей и следуя всем канонам.

Но что-то ее смущало, оставляя ощущение, что она что-то упустила, что ее утягивает в водоворот событий. Ей казалось, что если она выйдет замуж за Ивана, то лишится той части себя, которую она сама до конца не знала, но не хотела потерять. Как будто кто-то или что-то разделило ее надвое – одна часть тянулась к Ивану искренно и самоотверженно, а другая молчала…

«Что не так?» – мысленно спрашивала она себя, когда они мчались по ночной Москве, возвращаясь домой. Иван, как всегда, ехал на большой скорости, давая Мире забыться в движении. Словно в ответ на ее мысли пришло сообщение от Ксюхи, которой она успела написать о предложении Ивана: «Сбрендила, что ль? Мира, что не так опять?..»

Мира так и не смогла ответить ни подруге, ни себе на этот вопрос. Что она прячет от самой себя?.. Где-то внутри шевельнулась мысль, что ей одиноко… Что Ивану есть с кем поделиться этой новостью, этим событием, разделить его с самыми близкими – с родителями, а ей нет. Она давно привыкла отбрасывать непрошеные мысли, все время упираясь грудью в глухую стену боли, которую она не хотела снова испытать. Ей лучше было не думать об этом, не вспоминать…

Дома они забылись в чувственной страсти, отдавшись друг другу до конца. Мир на время остановился, оставляя любящих людей наедине друг с другом.

Наутро Мира с Иваном валялись на кровати и наслаждались выходными, совместным ленивым времяпрепровождением и просто друг другом.

– Ми-и-ра! Сегодня завтрак с тебя, помнишь?

– Вот еще, с чего бы это?

– Ты вчера проиграла в «Бери и помни»!

Мира только лениво перекатилась на другой бок, сладко поджав ноги к себе, не слишком торопясь припоминать свой проигрыш. Нежиться до обеда в кровати в выходной день было самым любимым ее занятием.

– Не-е-ет, только не притворяйся, что ты ничего не помнишь. Завтрак сегодня с тебя, и точка!

– Пф-ф-ф-ф, кто вообще придумал эту дурацкую игру в косточку? – недовольно надула губы Мира. – Я против того, чтобы к этому относиться серьезно!

– Очень интересно, но ты должна была оспаривать условия игры вчера, а сегодня – та-да-а-ам, ты готовишь нам завтрак! И это не оспаривается!

– Блин, ну не-е-ет! – Мира понимала, что спорить бесполезно, но тянула время, чтобы еще на минутку продлить утреннее блаженство.

– Мир, давай уже, шевели булками, а не то я тебя сброшу сейчас на пол!

И Иван начал воплощать свою угрозу, подталкивая Миру к краю кровати.

– Ну все, все! Я сама! А-а-а-а… – Она все-таки бухнулась с кровати, похожей на нежное белое облако.

Надев огромные пушистые тапочки, растрепанная после сна, Мира побрела на кухню.

– По-моему, ты меня все-таки обманул, когда играл в эту игру! Может, ты ее вообще придумал? – услышал Иван с кухни и тоже поднялся с кровати.

– Не бубни, – прошептал он ей на ухо, подходя и обнимая сзади. – Ум-м, обожаю твой запах… А может, что-нибудь вроде блинчиков забабахаешь?!

– Ну нет, блинчики я не буду печь, даже не уговаривай. В прошлый раз все закончилось тем, что я тебе спалила две сковородки!

– Ну-у-у, главное начало! Практика и все такое… У тебя все получится! Я верю, настанет день, и мы будем лакомиться на завтрак шикарными блинчиками со взбитыми сливками и свежей клубникой… Да, и не мои сковородки, а наши, НАШИ, – скоро ты станешь моей женой, да и вообще тебе давно пора относиться к этому дому как к своему…

– Я не могу, – серьезно ответила Мира.

– Что не можешь?

– Сам знаешь… – тихо сказала Мира и, улыбнувшись, добавила: – Жарить блинчики… Не могу их делать!

Иван расплылся в улыбке, притягивая к себе Миру, как будто не было целой ночи в объятиях друг друга и такого же утра.

– Гугл тебе в помощь, дорогая! – еще шире улыбаясь, проговорил он. – О`кей, Гугл, как приготовить блинчики мужу на завтрак?

Мира обреченно опустила плечи.

– Ну ладно, сам напросился! Потом не жалуйся! – все же предупредила она.

Готовить Мира действительно не любила. Когда она жила вместе с Оксанкой, главной по кухне всегда была подруга. Вот она-то точно смогла бы за пять минут соорудить вкуснейшие блинчики, от которых слюнки потекут даже у соседей. Но Мира была не такая, готовка для нее была кошмаром. Каждый раз, когда она за что-то серьезно бралась, она заранее изучала рецепт, очень скрупулезно и внимательно изучала ингредиенты и весь процесс приготовления, потом так же тщательно закупала необходимые продукты – и все равно в конечном счете что-то путала. Все заканчивалось тем, что блюдо в лучшем случае получалось невкусным, а в худшем – любому отважившемуся его съесть грозило несварение желудка. Поэтому они с Иваном часто ужинали в бистро, кафе или ресторане. Она вообще предпочитала покупать готовую еду и выдавать ее потом Ивану как приготовленное ею самой, часто заказывала доставку блюд из кафе, особенно когда к ним приходил кто-то из друзей.

Ивана этот факт не сильно напрягал. Он всегда говорил, что, если его терпение когда-нибудь лопнет или он заработает язву, они могут нанять домработницу, как родители. Но Мира сразу протестующе махала руками, не допуская даже мысли о том, чтобы перенять буржуазные привычки его родителей, нисколько не привлекавшие ее, а скорее отталкивающие.

В общем, готовка ее не радовала – она любила простую пищу, не требующую термической обработки: сыр любого вида, свежий хлеб, орехи, овощи и зелень, фрукты. Когда она в очередной раз замахивалась на какое-нибудь кулинарное творение, бросив вызов всей кухонной посуде, то удивлялась, зачем человечество придумало такое изобилие рецептов, которые еще и делились по «национальной принадлежности» на русскую, итальянскую, французскую кухню, а еще азиатскую, испанскую, грузинскую, узбекскую… Не счесть… Муза кулинарии к ней не являлась, и она не понимала, зачем столько времени тратить на готовку, а потом на поедание всего этого. Гораздо интереснее жить, ведь пища лишь дает энергию!.. Особенно ее пугали рецепты французской выпечки – тортов и пирожных… Это ж надо было придумать мини-пирожные птифуры размером с конфету, которые такой человек, как она, будет изготавливать неделю! Когда Иван уезжал в командировку или оставался переночевать у родителей, что бывало крайне редко, но все же случалось иногда, она готова была ужинать одними макаронами, гордо называя это итальянской кухней!