- Не вздумай отломить даже кусочек, - предупредила Агнесса принца. – Тут проклятье пострашнее твоего.

Фред хмуро посмотрел на нее.

Подойдя ближе, Шапочка постучала в дверь.

- Кто там? – раздался скрипучий голос из-за двери.

- Это я, твоя внучка, Красная Шапочка, принесла тебе гостинцев.

- Тебе никто не говорил, что ты много болтаешь? – шепотом спросила Агнесса Шапочку.

- Дерни, деточка, за веревочку, дверь и откроется, - раздалось из-за двери.

Шапочка дернула за веревочку, и незамысловатый механизм, скрипнув, отворил дверь.

В домике было просторно и светло. Сквозь окна проникали лучи солнца, в которых плясали пылинки.

Бабушка лежала в кровати. На ней был чепчик и очки.

Шапочка беззаботно подошла ближе, поставила корзинку с булочками на тумбочку около кровати, а сама подсела ближе к бабушке.

Фредерик и Агнесса тоже зашли в дом, но приближаться к бабке не спешили.

- Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие руки? – спросила Красная Шапочка.

- А это, чтобы покрепче обнять тебя, дитя мое, - проскрипела бабка и потянулась к внучке.

- Бабушка, бабушка, а почему от тебя так дурно пахнет? – спросила Красная Шапочка.

Бабушка замерла, не донеся рук до внучки.

- Кого это ты в дом пустил, серый? – вдруг раздалось от двери.

Обернувшись, все увидели бабушку Мюриель с метлой в руке.

- Бабушка! – подскочила Красная Шапочка и бросилась к той, но на полпути замерла. – А кто же тогда в твоей кровати?

Из-под одеяла выглядывала серая жилетка.

- Ах ты, поганец, я его в дом пустила, лечу тут, а он мною прикидывается, - замахнулась на него Мюриель веником.

- Прости! Прости! – завопил, прикрываясь руками оборотень. – Бок еще болит, а вот этот меня и подстрелил заклинанием, - сказал он, указывая на Фредерика.

- Колдун?! – завопила бабка. – Прочь из моего дома!

- Постой, бабушка, - примирительно выставив руки вперед, сказала Агнесса. – Я Агнесса, твоя внучатая племянница. Мы от Ядвиги идем. Вот и гостинцы принесли. Дело у нас к тебе.

- Гостинцы? – посмотрела бабка на корзину, на которую указала Агнесса, и повела носом. – Ха, Ядвига всегда плохо пекла. Ну, садитесь, только по-быстрому. Терпеть не могу колдунов, - поморщилась она, словно само это слово раздражало ее.

- Он хороший, бабушка, - выпалила Агнесса и осеклась. Фред перевел на нее удивленный взгляд.

- Знаю я этих хороших, - прошла бабка к столу и, кряхтя, уселась.

- Бабушка, а он на меня в лесу напасть хотел, - сказала Шапочка, указывая на оборотня.

- Ах ты, паразит. Я ж тебе говорила, моя внучка в красной шапочке в лес ходит. Специально я ей подарила, запомни уже!

- Да помню я, просто есть уж больно хотелось.

- Есть ему хотелось. Ща угощу тебя пряниками своими, вмиг есть перехочется.

Оборотень притих.

- Ну, что за дело у вас? – обернулась бабка к Агнессе. – Говорите быстро и убирайтесь.

- Эм… на Фредерике проклятье.

- Ах, ты об этом. Ну, тут я слабый помощник. Хотя кое-что все же сделать могу. – Она встала и направилась к печи. – Садитесь и ждите.

Сама же она завозилась с квашней, что-то приговаривая или заговаривая тесто. Добавляла разные ингредиенты, и снова что-то шептала над тестом.

Наконец, она положила его в печь.

Фредерик терпеливо ждал, хотя теперь ему было ясно, почему Аги, а именно так он теперь про себя называл ведьмочку, не хотела идти сюда. Бабка была жуткой грубиянкой и к тому же сварлива. Он и минуты не задержится тут.

Но вот, наконец, хлеб был испечен.

- Это вам, - выложила бабка на полотенце буханку. – Только съесть вам его пополам нужно.

- А мне зачем? – удивилась Агнесса.

- Нужно! – гаркнула ведьма. – А теперь проваливайте. Внучка со мной останется.

- Но мы обещали ее матери…- начал Фредерик.

- Пойдем, пойдем, - перебила его старая ведьма.

Когда вышли на порог, она отломила кусок от пряничного домика и протянула его Агнессе.

- Будешь бросать крошки по дороге. А внучка моя завтра уже по ним найдет дорогу в деревню.

- Но птицы склюют крошки! – удивилась такой недальновидности Агнесса.

- Эти крошки не склюют. Они заговоренные. Иначе мой пряничный домик давно уже склевали бы.

- Ну что ж, благодарю, - сухо сказал Фред и отошел. А Агнессу Мюриель придержала за локоток.

- Надеюсь, твоя бабка объяснила тебе, как это заклятье снять? – тихо спросила Мюриель у Агнессы.

Та только рот открыла от удивления: «И бабка Мюриель туда же!»

- Рот закрой! Хоть знаешь, что с мужиком в постели делать надо?

- Да неужели нет другого способа?! - расстроилась Агнесса.

- Другой способ есть, я могу с ним переспать.

Глаза Агнессы расширились от такого заявления.

- Древнее проклятье на нем, нынче такого не насылают, потому что от него спасенья нет. Только не инициированная ведьма может снять. В момент инициации выброс силы огромный происходит, он все заклятья снять может. Да и тебе выгода – сильной ведьмой станешь, может быть даже как я, - сказала она, поправляя фартучек.

- Но мы слышали, как придворные колдуны говорили, что проклятье только блокирует его резерв. Фред просто лишится магии, но не жизни!

- Ох уж мне эти городские колдуны. Не те уже стали. Наверняка нашли это проклятье в древних манускриптах. Формулу нашли, а как действует – не разобрались. Дело в том, что колдун и его резерв неразрывно связаны. Если человек родился колуном, то его резерв питает его жизненные силы. Иссякнет резерв - иссякнет и жизнь.

Агнесса понурилась.

- Да-а, - потянула Мюриель, оглядывая Агнессу с ног до головы. – С такой ведьмочкой не жилец твой принц, - покачав головой, она скрылась в доме, хлопнув дверью.

Агнесса поспешила за Фредом.

- Бабушка, - спросила Шапочка, глядя на удаляющихся молодых людей, - а что ты положила в их хлеб?

- Любовное зелье, - усмехнулась ведьма.

Шли Фред и Агнесса молча. Решено было возвращаться в деревню. Дело близилось к ночи.

- Значит, просто нужно съесть полхлеба и все, проклятье спадет? – спросил Фредерик, чтобы хоть как-то разбавить давящее молчание. Они уже пробирались через топь.

- Видимо так, – пожала плечами Агнесса, на самом деле совершенно не понимая, для чего им этот хлеб.

- Ладно, будем надеяться, она не подсыпала туда яду.

А Агнессу одолевали волнения. Выходит, что если она не переспит с Фредом, то не только не пройдет инициацию и останется посредственной ведьмой, но и жизнь мужчины оборвется.

Ей вдруг стало очень грустно от этой мысли. Она совершенно не хотела, чтобы Фред умирал. Но также она прекрасно понимала, что вместе им не быть.

Когда вышли на сухую поляну уже стемнело. Стали устраиваться на ночлег. Насобирали сухих веток, разожгли костер.

- Ну что, - сказал принц, когда они устроились каждый на своем плаще у костра, - будем пробовать.

Агнесса безнадежно достала полотенце, в которое был завернут хлеб. Она прекрасно понимала, что чтобы ни добавила туда Мюриель, помочь это принцу не сможет.

Ведьмочка внутренне вся напряглась, надломила хлеб и протянула половину Фредерику.

- Что ты голову повесила? - спросил Фред, заглядывая ей в лицо. – Сейчас проклятье снимем, и буду, как новый. А раз уговор уже выполнен, то и ты сможешь заняться любимым делом. Булочную же я тебе обещал. Так слово свое сдержу.

Агнесса опустила голову, стараясь не выдать своих чувств. Ей даже грустно было от того, что и путешествие их подходит к концу, и надо бы уж насладиться последними мгновениями рядом с принцем. И ядро резерва так предательски потяжелело, и близость этого мужчины так смущала.

- Ну что ты? – Фредерика неимоверно тянуло к ведьмочке. И это уединение, сгустившиеся сумерки, пламя костра, такая интимная обстановка. Он отложил кусок хлеба, так и не притронувшись к нему и, взяв лицо Агнессы за подбородок, приподнял, заставляя посмотреть себе в глаза.