– Я не понимаю, как такое могла устроить гремучая звезда, – сказал Евсебио. – С Геммой все ясно, но каким образом попадание метеора могло погасить пламя целой звезды?

Валерия сидела в углу переговорной комнаты с бумагой и краской, вслушиваясь в слова двенадцати членов Комитета пожарной безопасности Зевгмы, которые собрались в этот послеполуденный час при свете ламп. Комитет уже давно составил планы на случай любого мыслимого кризиса, но эту жуткую затянувшуюся ночь не предвидел никто.

– Достаточно сильный удар о поверхность звезды мог нарушить ход реакции, – предположил Корнелио. – Мы не располагаем данными о взаимодействии процессов горения и экстремальных сейсмических явлений, но если волна давления изменила структуру солярита – пусть даже и временно – горение вполне могло остановиться.

– На всей поверхности? – скептически возразил Евсебио. – Я готов поверить в то, что вокруг места удара гремучей звезды могла образоваться темная зона – лишенная пламени область, которая бы исчезла спустя одну-две склянки. Но никак не это.

Джорджо указал на окно.

– О результате, тем не менее, спорить не приходится. И если за этим стоит не гремучая звезда, каковы альтернативы?

Валерия воспроизвела его слова на груди и оглядела комнату, готовая втиснуть на страницу еще одно дополнение к развернувшейся дискуссии, но ответа на вопрос Джорджо не последовало, и она воспользовалась этой возможностью, чтобы посыпать грудь краской и зафиксировать предыдущие реплики на бумаге.

– По крайней мере, это может принести пользу сельскому хозяйству, – с надеждой заметил Евсебио. – Если чередование светлого и темного времени суток, наконец-то, приблизится к старому суточному циклу, непокрытые злаки должны дать более высокий урожай.

Он взглянул на Адельмо, но агроном развел руками в знак неопределенности.

– Гемме хватает яркости, чтобы загубить ночь, но она может оказаться недостаточно яркой, чтобы растения воспринимали ее как сигнал к началу дня.

В комнату вошел Сильвио, который обратился к Евсебио с приватной беседой. До Валерии донесся обрывок их разговора, когда Евсебио недоверчиво повысил голос.

– Она предупреждала их о том, что это случится?

Когда разговор был окончен, Евсебио выглядел взволнованным.

– Совещание откладывается до завтра, – сказал он. Валерия начала собирать бумаги, готовясь оставить Евсебио в тесной компании доверенных лиц для обсуждения новости, которой с ним поделился Сильвио, и была удивлена, когда он подошел прямо к ней.

– Не могла бы ты сходить со мной в здание тюрьмы? – спросил он.

– Зачем?

Выражение паники на ее лице, похоже, развеяло его беспокойство.

– Никто тебя не арестовывает, – пошутил он. – Я просто хочу, чтобы ты кое с кем поговорила.

– Вы хотите, чтобы я вела протокол? – Она неуклюже повертела в руках ящик с красками.

– Это бы не помешало, – согласился Евсебио. – Но вообще-то она хотела встретиться с тобой и назвала твое имя.

– В Зевгме такое имя ношу не я одна. – Валерия была уверена, что Евсебио не станет делать необоснованных заключений, но в то же время не хотела, чтобы за ней числилось знакомство с криминальными элементами.

– Она хотела увидеть приемную дочь Ялды, – сказал Евсебио. – А еще говорила что-то про силу Нерео, но тюремщики не сумели точно передать ее слова. Так что я более, чем уверен, что она имела в виду именно тебя.

В картине Зевгмы, освещенной одной лишь Геммой, не было ничего необычного, но у тела Валерии было собственное восприятие времени, и от этой нестыковки улицы производили впечатление какой-то галлюцинации. Следом за Евсебио она шла по темной брусчатке на встречу с выжившей из ума женщиной.

– Она назвалась Кларой, – объяснил Евсебио по пути в вестибюль. – Я знаю, что все остальное наверняка окажется чепухой. Скорее всего, охранники не запомнили половину из того, что она им наговорила, и потом просто переосмыслили ее слова в свете этой странной штуки, когда она появилась на небе.

Валерия ничего не ответила; у нее не было ни одной догадки.

Они сидели в комнате для допросов, дожидаясь, пока Клару не приведут из ее камеры. Когда охранник впустил ее внутрь, и Валерия увидела склеенные руки, обмотанные цепью, по ее коже побежали мурашки. Она никогда прежде не видела этой женщины, и все же заключенная сияла так, будто только что встретила друзей, потерянных в далеком прошлом.

Евсебио жестом показал Кларе, что ей следует присесть. Она послушалась, и охранник оставил их втроем.

– Вы понимаете мою речь? – спросила Клара. Она говорила с выраженным акцентом, но Валерии он был незнаком.

– Да, – ответил Евсебио.

– Надеюсь, я ничего не напутала в лексике или грамматике. У нас есть письменные источники, но ни одной звукозаписи.

– Звукозаписи? – Евсебио понимающе прожужжал. – Довольно изобретательная выдумка, надо признать.

– Я передала полиции координаты моей ракеты, – сказала Клара. – Если бы они послали кого-нибудь на нее взглянуть, то избавили бы всех нас от этой неловкой ситуации.

– Бесподобная вернется не раньше, чем через три года, – напрямую сказал Евсебио. – А когда это произойдет, мы наверняка заметим в небе свет ее двигателей.

Клара изумленно склонила голову набок.

– Некоторые из нас действительно утверждали, что световое шоу поможет задать нужный тон…, но лично я принадлежала к другому лагерю: мы считали, чтопогасить Солнце более, чем достаточно, чтобы доказать, кем именно мы являемся.

Валерия следила за Есебио.

– Иллюзионисты создали целое искусство, убеждая людей в своей способности предсказывать будущее. Из тюремщиков, должно быть, вышла неплохая аудитория.

– Бесподобная действительно перенеслась на три полных года в ваше будущее. – Клара изобразила на груди схематичный фрагмент предполагаемой траектории горы, но об этом и так знал любой образованный житель Зевгмы. – В момент разворота мы планировали лететь обратно по прямой, а затем тормозить в течение года. Но затем мы поняли, что можем безо всякого риска вернуться раньше срока. Поэтому мы описали большой круг, переместились на несколько лет в будущее, затем, продолжая двигаться по дуге – вернулись на несколько лет в прошлое. – Она добавила к своей диаграмме эти маловероятные детали. – Правда все это произошло еще до моего рождения. Большую часть моей жизни Бесподобная летела к родной планете, пока с вашей точки зрения гора только готовилась к отлету. Я видела старую гору в телескоп, когда мы пролетали мимо! Она все еще продолжала ускоряться, сжигая солярит! Нас увидеть было не так просто: наши двигатели устроены совершенно иначе – они не требуют затрат горючего.

– Почему вы искали именно меня? – спросила Валерия.

Клара повернулась к ней с выражением пугающей радости на лице.

– В детстве я прочитала биографию Ялды – в одной из историй она рассказывала о вас своим друзьям. Перед отъездом из Зевгмы она получила от вас в подарок диаграмму, иллюстрирующую силу Нерео для сферических оболочек.

– На той вечеринке было немало людей, – заметила Валерия, стараясь не выказывать удивления. Слова Евсебио насчет иллюзионистов пришлись весьма к месту. – Многие могли об этом знать.

Клара пыталась жестикулировать при помощи рук; она забыла, что они были склеены у нее за спиной.

– Неужели мы так и не сдвинемся с мертвой точки? Если никакие мои слова вас не убедят, то может быть, мы хотя бы съездим на место моей посадки?

Значит, сама Бесподобная до сих пор в открытом космосе, а остальные путешественники просто позволили вам в одиночку спуститься на планету?

– Эту честь я выиграла в лотерею, – ответила Клара. – В Зевгму я отправилась с пустыми руками, потому что мне это показалось правильным – никаких показных артефактов, и уж точно никакого оружия. Я думала, что проведу пару дней за горячими дебатами в местном университете, выводя из себя физиков заявлениями о светородных волнах, пока мои слова не подтвердят события астрономического масштаба.