Мы сидели чуть вдалеке от статуи богини и наблюдали за приготовлением к ритуалу. Я уже не раз присутствовал при этом, и мой интерес был больше обращен на красивые обнажённые тела девушек. А вот Айриз и Демиора внимательно следили за всеми действиями воительниц. Капитан жадно оглядывал происходящее, в предвкушении растянув в лукавой улыбке губы. Демиора же больше была шокирована всем, и поэтому, смущаясь, старалась не задерживать взгляд на девушках.

Я следил за ней, вспоминая наш поцелуй, что взорвал мою душу сегодня. Как же она опасна для меня и так же желанна. Почему меня так тянет к ней? Обычная девчонка, да еще не опытная. Разве можно сравнить её и Кесею, которая источала сексуальность в каждом движении? Мне срочно нужно избавиться от неё. Пока я не увяз с головой в этих непонятных желаниях.

Когда начался ритуал и Кесея запела, взывая к богине, Демиора замерла, впадая в транс, её глаза неотрывно следили за наставницей, а дыхание стало частым и прерывистым. Коснулся её плеча, отвлекая от происходящего.

— Ты как? — спросил её шепотом, чувствуя, как она дернулась, выходя из этого состояния.

— В порядке, — ответила тихо и отвернулась, не желая больше смотреть на это.

Да, я понимал, почему она так реагирует на это действие. Дело в том, что и ведьмы этого мира поклонялись богине Шайту, только прося у неё не зачатия и любви, а открытия силы и инициации молодых ведьм. В этот день ведьма лишалась невинности и обретала полную силу луны. Это и сближало два народа, но это же и развязало между ними войну.

Ведьмы и сутури — раса воительниц, не могли поделить богиню. А так как воительницы были красивы и рожали лишь девочек, ведьмы видели в этом угрозу. Численность сутури росла очень быстро, а мужчины наоборот гибли всё чаще. Чтобы спасти ситуацию, ведьмы и маги, которые тогда были едины, выслали эту расу на острова, наложив на них чары. Им было запрещено покидать место своего заточения. Попадали сюда мужчины, осуждённые за разные деяния на долгий срок или беглецы, которые сами искали тут укрытие. Вот так и регулировался запас мужчин на острове.

Теперь лишь немногие из воительниц могли зачать ребенка и крайне редко. Численность сократилась, и угроза была устранена, но ненависть воительниц к ведьмам и магам меньше не стала, а передавалась с молоком матери из поколения в поколение.

Задумавшись, не заметил, как пение прекратилось. Кесея, благословив девушек, вышла из круга и направилась ко мне. Она шла так грациозно, плавно покачивая бедрами, что я невольно засмотрелся. Её обнажённое тело в свете огненных бликов выглядело так призывно и сексуально, я не смог удержаться от хищной улыбки. Протянув ко мне руку, она промурлыкала:

— Идем, каратель, пришло время платить долги, — и улыбнулась мне игриво, облизав свои сочные алые губы.

Поднявшись с травы, я взял её протянутую руку и поднес к своим губам, запечатлевая поцелуй.

— Что ж, долги нужно отдавать, — произнес я низким голосом и направился с ней к дому, чувствуя на спине пристальный взгляд ведьмы. Не стал оглядываться, не хотел видеть разочарование или обиду, пусть думает, что хочет, а я делаю то, что должен. Мне нужна свобода от ненужных чувств, вдруг возникших из ниоткуда.

Войдя в покои Кесеи, мы не стали мешкать и разговаривать. Она тут же набросилась на меня, как голодный хищник на добычу, я даже слегка растерялся такому напору, но быстро взял под контроль ситуацию, заставляя её подчиняться мне. Наша страсть вырвалась наружу, круша на пути все, что попадалось, пока мы не оказались на широкой кровати.

— Возьми меня, — простонала она, призывно выгибаясь телом под моими ласками, — прямо сейчас.

— Ты дерзкая женщина, — прошептал ей, почти касаясь губ, — думаешь, я позволю командовать собой?

Поймав её руки, что лихорадочно пытались сорвать с меня рубашку, завел за голову, привязывая к деревянному изголовью кровати. Она удивленно распахнула глаза, не понимая, какую игру я задумал.

— Что ты делаешь? — спросила севшим от желания голосом, пытаясь вывернуться.

— Воспитываю, — ответил ей, хищно улыбаясь, — сегодня тебе придется играть по моим правилам, Кесея.

Теперь я был полностью властен над ней, и меня это заводило гораздо сильней. Лаская нежную горячую кожу, я уделял внимание каждому изгибу её тела, изучая его. Каждый раз касаясь девушки, чувствовал, как она дрожит в предвкушении, желая большего, чем просто ласки. Специально оттягивал этот момент, заставляя воительницу стонать и молить меня не останавливаться.

Мне нравилась её реакция на мою ласку, эта страсть, что горела в изумрудных глазах, так призывно, обещая удовольствие. «Интересно, а ведьмочка так же горяча?» — возникла неожиданно мысль в голове, и перед глазами всплыла картина нашего поцелуя. Как её руки ласкали мою шею, как она открывалась навстречу, отдаваясь так наивно и неопытно, но так искренне. От этого воспоминания я даже застонал, чувствуя, как желание захлестывает меня, но не к Кесее, а к той взбалмошной девчонке, что нарушила мой покой.

Со злостью и безысходностью припал к губам воительницы, целуя жестко, даже грубо, выплескивая все эмоции, что владели мной сейчас. Я должен отстраниться, нужно просто не думать о ведьме, просто забыть о её существовании, но образ не желал уходить из головы, и даже страсть Кесеи не могла прогнать его. Я тянул время, распаляя воительницу, доводя её до экстаза снова и снова, стараясь убедить себя в страсти, но все доводы меркли перед желанием обладать другой. Эти мысли бесили меня, заставляя еще более яростней набрасываться на жертву, но та была вовсе не против, она наоборот еще громче стонала и просила не останавливаться.

Встал и медленно разделся, следя, как она жадно разглядывает мое тело и нервно покусывает свои губы. Не смог удержать самодовольную улыбку, видя желание в глазах воительницы. «Что ж долг нужно отдать», — поставил точку в своих мыслях, направляясь к Кесее. А она призывно раздвинула свои стройные ноги, приглашая меня к действию.

Всю ночь ненасытная воительница не давала мне отдыха, требуя ещё ласк. Я был опустошен и вымотан, но удовольствие так и не принесло облегчения. Когда начало светать, я вдруг почувствовал, как оборвалась нить, связующая меня с грешником. Я удивленно приподнялся на локте, пытаясь понять, что произошло, и, призывая инстинкт на помощь. Да, связь была утеряна, это очевидно, но было и еще кое-что. Я вдруг явно ощутил боль и испуг Деми.

Вскочив с кровати, быстро оделся и выбежал из комнаты. Ноги сами понесли в направлении береговой линии. Я даже не старался думать, почему, просто бежал, ведомый инстинктом. Выскочив из леса на берег, увидел воительницу, склонившуюся над телом Деми. Сердце замерло, останавливаясь в испуге. Неужели я опоздал? Отчаяние уже подкатило к горлу, когда заметил, что девушка шевельнулась. Со всех ног бросился туда, желая как можно быстрее оказаться рядом.

Ждать пришлось долго: распалённые страстью и вином тела не знали устали. Девушки не давали покоя мужчинам, меняясь ими периодически и заставляя вновь ублажать себя, лишь изредка даря передышку сильному полу. Улучив такой момент и увидев, что мой брат отдыхает в стороне, отпиваясь водой, я осторожно подкралась к нему сзади.

— Эй, Торон, — позвала тихо, чтобы не привлекать постороннего внимания.

Он вздрогнул и обернулся, удивленно и оценивающе глядя на меня.

— Что желает моя госпожа? — наконец, произнес он, лукаво улыбаясь мне.

Смутившись его обращению, поморщилась и нервно поправила рукой волосы, отводя взгляд от обнаженного тела.

— Ты — Торон Кайроз? — задала я интересующий вопрос, пытаясь отвлечься от его вида.

Его улыбка погасла, и взгляд стал серьезным и настороженным.

— А ты кто? — спросил он в ответ, пристально всматриваясь в меня.

— Ты, конечно, не поверишь, но я — твоя сестра, — ответила ему, с надеждой ожидая реакции, и она последовала.

Сначала на лице было удивление, затем — недоверие моим словам, а потом появилась злость. Пока он не набросился на меня с кулаками, быстро проговорила: «Посмотри в мои глаза, они разные, ты же помнишь маму?»