– Ага, – усмехнулся я. – Ты ж у нас каратистка. Чёрный пояс. Взяла бы, вот так… – сжал я ее пальчики в «тигровую лапу» и приложил к своей груди.

– А я бы уж посильнее, – усмехнулась девушка, осторожно проведя удар. – Или, с левой! – сделала Ксюха страшные глаза, пытаясь сопроводить слово делом, но промахнулась.

Раззадорившись, девчонка пыталась достать меня и так и эдак. Потом даже сбросила туфельки и принялась «работать» ножками. Оч–чень эффектно смотрелось, как моя секретарша делала «мельницу»! Задравшаяся юбка, из под которой торчали трусики… Но, все–таки, жалея меня, Ксюшка била не в полную силу и двигалась очень медленно. Я, подыгрывая барышне, уворачивался от ее рук, проскальзывал и, время от времени, шлепал ее по попе…

– Так–так! – услышал я голос моего начальника–подчиненного, отчего едва не проморгал удар. Но, успел отойти, а Ксюшка, не рассчитав силы, упала на пол.

– Здравия желаю, господин генерал, – поприветствовал я Унгерна, появившегося на пороге, как тень отца Гамлета.

– Извините, товарищ генерал… – отозвалась с пола запыхавшаяся Ксюха. Отдышавшись, девушка встала: – Еще раз, извините… Олег Васильевич, вы где так натренировались?

– В смысле, натренировался? – не понял я.

– Ну, вы же меня загоняли, как не знаю кого… Меня так на курсах молодого бойца не гоняли…

– Все равно, не понял? Где я тебя гонял?

– Господа офицеры, это ничего, что я вмешаюсь? – весело спросил начальник. – Ксюше – замечание, за то, что приемную оставила. Что за дела? На столе – монитор включенный. Между прочем, запись из кабинета идет… – со значением добавил Унгерн. – Я вот, зашел в приемную, посмотрел…

– А… – открыли мы с Ксюхой рот.

– Я уже самую концовку застал. Думал, подожду немножко, чтобы людей не смущать. Глянул и обалдел… Ксения по кабинету скачет, как коза. Решил, крыша у девушки съехала. Пригляделся, так и вашу фигуру заметил, господин полпред. Только – смазанную, словно не живой человек, а Бэтмен бегает.

– Вот и я говорю – загонял меня Олег Васильевич. У него скорость такая, что я не то, что ударить, я его увидеть не могла!

– Да? – неподдельно удивился я. – А я думал, что ты специально медлишь…

– Ага, как же, – фыркнула Ксюшка. – Вначале–то, может и да. А потом, зло взяло! Думаю, ах ты, хоть разочек, да вдарю… Разрешите идти? – застеснялась Ксюха.

– Идите, – благосклонно кивнул генерал и уже вслед за уходящей девушкой добавил: – И, выбросить из головы мысли, что тебе кто–то не доверяет или считает кротом.

– Спасибо! – не по уставному отозвалась Ксюха и выскочила.

Когда мы остались наедине с генералом, я почувствовал себя неловко. Вернее, почувствовал, что мне сейчас будет втык. И, не ошибся…

– Ты что творишь, майор?! Тебе что, кроме подчиненных трахать некого, а? Подождал бы до вечера, съездил на Тверскую. Мне же теперь девчонку придется куда–нибудь переводить. Куда–нибудь, поближе к вашей исторической родине. В Белозерск, на рыбоконсервный завод… Чтобы секреты врагу не достались.

– А зачем нашим врагам тайны консервирования? – спросил я генерала.

– Вот и я думаю, зачем им такие тайны? Мне ж, в принципе, не жалко. Не мое это дело, да и кабинет, в общем–то, ваш, господин представитель.

– А разве я на мониторе был? – слегка удивился я.

– Ты – нет, – не стал врать генерал. – А вот Ксения – да, была. Радуйся, что ни один враг не скажет – чем это таким девушка занималась. Может, репетировала?

– А генерал–майор Унгерн догадался? – усмехнулся я уже веселее.

– Ну, несложно было догадаться. И не радуйся… Мало ли, что тебя не было видно. Знаю по печальному опыту – не своему! – что такие вот… отношения, ни к чему хорошему не приводят…

Мне хотелось шаркнуть ногой, понурить голову и, как нашкодившему школьнику ответить: «Я больше не бу…», но решил промолчать.

– Да, а чего тут «Макар» лежит? – углядел шеф пистолет, который я сунул на подоконник. – Вы что, перестрелку хотели затеять? Это ж, Неволиной пистолет.

– Ксюшка стреляться хотела, – «заложил» я девчонку.

Унгерн, приложив палец к губам, показал на объектив.

– Не работает, – улыбнулся я. – Только, не спрашивай, господин генерал, почему. Сам не знаю почему, но знаю, что не работает.

– М–да… Ну, ладно, проехали. Стресс сняли. Знакомо. Я теперь и другое понял. Кстати, пистолет забери.

– В чем это он? – взял я из рук начальника свой АПС. Вся рукоятка была в чем–то коричневом и липком…

– Как я понимаю – в мозгах… Ничего, отскребешь, отмоешь… Ты его так засадил, что полчаса вытащить не могли. В лоб, словно из помповухи пальнули. Но лучше тебе что–то другое завести. Молот там, боевой. Томагавк. Я думал, как это ты умудрился того злодея завалить? Он же, по любому, тебя застрелить должен был. Ну, не может человек бросить предмет так, чтобы он летел быстрее пули. Тут, извини, физика. А посмотрел, как ты с Ксюшкой «воевал», скорость твою оценил и понял, что физику я плохо учил. Либо, ты уже не человек.

Отдых после боя

– Ну, поехали майор, поехали… – вскочил Унгерн с «гостевого» стульчика. – Я же обещал тебя настоящими пельменями накормить.

Я в задумчивости посмотрел на монументальные часы, показывавшие четыре … виноват, шестнадцать часов. Батюшки, так и всего–то четыре часа прошло?! Точно помню, что обедать уходили в двенадцать. За каких–то четыре часа успели пообедать, «повоевать», посидеть в «обезьяннике»… А потом еще кое–что...

С готовностью вскакивая из–за стола, я все–таки поинтересовался:

– А до скольки у нас рабочий день?

– Выедем позже, в пробку попадем, – озабоченно отозвался генерал, не соизволив ответить на вопрос. С другой стороны, кто мне будет устанавливать рабочий день? Да и кто знает, есть я на службе или нет?

Генерал стремительно прокатился по приемной, на ходу сделав ручкой Ксении. Мне пришлось напрячься, чтобы не отстать. Куда и девалась хваленая скорость?

Выкатившись на крыльцо, Виктор Витальевич махнул указательным пальцем и побежал в сторону служебной стоянки. Огибая крутые тачки (В марках не силен и, «БМВ» от «Мерседеса» не отличу, но не на «Жигулях» же в «конторе» ездят? ), генерал подвел меня к солидной – даже я понял, что недешевой – машине темно–вишевого цвета, с надписью «Форд» на решетке.Нежно погладил ее по крыше, а потом, углядев что–то нехорошее, сердито заурчал и полез за носовым платком. Не дотянулся.

– Cволочи! Опять нас...ли! – выругался генерал.

Сдерживая смех, я забрал у начальника платок и вытер какашку.

– Вчера на мойке были. Мне ее с шампунем драили, а эти, крысы летучие, – пожаловался Унгерн и погрозил кулаком в сторону «символов мира», расхаживающих тут и там. – На грязную не гадят…

– Голубь знает, куда какать! – глубокомысленно изрек я, пытаясь вернуть генералу грязный платок, но тот лишь брезгливо отмахнулся, показывая – выбрось, куда–нибудь… Скомкав платок, запустил им в голубей. Жаль, ничего тяжелого в нем не было – не долетел.

– Садись, товарищ полпред. И пристегнуться не забудь, – поерзал генерал в кресле.

Унгерн не пытался ни превысить скорость, ни обогнать кого–либо. Вел уверенно и аккуратно. Кажется, даже все правила соблюдал. Опять–таки, мне «безлошадному» сложно судить. Ехали молча. То есть, о делах не говорили. Да и кто будет говорить о делах в машине?

– Мне бы прибарахлиться, – сообщил я генералу, критически глянув на свои брюки и демонстрируя рваную куртку.

– Сейчас супермаркет будет. Ты – на второй этаж, где одежда, а я продуктов прикуплю… Двадцать минут хватит?

– Должно, – прикинул я.

Свернув к магазину, генерал вдруг передумал:

– Сиди в машине. Сам что–нибудь куплю. Еще за бомжа примут.

– Почему за бомжа? – обиделся я. – Не такой уж и бомжеватый. Ну, драный слегка.

– Драный – ладно. Но пахнешь, словно год на помойке жил. Тебя Ксюшенька чем намазала? Пастой чудодейственной? От ушибов и прочего?