— Не… — В его голосе звучит необходимость, которую я так давно не слышала. Я поднимаю взгляд и вижу, как его серебристые глаза наполняются невысказанными эмоциями. Он ещё чувствует. Я знаю, что любит. — Не уходи. Пожалуйста. Да, я хочу поговорить. Могу я прийти к тебе? Сегодня вечером?

Судя по тому, как Легион это говорит, он не уверен, что я соглашусь… Не понимаю. Он и не подозревает, что я готова сказать — сделать — что угодно, лишь бы он снова был со мной. Просто обнять его под сиянием лунного света и позволить его сердцебиению усыпить меня. Я скучаю по нему больше, чем позволяю себе признаться. Открытие личности отца, моей родословной и трансформации Легиона были желанным отвлечением. Но даже это не может унять постоянную боль в груди.

— Да, вечером. — Мой голос — всего лишь хриплый шёпот, но Легион слышит меня — всегда слышит — и кивает.

— Так-так, и кто это вернул толику бодрости в походку, — комментирует Нико, ждущий меня за дверью кухни, с подносом в руках.

— Заткнись, — огрызаюсь я, но не могу сдержать улыбки. Вечером. Легион придёт ко мне сегодня вечером, а не так, как обещал Адриэль — отстранённое «потом».

— Всё хорошо?

— Да… думаю, да.

Он ведёт меня по коридору в свою комнату, которая находится в противоположном от моей направлении, но оформлена, как моя, хотя более мужественная с тёмными цветами и тяжелой деревянной мебелью. Даже гигантская кровать с балдахином кричит о сексуальности и силе.

— Господи, Нико, если хотел привести меня к себе в комнату, мог и не подкупать едой. — Я плюхаюсь на край кровати и сбрасываю обувь.

— Ну, я решил покормить тебя. Обычно, когда девушки проводят со мной ночь, падают в обморок от непреодолимого удовольствия, а не от голода.

Нико ставит поднос, и тут же, едва взмахнув рукой, рядом с ним появляется бутылка красного вина и два бокала без ножек.

— Проклятье. Я постоянно забываю про эту твою магическую ерунду, — ехидничаю я.

— Не позволяй красивой внешности одурачить себя, детка. — Он подмигивает, откупоривая бутылку. После того, как наливает нам по стакану и подходит к кровати, вручая мне мой, продолжает: — Я вроде как заманил тебя сюда под ложным предлогом.

— А?

— Да. — Он делает глоток. Думаю, даже колдунам время от времени требуется немного подпитать мужество алкоголем. — Что мне нужно для заклинания вуали? Мне нужно… перезарядить магию, быть в полной силе, чтобы наложить его.

— Ок…

— Нужно кем-то дышать.

— И под дыханием ты что подразумеваешь?

Он тяжело вздыхает.

— Мне нужно выкачать эссенцию из чьего-то тела… Человека не убью.

Я делаю глоток вина.

— О.

— Да. И даже будь мне комфортно с ангелом или демоном, который не желает меня убить, а это, собственно, далеко не вы, единственный вариант — Крисиз. Или ты.

— О, — вновь, словно заезженная пластинка, говорю я. — Естественно я. Всё, что пожелаете. И когда?

— Прежде чем я попытаюсь начато творить заклинание, за день до вечеринки.

— Окей, я согласна.

Нико кивает и продолжает:

— Нужно, чтобы ты поняла, что влечёт за собой этот процесс. Он может быть чрезвычайно чувственным по своей природе. Магия соблазнительна для таких, как я, а ритуал обычно ведёт к сексу. — Прежде чем я успеваю открыть рот для возражения, он добавляет: — Конечно, у нас этого не будет. Но для меня это может иметь затяжные, неизбежные последствия. И для тебя тоже.

— Что ты хочешь сказать? Ты возбудишься? — Я жадно глотаю.

— Вероятнее всего. И ты, возможно, тоже.

— Понятно.

— Слушай, если тебе неудобно, то…

— Нет, — я качаю головой. — Я готова. Ты мой самый близкий друг в этом доме, и делаешь это, чтобы помочь моей матери. Да и вообще, вляпался в эту историю из-за меня. Всё нормально.

Между нами растягивается долгое молчание, пока мы пьём вино, притворяясь, что не думаем о ритуале, который маячит на горизонте.

Когда мы осушаем бокалы, Нико поворачивается ко мне с дьявольской улыбкой на прекрасном лице и озорным блеском в кристально-голубых глазах.

— Ну, может, мне раздеться? Или ты хочешь меня оголить?

Я игриво бью его по руке и приказываю наполнить бокал.

В Николае есть что-то особенное. Либо он подмешивает в вино какую-то магию колдунов, либо его присутствие приносит мне чувство умиротворения, настолько сильное, что я на несколько мгновений забываю обо всём безумии. Но в минуту, когда он уходит, и я остаюсь одна, тревога возвращается.

Легион сказал, что придёт вечером. И всё же после часа… двух часов ожидания и без вестей, я, наконец, сдаюсь и прячу свежевымытое, бритое и смазанное маслом тело между холодных шёлковых простыней. Легион упомянул, что разошлёт разведчиков (каких разведчиков?) и я пытаюсь это понять. Но сердце болит от того, что меня прокатили.

После тренировок с Крисизом, обдумывания и планирования с Семё7ркой, а ещё бутылки вина с Нико, сон приходит легче, чем я ожидаю.

И вскоре я оказываюсь в темноте, направляясь к комнате цвета свежей крови. Вокруг горит огонь, но не обжигает плоти. И лёгкие не заполняются дымом, а кожа не пачкается сажей. Мне уютно в этих стенах, сотканных из тысячи ослепительных рубинов. Уютно и удобно. Но всё вокруг горит… умирает. А я стою, невредимая и не потревоженная миром, который превращается в пепел. И именно я тому виной.

Я породила этот ад своим истерзанным войной чревом. И человек, который стоит передо мной, такой прекрасный в своей холодной жестокости — король моей злой гибели.

Я иду к нему в огонь, и тот остывает у моих ног. Взъерошенные волосы, тронутые едва заметным солнечным поцелуем; сшитый на заказ костюм, обтягивающий тело, которое может похвастаться элегантностью и сексуальностью. Он лукаво улыбается, но улыбка не касается глаз. Звёзды в этих бесконечных галактиках погасли.

— Этого ты хотела?

Я оглядываюсь, наблюдая, как рубины тают и собираются в лужи крови у наших ног.

— Нет. Нет, конечно, нет. Именно этого я хотела избежать.

Люцифер отворачивается и смотрит в огонь, а когда поворачивается ко мне, по его щекам текут кровавые слёзы.

— Тогда почему ты меня бросила?

Я в замешательстве и в испуге отшатываюсь.

— Он сделал это, Иден. Твой возлюбленный. От этого я пытался защитить тебя… всех вас. А ты спустил его на Землю. Твой мир не переживёт его ещё раз.

Я яростно мотаю головой.

— Нет. Нет, я тебе не верю.

— Осмотрись. — Он машет рукой, оставляя за собой огненный след. — Твой город горит. Все, кого ты знала, кто тебе дорог, умирают или мертвы.

— Он… Он…

— С ней. Я бросил вызов отцу, чтобы защитить его; наделал немало шуму, потому что знал, он никогда её не оставит. Я пал ради него. Не повторяй той же ошибки, Иден. Ещё не поздно спасти тебя.

— Что, по-твоему, я должна делать?

Он протягивает мне руку.

— Пошли со мной. Согласись, и пойдём со мной.

Очень робко и мучительно медленно я тянусь к нему. Но как раз перед тем, как кончики наших пальцев касаются, вспыхивает пламя, создавая стену огня. И Люцифер исчезает.

Я просыпаюсь… И уже не одна.

Легион сидит на кровати спиной ко мне. Вздрогнув, я сажусь и натягиваю шёлковые простыни до подбородка. Я так и одета в тёмно-фиолетовую атласную ночную рубашку, которую натянула в ожидании него. Теперь же жалею, что не водолазку.

— Не хотел тебя будить. — Его голос пугающе тих, Легион не оборачивается. Я хмурюсь. Я всё ждала и ждала. Кажется, я только и делала, что ждала его. Из-за сна, всё ещё стоящего перед глазами, мои слова пропитаны раздражением.

— Тогда зачем пришёл?

— Потому что должен быть рядом с тобой. Хотя знаю, что это неправильно и эгоистично с моей стороны. Мне просто нужно было почувствовать твоё присутствие.

Проклятье. Я таю. Моя слабость к Легиону — это проклятие, которое я не могу разрушить.

— Зачем?

Наконец, он поворачивается ко мне, и его сверкающие серебристые глаза прорезают темноту.