При Карахе мир царил десятилетиями. Исключение – мелкие стычки между землевладельцами да наёмными отрядами. Они не в счёт.

Айюрр никак о себе не напоминал. Купцы с запада снова зачастили в Кирах, разведав (или прорубив в лесах) новый путь – минуя центр страны и заставы обоих упрямцев, Айюрра и Маерра. Я не чинил им никаких препятствий. Они только покупали и ничего не предлагали взамен. Причём брали не только нир, оконное стекло и зеркала. Охотно вели торги с купцами, прибывшими из низовий реки.

В планах появился новый пункт по окончании постоялого двора: биржа и склады. Пусть торгуются, пусть хранят товары. Только платят.

Многие изъявили желание осесть здесь, около излучины реки. Отчего же нет? Я озвучил цену земли, но только в аренду на пятьдесят лет. Глейство – моё! А потом – Моиса. Разметил, как станут дома, преображая окрестности замка в городок.

Сомневались. Чесали репу. Потом начали нести серебро за участки. По моим подсчётам, его вполне хватало, чтоб завершить строительство «логистического центра». Узнал, что самые предприимчивые умудрились перепродать право аренды на самые сладкие участки – у складов – в два или даже в два с половиной раза дороже, чем уплатили мне.

За половину цены (жабу чуть инфаркт не хватил!) нарезал кусок под строительство храма Моуи. Храм – громко сказано, скорее деревенская церковь. Как в Дымках. На возведение пожертвовал что-то символическое. Духовники зарабатывают достаточно, чтобы оплатить стройку самим.

Наконец, в июле родился младший сын, и Мюи выбрала ему имя – Камирр. Я больше хотел бы Петьку, Вовку или Ваську, но в Мульде свои обычаи. Дитя называет мать. А поскольку младший тоже оказался рыжим, клыки – дело наживное, Мюи сочла, что ему непременно нужно что-то типично антское, рычащее.

Измотанный хозяйственными хлопотами за день, я без задних ног валился на кровать. Среди ночи сквозь сон слышал детский плач, через несколько секунд – колыбельную песенку Мюи. Она всегда вставала сама, колыхала Камирра и не беспокоила супруга. Железная женщина! А я – самый счастливый на свете отец и муж.

Кусочек личного счастья нашёл даже Бобик: торговец каросскими волкодавами нашёл его вполне подходящим и повязал. Не знаю, насколько псу свойственны родительские чувства, но само свидание ему понравилось. Морда лучилась от восторга. Каждый день обшаривал весь Кирах, вынюхивал: не завелась ли здесь другая сучка, желающая продолжения рода?

Возможно, ему снова повезло. Собаки менее разборчивы.

Словом, жизнь удалась у всех. Но неприятное предчувствие терзало душу. Не может так хорошо быть всегда! А плохие предчувствия никогда не подводят.

И в августе пришла беда.

24.

Утром, перед тем, как прервалась связь, Фирух успел сообщить: замок штурмуют. Скорее всего – наёмники Айюрра.

Я отогнал непрятный образ: мой компаньон пронзён арбалетным болтом, выронил уоки-токи и падает кулем с башни. Отставить фантазии. Даже половинным гарнизоном он удержится сутки-двое. Если только внутри нет предателя, открывшего ворота для врага.

В Кирахе был Клай, в очередной раз навещавший нас по-семейному, с супругой и дочкой. Я поднял «в ружьё» всех своих, кроме охраны караванов. Тесть схватил рацию (спасибо за неё Артуру, покойному любовничку Насти) и передал аналогичный приказ в свой замок Фиррах. Велел, чтоб его дружина срочно скакала к северным воротам. Там в зарослях, где обитают верьи, есть промежуток. Подле него стоят две башни, охраняющие дорогу к Фируху и далее к столице.

У ворот мы встретились. Полторы сотни всадников. Часть, правда, способна на кхарах скакать, а передвигаться в сражении только в пешем строю. У нас с отцом – по ППС и ТТ, четыре гранаты… Мало!

Биб улетел вперёд, предвкушая угощение. На пределе дальности моего невидимого дрона я увидел его глазами знакомое лицо – сына Айюрра. Того самого, со свёрнутым носом. По всем законам жанра полагалось вызвать его на переговоры, выразить «фэ» по поводу морального облика и поступков, дать последний благородный шанс убраться восвояси и только потом… Если буду снимать кино, именно так и сделаю. Потому что в жизни подобное происходит просто и не особо зрелищно. Опустив предварительные ласки, я отдал Бибу команду: пей.

Мы вышли в тыл осаждающим. Их сотни четыре. Наверно, не намного больше, чем в моём распоряжении и спрятавшихся в замке. Где-то раза в два. Но связи с гарнизоном нет. Вдобавок, сотня из пришлых – каросские наёмники. У них ко мне особый счёт. А у меня – к ним.

С опушки ближайшего к замку леса я осмотрел их в бинокль. Никакого смятения по поводу внезапной смерти заказчика и предводителя похода заметить не удалось. Кароссцы слаженно и быстро готовили штурмовую утварь. Лучники неприцельно пускали горящие стрелы, и им удалось добиться успеха: за замковой стеной поднялись султаны пожаров.

Странно, что не выставили постов, никакого боевого охранения. Никто не подумал, что подмога из Кираха прибудет столь быстро.

- Клай! Пока они нас не ждут…

- Атакуем!

- Но с умом. Я попробую вычислить и умертвить главаря кароссцев. Мой верья выведет из строя ещё нескольких, на этом – всё. Их – сотня. Каждый стоит троих наших. Давай поступим хитрее…

Основная сила противника скопилась напротив ворот. Здесь же собирались баллисты, готовились длинные лестницы. Менее четверти рассредоточилось вокруг, отрезая замок от внешнего мира. Там – второсортные бойцы, судя по пестроте доспехов и вооружения.

- Биб! Дотянешь за стену? Хочу, чтоб ты нашёл Фируха.

- Вижу его на надвратной галерее, хозяин.

Хоть здесь пока везёт…

Под пологом леса мы разделились на две части. Меня обуял злой азарт. Показал же Айюрру, что хитрее и сильнее его. Маркглей не внял. Нет, чтобы утереться и спокойно сидеть на своём западном побережье. Решил «расширить НАТО на восток»? Ну-ну…

Мы вылетели из леса вдвоём с отцом. Остальные выехали на опушку и остановились, демонстрируя: нас много. У кароссцев были всего секунды, чтоб перестроиться.

Они их использовали с толком, сомкнув ряды в линию.

То, что доктор прописал. Мы спешились в полутораста шагах и спокойно прицелились. Выстроенные на плацу мечники представляли собой идеальную мишень.

Огонь!

Отдам должное их смелости. Десятки наёмников успели понять, что неизвестное оружие несёт смерть, и бросились навстречу пулям, пытаясь достать нас в отчаянной стометровке. Любой олимпиец позавидовал бы их скорости, но не судьбе.

Сзади загрохотали копыта кхаров. Два клина понеслись вперёд. Тем временем мы с отцом поменяли магазины и опустошили их. Дальше стрелять не могли: кхары врубились в ряды расстроенного и прореженного противника, уже не ждавшего атаки в стройной шеренге.

Началось бегство, преследование. Даже посредственно обученный верховой страшен для убегающего профессионала, если догоняет сзади и ударом с плеча разваливает ему голову напополам вместе с шлемом. Больно, наверное.

Я подошёл к отцу. Он сиял. Всё же профессиональный военный. А тут – выиграл бой против превосходящих численностью сил. Да ещё в справедливой войне, мы пришли на помощь друзьям, защищавшимся от агрессора.

- Здорово удалось, сын!

- Слишком. Как-то лёгко всё. Чует сердце, впереди предстоят испытания.

- Ты как всегда – полон скепсиса. Вернёмся в Кирах, выпьем лучшего нира за победу…

О возвращении речи не шло. Всадники спешивались, чтоб заняться законным мародёрством. Я по праву старшего обшмонал тела сына маркглея и сотника кароссцев, мой пояс оттянул увесистый кошель с серебром. Килограмм, не меньше.

- Хозяин! Фирух руками машет. Какие-то знаки делает.

- Наверно, спасибо хочет сказать? Успеет.

Знал бы я тогда…

Но не знал. И обратил внимание на компаньона, только когда он выбрался из крепости на поле и бегом кинулся ко мне, презрев марклейскую степенность.

Шагов с пятидесяти он закричал, сложив руки рупором: