– Я не понял, что произошло в бассейне? – начал Трешмен, чуть наклоняясь в мою сторону.

– Вы предъявили нам такие условия, что я просто решила утопиться.

– Как можно, Стаси?

– О! Мы уже на "ты"?

– Извините.

– Как это бывает, Вы видели, камень на шею и вперед.

– Сознайтесь, что это была шутка?

– А Вы в состоянии просидеть под водой пять минут ради хохмы?

– Да, но… пожалуй Вы правы. Тогда я должен признать, что Вы решительная женщина.

– А разве Вам об этом не доложили?

– Кто?

– А тот корреспондент, которого я раздела. Он получал подобное указание.

– Нет, я не в курсе.

– Очень жаль. Знай Вы подобное, остался бы жив тот охранник, царство ему небесное.

– Мне кажется это цепь сплошных недоразумений.

– Хорошее слово – не-до-разума.

– Почему Вы такая колючая?

– Не я, а жизнь такая. Мне приходится только подстраиваться. Но ведь меня можно гладить и по шерстке, а не против, – я взяла его руку и спрятала у себя под бантом. Легкая испарина покрыла его лоб. Я почти физически ощутила, как у него заболела поясница от нестерпимого желания.

– Кстати, мистер Трешмен, говорить за столом о делах считается плохим тоном, может, сменим пластинку?

– А где Ваш нервный друг Серж?

– Тяжелый случай, мы поссорились. Он почему-то решил, что я его собственность, а свободной женщине не нужна клетка. Тем более кошке, которая гуляет сама по себе. Вы знаете как я умею мурлыкать?

– О! Мисс Стаси! Вы ставите меня в неловкое положение.

– Ошибаетесь, я могу только положить. А вот он может, – моя рука мягко проутюжила его оттопыренную ширинку.

– Ох! Проказница, – он натянуто улыбнулся. Наживку он заглотил, а уж сорваться с крючка я ему не позволю.

По моей поднятой руке подошел Хао.

– Пусть играют, – сказала ему по-русски. Зазвучала музыка.

– Стаси, Вы искусительница. Не откажите в танце.

Мы встали. Он был настолько возбужден, что все время сбивался с такта.

– Стаси, Вы любите море?

– Странный вопрос, если вспомнить сколько я прожила на острове.

– Ночной пляж, звезды, легкий бриз…

– Это что, приглашение?

– Если хотите, – тут же ухватился он за спасительную ниточку.

– Да, я хочу, отбить у Вас партнершу, – подхватил последнюю фразу, подошедший Розен, очень мило и как всегда вовремя. Скривившись, Трешмен отступил.

– Как дела, малышка?

– Спасибо, Себастьян, пока все идет по плану.

– Серж посвятил меня в твои замыслы. Будь осторожна, это змея еще та.

– Знаю, но я хочу выдрать у нее жало.

– Не возражаешь, если мы посмотрим за вами.

– Было бы кстати и отснять на пленку, хороший монтажик мог бы получиться.

– Имей в виду если он что-нибудь заподозрит – тебе конец.

– Это у него конец, а у меня другая конструкция.

– Хватит пошлить, я серьезно.

– Что может обнаружить мужчина в постели кроме того, что он с женщиной – то, что у него уже не стоит?

– И все равно будь осторожна, и помни: мы рядом.

– Спасибо, Себастьян.

Он проводил меня к столику Трешмена.

Чем больше с ней общаюсь тем сильнее она меня интригует. Почему она себя так ведет? Ведь у нее есть жених? Яркая девушка ничего не скажешь. Но кто она на самом деле? Манеры светской дамы, а выходки дикой кошки. В ее присутствии очень сложно сосредоточиться. Себе лгать не стоит – я хочу ею обладать. Но как обуздать этот дикий норов? Не надо забывать, что она противник, опасный соперник. А может я это все выдумал? Что заставило так думать? Секретность их прибытия? Или небывалый груз? Полное отсутствие информации? Что…что? Но я хочу ее не смотря ни на что. Расслабиться или насторожиться? Чутье подсказывает – второе. Может затащить ее к себе, и там, в подвале, в спокойной обстановке допросить эту кралю? Но Стрент? Эта старая скотина весь Лос-Анжелес поднимет на ноги. Что-то он там говорил о приеме их в «семью»? Уж не думает ли он поставить на свое место этого сосунка? Нет, надо эту девочку покрутить как следует. А вот и она плывет. Какие ноги!.. Так и хочется ее потрогать. Мурашки побежали по спине.

– Вы не будете возражать моему возвращению, мистер Трешмен?

– Вы мне льстите, мисс Стаси, – какая грудь! – какое-нибудь решение созрело в этой прелестной голове? – я нагнулся и вдохнул аромат ее волос.

– Вы забываете, что на нас смотрят люди, – снисходительно прошептала она.

– Тонко подмечено и все же?

– Вечер еще не кончен, а я люблю танцевать. К тому же, принятое сегодня решение о нашем отчуждении заставляет думать о другом, а не о звездах.

Она бросала меня то в жар, то в холод.

– Кто вы женщина-загадка, вопрос конечно наивен, и все же? – я откинулся на спинку стула и пригубил сухого вина. Она смотрела на меня чуть прикрыв глаза. Выражение ее лица и слегка напряженная поза напоминали кошку перед прыжком.

– Я амазонка живущая в свое удовольствие. По вашим меркам ни одна уважающая себя женщина не оденется так как я. А я себя люблю больше чем Вы думаете и мне плевать на авторитеты и морали, особенно когда загоняют в угол. Захочу и сейчас же расцелую Вас. Мне все ровно, а у Вас репутация пуританина подмокнет.

– Я думаю, что не стоит этого делать, – на последних ее словах у меня сердце екнуло и комок страха притаился в животе.

– Не бойтесь, я не такая дура, как может показаться. Вот вы тут затеяли сыр-бор из-за этого золота, – она толкнула, лежащую на столе саблю, – да будет Вам известно, что ни одного слова лжи не было сказано о нем. Любая экспертиза подтвердит его подлинность.

Вам, единственному скажу, жизнь все время заставляет меня бороться с судьбой, простую русскую официантку, сначала там, в Союзе, потом на этом острове, попробуй, выживи, думала здесь вздохну свободно имея такое состояние. Так – нет! Тут появляетесь Вы – как черный демон. Постой Настя! Тебе сюда нельзя, рылом не вышла! Да, видала я вас всех, слава Богу, могу за себя постоять и обижать не позволю! А сейчас я хочу танцевать.

Когда она говорила голос ее не дрожал, но в глазах стояли чуть заметные слезы, а выражение лица было полно издевки. Но, что самое интересное – я ей поверил. Заранее такой монолог подготовить невозможно.

Она схватила свое оружие и направилась к оркестру. Может, правда, эта девочка заслуживает немного тепла и ласки? Так это в моих силах.

Музыканты заиграли что-то быстрое, латиноамериканское. Прожектора выхватили маленькую эстраду, и на ней блеснула сталь клинка. Подобного танца мне видеть не приходилось, как наверное и всем здесь присутствующим, сколько в нем было огня, гнева, одновременно грусти и страсти больше всего. Кошечка хранила в себе незаурядный талант, да и саблей она владела также виртуозно, как и своим телом.

Пока не погас свет я не мог оторвать глаз от происходящего. Не побоюсь этого слова – она была прекрасна. Я думал она исчезнет. Нет – вернулась ко мне. В два удара рассекла, стоящий на столе ананас, и с жадностью дикой красавицы впилась в него белоснежными зубами. По щекам заструился сладкий сок, утерлась тыльной стороной ладони и рассмеялась:

– Меня никому не понять и не обуздать, остановит лишь пуля, если догонит, ха-ха! – она была просто обворожительна в своей раскрепощенности, мне так хотелось слизать остатки сока с ее тела, что слюна выступила непроизвольно. Я готов был покрыть ее поцелуями с ног до головы не пропуская ни одного местечка. Верю ей полностью, так красиво лгать не возможно. Эй, Ричард, не теряй головы! Я сидел и глупо улыбался ей в ответ.

– Мистер Трешмен, с Вами все в порядке?

– В полном.

– Мне показалось, что не совсем?

– Должен признаться, что Вы заставляете терять голову.

– Спасибо за правду, но ведь Вы великий выдумщик и очень скрытный человек.

– Зачем Вы портите вечер? – мне стало грустно и больно, незаслуженно меня укололи.

– Хотелось бы заставить Вас вести себя не соблюдая этикет, похищать, ублажать, терять голову, ласкать, иметь, кружить, любить…