Помассировав левой рукой ушибленное плечо, я на лету поймал выскользнувшую через рукав пиджака сплющенную пулю и продемонстрировал напарнице.

– Теряешь былую лёгкость! – съязвила она. – Выбрось эту гадость и лучше смотри сюда.

Изабелл одним движением сорвала шапочку-маску с головы нашего пленника. Длинные рыжие волосы широким веером легли на ковёр. Вдобавок мягкие почти детские черты лица с абсолютным отсутствием даже намёка на растительность на щеках и тонкие ниточки бровей явно свидетельствовали в пользу того, что пленник на самом деле оказался пленницей. Слишком свободный рабочий комбинезон, скрывающий особенности женской фигуры и маска не позволили мне правильно определить пол убийцы.

– Это женщина, – вынужден был констатировать я.

– Неужели? – продолжала издеваться Белла. – Ваш супертонкий нюх не помог сразу определить этого по запаху?

Объяснять про задержку дыхания, при котором моё обоняние естественно работать не могло, не имело смысла. Она просто подначивала меня. Есть у Леди Монтгомери такая привычка. При первом нашем знакомстве мне даже убить её хотелось за это. Тогда я, правда, ещё не знал о происхождении будущей супруги. Как и о том, что справиться с ней немногим легче, нежели со мной самим.

Дабы не возбуждать ревность и избежать новых подколок обыск пленницы был мною поручен даме. Однако досмотр ничего не дал. Кроме пары запасных обойм многочисленные карманы робы ничего не содержали. Не нашлось ни документов, ни каких-нибудь записок, ни коммуникатора. Вернувшись в зал, я проделал ту же операцию с трупом второго. Этот оказался мужчиной средних лет с жёлтым лицом и азиатским разрезом глаз. Родственниками убийцы точно не были. Но результат оказался почти тем же. Почти. Помимо боеприпасов у погибшего обнаружился клочок бумаги с цифрами. Но обозначать они могли что угодно от кода ячейки в камере хранения до пароля персонального компьютера. И совершенно необязательно имели отношение к нашему делу.

К моменту моего возвращения к лифту рыжеволосая киллерша пришла в себя. Теперь она сидела, оперевшись спиной на стену и прижимала пальцами платок к разбитой нижней губе. Так как платка у неё найдено не было, очевидно Изабелл проявила сострадание, одолжив девушке свой. Излишний, на мой взгляд, гуманизм, учитывая весьма небольшое количество времени жизни оставшегося пленнице.

Взгляд больших тёмных глаз тут же остановился на мне. В нём таился испуг. Оно и понятно – не знают страха только идиоты и умалишённые. Но никакой паники заметно не было. И это хорошо. Значит, допрос не сведётся к слезливым бесконечным мольбам о пощаде.

Подойдя и присев рядом на корточки я, не теряя времени, задал первый вопрос.

– Ты знаешь, кто мы?

Девушка внимательно посмотрела на Беллу, затем снова на меня и отрицательно замотала головой.

– Не ври мне, – посоветовал я. – Вас не предупредили, кого здесь встретите?

– Нет, – произнесла она и закашлялась.

Изабелл отлучилась и вернулась через четверть минуты со стаканом воды. Пленница жадно схватила его и, осушив в три глотка, благодарно кивнула ей.

– Только не говори что вы простые «домушники» и совершенно случайно влезли не в то окно, – улыбнулся я, постаравшись сделать улыбку зловещей. – Времени у нас мало. Поэтому мне придётся причинить тебе боль, чтобы заставить говорить.

Я повертел ножом перед самыми глазами.

– И начну с лица.

Теперь в её взгляде читался ужас. Женщина способна вытерпеть жестокую пытку. Но перспектива расстаться с красотой для неё страшнее самой смерти. Изабелл, явно не одобрявшая моих методов, посмотрела на меня с осуждением.

– Не надо! – взмолилась девушка, вжимаясь в стену, в попытке как можно больше отдалиться от остро наточенного лезвия. – Нам приказали срочно ликвидировать его, – она указала рукой туда, где покрытый слоем гипсовой пыли возлежал в кресле труп господина Вергидиса. – Предупредили только об охраннике.

Мы с Изабелл переглянулись. Похоже, девчонка не врала, и убийцы действительно не ожидали нашего появления. Но тот, кто их послал срочно убрать толстяка, чтобы не дать ему встретиться с Леди Монтгомери не мог не знать. Ведь именно потому потребовалась такая спешка. А это означало, что рассчитывали нашими руками ликвидировать исполнителей, чем мы как раз и занимаемся. Не подумал неведомый режиссёр только о нашем желании прежде допросить киллера.

– Как тебя зовут? – спросила Изабелл.

– Мария.

– Кто вас послал?

– Куратор.

– Кто он?

– Не знаю.

Девушка заметила, как шевельнулся клинок в моей руке. И она заговорила торопливо почти скороговоркой, справедливо опасаясь, что нам может быстро надоесть, постоянно задавать наводящие вопросы.

– Никто не знает его в лицо. Связь только через коммуникатор. Источник сигнала не определяется.

– Почему он поручил это именно вам? – поинтересовался я, уже начиная догадываться, с кем мы имеем дело.

Пленница удивлённо пожала плечами, будто я спросил о чём-то само собой разумеющемся.

– Сегодня наше дежурство.

– Понятно.

Изабелл бросила на меня непонимающий взгляд. Ей было совершенно неясно. Что и неудивительно. Всё-таки профессионалом из нас двоих был я. Соответственно знать всех основных игроков на рынке заказных ликвидаций положено знать мне.

– Они работают на Лигу, – объяснил я супруге. – Это вроде агрегатора в услугах такси. Размещаешь у них заказ, а они подбирают исполнителя из базы. Если заказ срочный, то для этого существует практика дежурных смен. Попасть в график считается везением, ибо дежурный за исполненный заказ получает стопроцентную надбавку за срочность. Ведь действовать приходится без тщательной подготовки, импровизируя на ходу.

Забывшая казалось о страхе Мария обалдело уставилась на меня:

– Откуда вы всё знаете? Кто вы?

Изабелл резко схватила меня за ушибленное плечо не дав ответить. А сама с нажимом произнесла, явно обращаясь ко мне:

– Не будем сейчас об этом.

Вот же глупости! Неужели она полагает, что незнание этой девочкой моей сущности позволит отказаться от её ликвидации? Вестники смерти не оставляют живых свидетелей, а уж тем более конкурентов.

Да и не о рыжеволосой убийце надо сейчас думать, а о том, как выпутаться из щекотливой ситуации. До нашего визита хозяин пентхауса был жив. После нашего ухода его найдут мёртвым. И как бы я не пытался отчистить свою одежду – следы останутся. И охранник внизу, и менеджер на ресепшне непременно обратят на это внимание и расскажут полиции. Можно, конечно, самим вызвать стражей порядка и поведать им, как всё произошло на самом деле. Но тогда придётся передать в их руки живую Марию. И я больше чем уверен, что в этом случае неведомый пока заказчик обязательно организует для неё утечку о моей личности. Такого я допустить не мог.

Был также вариант попытаться незаметно ускользнуть. Потом при случае сослаться на неоднозначность ситуации и репутационные риски для Леди Монтгомери. Но и тогда рыжую девушку следует умертвить и оставить здесь вместе с её напарником. Полиция быстро установит их личности и выйдет на Лигу. Но как отсюда незаметно исчезнуть?

И здесь у меня возник вопрос к наёмнице:

– А как вы сюда проникли?

Нож, маячащий перед лицом, сам по себе гипнотизирует. А если добавить к нему соответствующие интонации голоса и выражение лица, то тем паче. Девушка однозначно попала под влияние моего магнетизма, и запираться не пыталась.

– Мы поднялись на лифте из подземного гаража, – немедленно сообщила она. – Вы меня убьёте?

Последний вопрос был мной проигнорирован, ибо гораздо интереснее показалась информация ему предшествовавшая.

– А охрана?

Моё удивление понятно. Если они сняли охранника внизу, то телохранитель, лежащий теперь рядом с нами с двумя пулями в груди, не получив «добро» от коллеги, успел бы поднять тревогу и эвакуировать хозяина пентхауса, пока убийцы поднимались. Для этого в его распоряжении были второй лифт и флаер на крыше.