– А с чего вы решили, что это Трамп?

– В каком смысле? – не понял Дима.

– Я имею в виду, с чего вы взяли, что щенок ваш – мальчик?

– Когда папа привёз его, он сказал, что это Трамп, – ответил Димка. – Мы и решили, значит, мальчик.

– Ты хочешь сказать, что это не мальчик? – удивилась Катя, села на пол рядом с собакой и осмотрела её.

– Конечно не мальчик, это же девочка. Посмотри. – Даша показала Кате, куда надо смотреть. – Так что у вас, ребята, не Трамп, а Трампуха, – захихикала Дашка.

Катя вскочила и побежала на лестницу.

– Мама, папа, идите сюда скорей, – позвала она. – Оказывается, Трамп вовсе не Трамп!

– Катя, зачем ты так кричишь? – спросила мама, подойдя к лестнице и глядя наверх.

– Мама, оказывается, Трамп – это девочка! – повторила Катя. – Даша сейчас это случайно выяснила.

– Вот так раз! – улыбнулась мама. – А мы даже и не выяснили, кто это. Папа нам объявил, что Трамп, ну мы и приняли его как парня.

Папа, услышав шум, присоединился к хозяйке и, взглянув наверх, спросил:

– Что тут у вас происходит?

– Саша, почему ты решил, что Трамп – это мальчик? – спросила Татьяна Михайловна.

– Да ни с чего, просто показался похожим на парня, – улыбнулся хозяин.

– Папочка, оказывается это не Трамп, а Трампуха, – смеялась Катя.

– Да какая теперь разница? Ну будет Трампуха, – хмыкнул Александр Петрович.

Вот так наш Трамп перевоплотился в Трампуху, а затем имя ещё не один раз изменялось. Иногда Катя называла щенка Пуховиком, Димка – Пухлым, папа звал Пухляшом, мама – Пуховичкой, в общем, кто во что горазд.

В конце концов все стали называть собаку просто Пухой. Я, конечно, с самого начала знал, что это щенок женского пола, но я же не мог им этого объяснить, да и какая мне разница, мальчик он или девочка.

Главное, чтобы не путался под ногами, не покушался на мой диван, не прикасался… нет, не так! Чтобы не только не прикасался, но даже близко не подходил к моей еде! Я, конечно, добрый кот, но за свою миску могу и морду поцарапать!

Отношения с Пухой поначалу складывались у меня не очень хорошо. Эта глупая собака всё время приставала ко мне: то за хвост цапнет, то пройти не даёт. Встанет на пути и смотрит на меня. Я ей совершенно спокойно говорю: «Не доставай меня, отойди по-хорошему!»

Она вертит хвостом и не уходит. Пытаюсь обойти её – не пускает, становится на пути! Повторяю теперь уже грозно, но беззлобно: «Отвали, или в нос получишь». Но эта дворняга и ухом не ведёт. Ложится передо мной и притворяется, будто сейчас нападёт.

Молча и равнодушно смотрю на неё. И вдруг, вы представляете, эта наглая собака как лизнёт меня в нос! Вот тут я не выдержал и съездил ей лапой по морде.

От неожиданности она так жалобно заскулила, что даже Татьяна Михайловна прибежала и спросила:

– Сократ, ты зачем собаку обижаешь?

Нет, вы посмотрите, сразу меня обвинила, даже не разобравшись. А где презумпция невиновности? Может, это она меня обижает? Я всегда подозревал, что в нашей семье нет демократии, а есть диктатура Татьяны Михайловны.

Я оставил её вопрос без ответа, прошёл мимо «милого щенка» и запрыгнул на свой диван.

Ох и трудное же это дело – воспитывать кого-то! Сколько пришлось объяснять Пухе, прежде чем она перестала ко мне приставать. Вот смотрю я на своих хозяев и удивляюсь, сколько же им нужно иметь терпения, чтобы воспитывать Димку с Катькой, а тут ещё мы с Пухой. Я маленький был, а теперь вот и Пуха не лучше.

С собакой у нас получилась настоящая драка за мою миску. Я уже рассказывал, что Татьяна Михайловна посадила меня на диету? Она считает, что я слишком толстый, и всё время напоминает мне об этом. Слово «толстый» я уже на нюх не переношу, и, как только слышу его, у меня начинается нервная дрожь.

Так вот, несмотря на диету, я всё равно очень сдержан в еде. Я же не дворняга какая-то, чтобы набрасываться на еду, словно в первый и последний раз её вижу. У меня такое правило: я всегда аккуратно подхожу к миске, нюхаю содержимое, а уж только потом приступаю к еде. Хозяйка иногда даже возмущается: «Что ты там нюхаешь? Положили – ешь! А то в следующий раз вообще ничего не получишь!»

От такого хамского обращения я иногда дар речи… простите, мяукать прекращаю!

Правило второе: поем немного и отхожу от миски. Говорят же диетологи, что надо есть понемногу, вот я и рассуждаю, сейчас немного съел, чуть позже ещё поем. Растягиваю, так сказать, удовольствие. Прихожу через какое-то время, а в миске пусто. Тут и следователем не надо быть, чтобы понять, кто вор. Не хозяин же с хозяйкой и не Димка с Катькой на мою миску покусились! Конечно же это ушастая наглая собака.

Как вы думаете, что делает это животное?

Пухе на кухню заходить категорически запрещено, чему я несказанно рад. Но когда никого рядом нет и все расходятся по своим делам, она всё-таки пробирается туда и устремляется прямо к моей миске. Знает, подлая воровка, что там лежит вкусняшка. Ну и вылизывает всё одним движением языка, загоняя при этом мою миску за холодильник. Потом, когда наступает время моей трапезы, хозяйка конечно же обвиняет меня и говорит: «Сократ, опять миску загнал за холодильник?»

Я вам что, Валерий Харламов или Павел Буре? Нашли хоккеиста! Скажу честно, я так устал от этих наветов! Но как, как бороться с вами, люди? Вы сами всё время врёте и меня обвиняете несправедливо. У меня созрел план мщения: я поставлю тебя на место, коварная собака!

В следующий раз я уже нарочно оставил в миске еду. Как обычно, отошёл, сел под батареей и сижу, умываюсь. А сам наблюдаю за вредителем. Вижу, Пуха лежит на границе между кухней и прихожей. Это её место. Александр Петрович её выдрессировал и, когда она будто случайно заходит на кухню, он запевает: «На границе тучи ходят хмуро…» Она слышит слово «граница» и сразу возвращается на место.

Как-то у нас в гостях был коллега хозяина, так он, услышав и увидев это действо, долго-долго смеялся, прямо, как говорится, до слёз.

Пока семья заканчивала ужинать, я растянулся на полу и притворился, будто сплю. Как только все разошлись, воришка на полусогнутых лапах направился прямиком к миске, проходя мимо меня с наглой мордой и даже не смутившись моего присутствия. В тот момент, когда собака открыла рот и приготовилась смести языком остатки моего ужина, я зашипел, словно Змей Горыныч. Не хватало только пламени изо рта. Пуха от страха подпрыгнула, взвизгнула и пулей вылетела из кухни. Я, для пущего эффекта, побежал за ней и прошипел ей вдогонку: «Запомни, в следующий раз нос расцарапаю!»

Пуха оказалась сообразительной, следующего раза не было. После этого происшествия наши отношения постепенно начали налаживаться, даже появилось взаимопонимание.

Но, правда, это касалось только территории внутри дома, а на улице действовали другие правила. Тут Пуха бесчинствовала и творила что хотела, буквально не давая мне проходу. Хорошо, что она не умела лазить по деревьям, заборам, не запрыгивала на подоконники, иначе мне бы и там покоя не было. Я заберусь на ветку и наблюдаю за хулиганкой, а та волчком крутится, прыгает, гавкает, а сделать ничего не может.

Самое тусовочное место в нашем доме – кухня. По будням семья собирается вечером за обеденным столом и обсуждает события прошедшего дня. Я тоже всегда присутствую на этих посиделках, как же без меня! Да просто интересно послушать, что происходит у людей, о чём говорят. Я обычно занимаю место на тапочках хозяйки, очень мне нравится на них лежать. Правда, Татьяна Михайловна иногда забывает и, как бывало не раз, случайно на меня наступает.

Я, конечно, возмущаюсь: мол, неужели нельзя запомнить раз и навсегда, что это моё законное место. Так нет же, ещё и накричит на меня, и в итоге я остаюсь виноватым. Разве это справедливо?

Как-то вечером за чаем Катя спросила у Александра Петровича:

– Папа, а как устроено государство?