Член качнулся, точно реагируя на мой взгляд и поднялся еще сильнее. Агрессивный, мощный. Желающий меня. Дик олицетворял собой чистейшее воплощение мужчины, а не тех мальчишек, которые до этого времени ухаживали за мной. Каждая часть его тела сама по себе выглядела угрожающе. Плечи, руки, лицо. Но от вида члена я просто потеряла дар речи.

Когда-то я читала, что перед сражением шотландская армия поворачивалась спиной и задирала килты, дабы обескуражить противника. Дик вполне мог бы выходить и… Не поворачиваться. Угрожать, так сказать, анфасом. Держу пари, противник в ужасе сбежал бы с поля боя. Мгновенно. Несясь от страха наперегонки.

Пока я пребывала в потрясении, Питон поднял мою ногу, поставив пятку на край стола, раскрывая тело. Моя юбка сбилась на талию. Толчок в грудь. И я невольно оказалась на локтях.

Он ухмыльнулся.

— Ты нравишься мне и моему другу со всех сторон. Идеальная девочка.

Я вздрогнула, когда увидела каплю, появившуюся на головке.

Никогда еще так близко не видела мужской член. Генри предпочитал контакт глаза в глаза и нежные поцелуи, словно внизу ничего не происходило. А затем убегал в ванную комнату.

— Тебе нравится то, что ты видишь?

Чертов змей-искуситель. С ним невозможно держаться за свое здравомыслие. Особенно когда он открыто прижался к чувствительному лону своей головкой. Нечленораздельный звук слетел с моих губ. Между ног заныло, а внутренние стенки болезненно напряглись от потребности ощутить его внутри. Дик принялся потираться членом по нежной открытой промежности, поддразнивая, и с каждым движением вверх, ударял по клитору. Он ритмично покачивался, то и дело вжимаясь своей твердой головкой в разбухший горошину. Не верилось, но я возбудилась до дрожи, словно только что не было первого оргазма.

Полностью открытая, понимающая, что происходит. Меня уже никто не соблазнял, не держал, я сама показывала и отдавала себя мужчине.

Порочно, голодно, согласно.

Постепенно его движения ускорились. Теперь он скользил между стенок, слегка надавливая на узкий канал. Когда головка проникла внутрь на половину, я застонала в голос.

Испугалась собственного звука и, закусив губу, замотала головой, чтобы сдержать стоны.

— Ох, блядь, вишенка, — прорычал Дик. — Не сдерживайся. Ори. Я хочу тебя слышать.

От его низкого тембра целая волна мурашек разлилась по ногам. Один его голос действовал настолько потрясающе, что я перестала бояться размеров его «друга», неудобства твердого стола, дикости секса с почти незнакомым человеком и полностью отдалась безумию. Все внутри превратилось в огонь. Громкие стоны рванулись из горла. Экстаз нарастал, я хотела его немедленно, в себя. Сейчас же. Но мужчина не давал мне требуемое, сам с трудом удерживаясь на грани.

Облизнул свой большой палец и опустили на измученный клитор, высекая из меня искры до всполохов света в глазах.

— Ты моя? Я слышал, что говорила Хлоя. Рассталась с Генри и полностью моя девочка?

Его имя отчаянным криком сорвалось с моих губ.

— Дик! О, Боже! Пожалуйста…

— Ты моя? Говори! Мои яйца плавятся от желания тебе засадить, Вишенка. Сейчас все будет, просто признай.

— Я… Генри еще не знает. Мы на временной паузе. Я… не знаю… Пожалуйста!

— На какой, мать его, паузе?! Вы что, не расстались?!

Мужчина шипит.

— Бл*дь, идиот! Я без резинки!

Он с явным шоком посмотрел вниз, приходя в себя и обнаружив, что вообще забыл о защите.

И неожиданно все закончилось. Он резко отстранился, оставляя меня одну, с быстро холодеющей влагой между ног. Матерясь и шипя сквозь зубы, с трудом застегнул брюки.

— Дик! — я неверяще смотрела как меня бросают прямо во время секса.

— Детка, я не трахаю баб своего сына. Вообще не ебу чужих баб, даже если просят.

Не помню, чтобы меня когда-нибудь так унижали. Папа говорил, что надо жить праведно — и тогда нам никогда не будет стыдно. Вот с этим-то и проблемы… с праведностью.

Я сползла со стола и оправила юбку. Без трусиков низ ощущался непривычно беззащитно. Слишком прохладно, я стиснула ноги и скрестила руки на груди, инстинктивно принимая закрытую позу.

— То есть ты меня бросаешь? Сразу после того, как я дала понять, что неравнодушна? И делала все, что ты просил?

Чем дальше я говорила, тем выше взлетали брови Питона, а потом что-то поменялось и его лицо разгладилось, заледенело. Я почувствовала себя глупо, словно спорю со стеной.

— Ты еще встречаешься с другим, — растягивая слова повторил он, побарабанив пальцами по спинке дивана. — Вот что, детка, так не пойдет. Я имею… отношения только со свободными женщинами. Ты меня интересуешь, скрывать не буду, но мне нужно понять, что делать в такой ситуации дальше. И уж точно — не выход трахаться по секрету от Генри.

Я не знала куда деть глаза и, предпочтя промолчать, принялась разглядывать змеиный хвост на его обнаженном животе. Он так и притягивал взор. Почему в этот момент я еще надеялась, что Дик остынет, не станет вот так рубить с плеча. И наблюдала за ним, ждала… чуда.

Он нагнулся к столику, на котором стол поднос с бутылками, выбрал что-то крепкое, плеснул в стакан и отвернулся, словно бы потеряв ко мне интерес. Все. Финита. Осознание произошедшего обрушилось на меня внезапно. Открылась, доверилась, размечталась и оказалась отвергнутой, просто выброшенной как неподходящая, уже кем-то использованная тряпка. Мой разум, цепляющийся до последнего за наивные фантазии, вдруг прояснился.

Не позорься, дурочка. Я задохнулась, словно меня ударили в сердце. Больно. Как же это оказалось больно.

Стоять здесь дальше, сгорая от стыда, не было никакого смысла. Только бы не разреветься. Боже-боже-боже… Я зажала рот и, не заботясь о том, как выгляжу, я выскочила за дверь, опрометью пронеслась до поворота коридора и остановилась в спасительном полумраке пред выходом в зал. Уткнулась лбом в стену. Отвергнутая второй раз, сначала одним, затем другим.

— Эй, подруга. Ты чего носишься? — знакомый голос прозвучал совсем близко, и теплая дружеская рука обняла за дрожащие плечи. — Да что с тобой? Ты плачешь? Ни хрена себе сходила поговорить…

Зоркая Хлоя то ли ждала моего появления, то ли удачно углядела, но сейчас появилась очень вовремя, как в прежние времена, когда мы девчонками рыдали друг у друга на плече из-за мелких, но таких болезненных школьных обид.

Она оглянулась на гомонящий зал, покусала губу и… поволокла меня дальше в темень коридора, пока не толкнула узкую пожарную дверь.

Мы вывалились на свежий воздух с боковой стороны полупустой парковки, где мой красный «Миникупер» выделялся среди поблескивающих хромом байков точно теленок среди стаи волков.

— Колись. Что у вас с Торном происходит? Ты выглядишь… Шерон, ты дала ему?!

Ло не лишена наблюдательности, а уж то, что касается моих отношений от нее практически невозможно утаить. Сейчас мне и самой жизненно-важно выговориться. Кивнула, кусая губы. Прижала ладони к горевшим щекам и закрыла глаза. Внутри была болезненная пустота, хотелось вновь оказаться рядом с ним. Кожа все еще хранила тепло его губ и запах, но в отличие от прошлого раза, сегодня мне не хотелось смыть с себя его следы.

— Неожиданно, — покачала головой Ло. — Дик вроде ни на кого не бросается. Я думала вы пофлиртуете, присмотритесь друг к другу… Ни хрена себе ты зажгла. Сразу с двумя? А ты точно та самая девочка, которая собиралась хранить невинность до свадьбы? А потом неделю переживала, после того как дала Генри…

— До конца мы не дошли, — выдохнула я, в глубине души отчаянно жалея о том, что Дик остановился. — Я…ты правильно сказала, сразу с двумя это низко. Я же встречаюсь с его сыном, так нельзя. Ох, Ло! Я окончательно запуталась.

Попыталась описать в паре слов ситуацию, но звучало еще ужаснее, чем было на самом деле. Сначала обжималась с мужчиной, которого видела первый раз, и это при женихе, который бродил совсем рядом. Потому чуть не сама запрыгнула на него, застав одного в кабинете…