Да и помощь Павла Марина не отвергала — тот был идеальным шпионом. И Марина всегда оставалась в курсе самых мельчайших подробностей личной жизни Айи. Пока в их жизнях не появился Алекс.
Марина смяла в пепельнице сигарету и посмотрела в окно. Ночь клубилась за окном, прорезаемая яркими вывесками не спящего города. Она мрачно улыбнулась и открыла окно. Не по-летнему холодный воздух заполнил кухню, внеся в смесь запахов кофе и табака солёный аромат моря. Накинув на плечи плед, Марина устроилась у окна и вновь закурила, позволяя отдаленным звукам ночного города унести ее в прошлое, где она была по-настоящему счастлива.
Она любила Алекса. Так сильно, как любила только в юности его друга Эльфа. Алексу удалось воскресить в ней ту бесшабашную девчонку, готовую на любые безумства; разбудить давно похороненные чувства. Он сделал её слабой и зависимой от любви к нему, чтобы потом без труда сломать…
…Они встретились шесть лет назад в Лондоне на медицинской конференции, которую Марина посетила намеренно. Хотела лично познакомиться с Тумановым. О нём в те времена очень много говорили. Врач, которым все восхищались. Бизнесмен, которому всегда и всюду уступали дорогу. Самый молодой. Самый удачливый. Самый талантливый. И самый богатый. А ей как раз позарез был необходим такой компаньон для выхода на европейский рынок медицинских услуг.
Несмотря на то, что многое из того она относила к слухам и преувеличениям, ибо невозможно быть миллионером и честным хирургом в одном лице, она хотела его заполучить. Быть может, и не только в бизнес. Если хотя бы половина слухов о нем — правда, она бы не отказалась и разделить с ним постель, тем более что в последние годы там было паршиво без хорошего любовника.
Иллюзий Марина не строила, осознавая, что таких мужчин — идеальных во всем — просто не бывает в реальной жизни.
Оказалось, бывают, и Марина лично в этом убедилась.
Да и на конференции он выступил в неожиданном амплуа исследователя. Алекс читал доклад о новых методах трансплантации. Доклад был изумительным со всех точек зрения. И главное, вполне воплощаемый на практике. Ему задавали уйму вопросов, и он отвечал на все без исключения. Многие изъявляли желание и боевую готовность для работы в данном направлении. Он приветливо улыбался. Спокойно и даже несколько равнодушно принимал комплименты и похвалу.
Марина не собиралась задавать вопросы, просто хотела посмотреть со стороны и найти способ заинтересовать его после конференции. Поэтому и прилетела в холодный и ненавистный Лондон.
Она уже собиралась покинуть зал — её всегда тяготили подобные съезды мировых светил медицины — как Алекс выудил из кармана флэшку, легко и быстро подсоединил к своему ноутбуку, пальцами пролетел по клавишам, и на экране за его спиной высветилась фотография маленькой девочки.
На короткий миг Марина потеряла ощущение реальности, забыла, где находится. Перед глазами не было ничего, кроме большого экрана, с которого на неё смотрела не по возрасту серьёзная девочка. Ни улыбки, ни блеска в слепых глазах. Мир вокруг окрасился в чёрно-белые тона, где единственным ярким пятном резал глаза красный бант в рыжих волосах. Ноги подкосились и, чтобы не упасть, Марина вцепилась пальцами в спинку кресла последнего ряда. Чьё-то прикосновение вывело её из ступора.
— …Неделю назад она была у меня на приёме, — говорил Алекс с тёплой улыбкой, будто о родной дочери. — Вы не поверите, но она хохотала только оттого, что ощутила тепло кружки с горячим кофе. Поразительно упрямая девчушка… А это Кирилл Федулов, — на экране появилась фотография юноши с длинными кудрявыми волосами. — Ему двадцать два. Он безумно талантливый пианист. В пьяном угаре отец перебил ему руки газовым ключом. Его пальцы собирали буквально по кусочкам. Неудачно собрали. Медики посоветовали ему навсегда забыть о рояле. Парень едва не покончил с собой. После этого его невеста обратилась ко мне. Оказалось, во время операции повредили нервы, и парень перестал чувствовать свои пальцы. Через полгода после нескольких операций я был на консерваторском концерте Кирилла. Зал аплодировал стоя…
Марина слушала Туманова с похолодевшим сердцем. Пальцы сводило судорогой, но не от тех кошмаров, что он рассказывал. Марина сталкивалась с более жуткими историями. Нет, её пугали сами дети. Их было девять, и она знала каждого. Все они являлись неудавшимся экспериментом её отца. Расходным материалом, как он говорил. И этот расходный материал должен был сгореть в печах крематория ещё пять лет назад. Марина помнила, как отец пришёл в бешенство, когда ему сообщили, что из лаборатории пропало одиннадцать детей. А на следующий день в клинику нагрянула прокурорская проверка. Многие тогда получили внушительные сроки, но как ни странно на дела отца это никак не повлияло. Впрочем, он всегда видел в этом благородные цели. И Марину пытался залучить, но ее это мало интересовало. Может, она просто была не настолько сумасшедшей, как отец. А может, он просто так и не сумел заинтересовать ее, все же не до конца доверяя. Может и так, только среди пропавших тогда детей были и эти девять ребят. И все те травмы и увечья, о которых говорил Алекс, они получили не в авариях, драках или быту, а в тех стерильных лабораториях.
Марина перевела взгляд на Алекса — смотреть на экран не было никаких сил. Стройный, в джинсах и белом вязаном свитере с высоким горлом; привлекательный с зачёсанными назад блестящими чёрными волосами, самоуверенный.
Туманов заставлял аудиторию любого класса и масштаба слушать его с первого слова. Она не понимала, как у него это выходило. Как не могла взять в толк, как эти дети с ним связаны? Почему он врал о причинах их травм? Ведь он не мог не знать, потому что все до единого ребята были сиротами. Или его обманули? И что ему известно на самом деле? Желание получить ответы затмило первоначальный повод для знакомства.
Однако Алекс опередил её. Он подошёл к ней сам и пригласил в ресторан. Марина согласилась, не раздумывая. Только ни в какой ресторан они в тот вечер так и не пошли.
Потом она спрашивала, почему он подошёл именно к ней и с ходу пригласил на свидание. Он смеялся, целуя ее и убеждая, что влюбился с первого взгляда. А спустя три дня их британского загула случился её День рождения. Алекс поздравил её первым. Вместо завтрака принёс на подносе ключи и сонную вытолкал на балкон. Марина едва запахнула халат, но завязать пояс так и не успела. Она увидела его — свою мечту.
Прямо на тротуаре под окнами отеля стоял Harley. Слегка наклонившись в бок, он словно насмехался над снующими мимо прохожими, в изумлении разглядывающими его со всех сторон. О да, посмотреть там было на что! Солнце яркими бликами играло в хромированной стали задранного руля и в спицах широких колес. Марина до сих пор помнила тот шок, который испытала, увидев мотоцикл. Об этом железном звере она мечтала с четырнадцати лет, когда ещё носила «кожанку» и грезила «Металликой». Да только об этой мечте знал всего один человек на планете, но его давно нет в живых. Тогда как об этом узнал Алекс? Марина спросила, а он не ответил. Да и она не особо выспрашивала, наслаждаясь таким забытым ощущением счастья…
…Теперь Марина понимала, что именно Harley влюбил её в Алекса. То, как ловко Туманов влез ей под кожу, своим поступком вскрыл то, что она выжигала в себе долгие годы. Вытащил наружу ту бесшабашную девчонку, любящую и верящую в чудо. И она пропала. Намертво привязалась к мужчине, который обратил её душу в пепел. И был ли только Harley тому виной или же сказалось мучительное одиночество, которое она умело заполняла ни к чему не обязывающим сексом, Марина не знала до сих пор. И это непонимание собственных поступков, злило до сих пор. Как и ревность, выжигающая изнутри, парализующая, снова толкающая ее в прошлое.
Горькая усмешка кривит губы, а пальцы нашаривают сигареты. Марина закуривает, жадно втягивая табачный дым, заполняя ими легкие, которые невыносимо сжались от внезапной нехватки воздуха. И от того, что вновь воспоминания пошатнули ее уверенность в правильности своих действий. Когда-то давно ревность спасла ее от необдуманного поступка, раз и навсегда убив наивную влюбленную дурочку, готовую ради него бежать хоть на край света. Вместе с ним. Одна встреча все изменила, показав, что ревность не бывает случайной. И что никакой любви не существует априори. И свою собственную она выжжет. Она все для этого сделала. Но судьба редкостная тварь. Снова столкнула ее с этой проклятой любовью. Только теперь она знала ей цену. И ни о чем не жалела. Разве что о мотоцикле, который она давно разбила. У него на глазах. Стирая с его лица снисходительную усмешку. Разбила самой обычной битой. С трудом сдерживаясь, чтобы не ударить его, даже зная — не позволят, сломают ее саму. Тогда ее увез Стас. При мысли о Стасе неприятный холодок прошелся по спине, пересчитал позвонки. Стас спас ее от самой себя, вновь вернул прежнюю Марину. Можно сказать, по кускам собрал. Но уже сейчас был мертв. Буквально полчаса назад Марина получила подтверждение, что ее заказ выполнен. Она делает затяжку, выдыхает дым, царапающий горло. И грудь снова сдавливает что-то муторное. Нет, не жалость. Она никогда не жалела. Давно перестала, когда поняла, что в этой жизни все просто. Или ты, или тебя. Она всегда выбирала первое. Отец может ей гордиться, вот только в последнюю их встречу она не увидела в его постаревших глазах ничего, кроме осуждения. А ей уже было плевать. На все и всех, кроме одного.
