На перилах сидел Эшер. Его одежда была насквозь мокрой, а со светлых волос, слипшихся в сосульки, ручьями стекала вода прямо на пол. Он был в белой рубашке, мокрой, прилипшей к телу. Он смаргивал, когда капли с ресниц попадали в глаза, но смотрел на меня в упор. И сказал всего два слова:

– Впусти меня.

И я ответила:

– Заходи.

– Есть одна легенда… О том, что раньше мы были другими. Кто-то рассказывает ее как историю о любви – мы были единым целым, но распались на две половинки и теперь вечно ищем друг друга…

Пелена дождя перед глазами таяла слишком медленно. Я все еще чувствовала мокрую ткань под ладонями, холодные губы на своих губах, капли, падающие с волос.

– Кто-то рассказывает ее как историю о том, что мы вечно ищем камень, чашу, рецепт бессмертия, и хотя точно знаем, что все дело в тайне, любви или науке, никому еще не удавалось прожить достаточно, чтобы понадеяться на вечность…

Между ладонями у меня стояла чашка с уже остывшим чаем. Кто-то медовым голосом лил мне в уши ядовитые слова.

– Кто-то говорит, что на самом деле мы разделились на несчитанное количество частей – и должны собраться воедино, чтобы стать совершенным созданием, познавшим мир и любовь…

Я моргнула раз, второй – передо мной в свете солнечных лучей сидел самый красивый вампир в мире и рассказывал какую-то чушь. Я закатила глаза.

– Какую из них рассказал тебе Люций?

– Что это вот было только что? – поинтересовалась я и принюхалась к чаю. – Почему мне кажется, что ты самый совершенный вампир в мире, я должна тебе все рассказать, а потом отдаться прямо на этом столе?

– С этого момента слияние с Люцием можно считать доказанным, – с довольной улыбкой кивнул Эшер. – Это зелье действует только на людей, но действует безотказно. А на вампиров – никак. Ты нечто среднее. И достичь этого могла только одним способом. Мы, конечно, догадывались, что когда самый древний вампир в мире рассыпается прахом, показывая фак, это что-то значит, но надо было найти более серьезные подтверждения.

– Очень мило. Можно мне противоядие? – я никак не могла отвести взгляда от зеленых колдовских глаз. Очень хотелось целоваться. Странно, что после всего, случившегося в подвале, мое либидо вообще подавало признаки жизни. Но еще страннее – что подавало оно их только в сторону Эшера.

– А тебе не нравится? – Эшер откинул челку со лба и отпил из моей чашки. – Мне – очень. Возможно, ради нашей любви ты вспомнишь легенду как можно ближе к тексту? Там внутри активатор перемещения сознания, он нам очень пригодится.

– А не в метке? – наивно спросила я.

– Нет, метка – это подготовка. Как мясо для стейков выдерживают в особых камерах, чтобы оно размякло, контролируемо подтухло, так сказать. Так тебя надо было размягчить и подготовить для принятия вампирской сущности. А дальше дело техники.

– А ты, значит, эту технику не знаешь? – мило улыбнулась я Эшеру.

– Увы… – он развел руками. – Но ты же мне расскажешь?

Я на секунду прикрыла глаза, погружаясь в радостный майский дождь, в шелест страниц, в тепло рук и любовь зеленых глаз. Выковыряем Люция, спрошу у него, как делать такое зелье. Если он, как старый солдат, не знает слов любви, пусть хоть наркотой поит иногда.

– Ну? – подтолкнул меня Эшер. Я даже удивилась – он-то мне казался одним из самых терпеливых из всех встреченных мной вампиров.

– Он сказал… – я всматривалась в зеленые глаза, которые были мне дороже всех на свете, но где-то что-то внутри тянуло время изо всех сил…

И дотянулось.

На кухню, облизываясь, вошел Демон. Так вот, почему Эш торопился.

Яркий солнечный денек мгновенно как будто лангольеры высосали.

Стало видно, что свет, падающий на Эшера – тусклый, зимний, холодный. Что плита покрыта пылью, на столе длинные царапины от когтей, а запах от чая скорее неприятный – как будто заварку забыли на неделю в закрытом чайнике.

Даже как-то потемнело – Демон распространял вокруг себя сияние мрака.

– У вас страшная тоска, – сообщил он, садясь рядом с Эшером и по-дружески обнимая его за плечи. – Хотел потрахаться – ни одна шлюха не дала. Ни Уля твоя, ни Маришка, ни эта, как ее… Мелкая такая, в угловой. Та вообще завизжала.

– Она человек, – сквозь зубы прошипел Эшер.

– Ну я и говорю – набрал ты мужиков, а где сочные сладкие вампирочки? Ты что, этот самый?

Кто бы говорил, честное слово.

Демон покосился на меня и оскалил зубы:

– В парижском прайде, откуда я перебрался, совсем другое дело! Там, знаешь, одетого вампира застать – чудо из чудес! Заходишь – сразу штаны с тебя стаскивают, заглатывают и пока три раза не кончишь, даже дальше не пускают. А здесь что?

Демон притянул Эшера к себе, ловко поднырнул под его руку и попытался его поцеловать.

Я заржала так, что они оба вздрогнули.

– А, прости! – покаялся Демон, словно впервые меня увидев. – Совсем забыл про тебя! Пойдем потрахаемся?

Он выпустил Эшера, и тот ошеломленно, кажется, попытался вытереть губы. Не верю я, что он впервые с мальчиками целовался, но выступление Демона было, конечно, на все десять баллов.

– Пойдем, – согласилась я. – Только, чур, теперь я сверху, а ты прикован.

К такому жизнь Эшера не готовила. Ну, то есть, он вряд ли поверил, но что возразить не нашел.

– К тебе или ко мне? – поинтересовался Демон, развязно обнимая меня за талию прямо в коридоре.

– В Камбоджу, вроде бы? – уточнила я.

– Ты тоже скучная, – вздохнул он.

Почему, кстати, Камбоджа? Что там такого?

Я развернулась к Демону, чтобы спросить, но он уже не смотрел на меня – глаза его горели, уши кажется пытались забраться на макушку и весь он вытянулся по струнке как кот на охоте.

– Макси! Макси тут? – он обернулся ко мне с видом ребенка, которому подарили щенка на день рожденья. – Настоящий Макси?!

Я ничего не поняла и на всякий случай не стала отвечать.

Тем более, что это не требовалось – в другом конце коридора воздвиглась знакомая фигура в черном – зачесанные назад волосы, множество тяжелых колец на длинных пальцах, равнодушный взгляд и я почувствовала такую острую ненависть и обиду, как будто он реально жениться обещал и обманул. В те дни я все их заговоры принимала как должное – вампиры, что с них взять. Но теперь я сама практически была вампиром и играла главную роль. И теперь то прошлое пренебрежение мною ощущалось непростительным.

Демон тоже его заметил, и весь подобрался, зашипел и только что не вздыбил шерсть как огромный черный кот. От злой радости по поводу «Макси!» осталась только нехорошая, но широкая улыбка.

Макс тоже перевел взгляд с меня на Демона и еле заметно перетек в почти такую же позу, только очень боевую – вот-вот бросится.

Я с некоторой опаской поняла, что стою ровно посередине в вероятной точке их столкновения и почувствовала, что зря это делаю.

Сделала шаг в сторону… и кажется, я-то их и сдерживала.

Потому что в единый миг вокруг меня заклубилась тьма, сплетаясь с разноцветными снами у меня в голове. Я перестала что-либо видеть, но видела – слишком много. В коридоре было сумрачно, в голове было ярко, но я постоянно путала реальности – и вся эта хрень каким-то образом втягивала меня в себя, словно они носились кругами. Я боялась сделать еще один шаг и случайно напороться на чьи-нибудь когти.

Люций непременно отпустил бы в этом случае пару ядовитых реплик, но эти товарищи махались где-то в других пространствах и молча. Я вспомнила драку Люция с Маэстро. Но там они делали паузы, чтобы покрасоваться, а тут…

Я для пробы протянула руку вперед и тут же отдернулась от боли в подушечках пальцев. Посмотрела на них – кожа была будто стесана наждачкой. Дергаться резко перехотелось. Вертящаяся вокруг радужная тьма только стала плотнее и ярче, а я оставалась в ловушке.

Чертовы вампиры! Я уже давно заметила, что устроить разборки им куда важнее, чем достичь долгосрочных целей. Вот и Демон вообще-то все затеял ради Люция, а сам…