— Ну, ты где пропал? — заволновался Дениска, — мы уже четыре очка горим.

— В туалет бегал, — ответил я, и тут же вышел на паркет.

За минуту до конца первого периода, мы немного освоились с грязной игрой 606 школы и сравняли счет.

— Дениска, — спросил я у центрового, — что это за школа такая 606, где она находится?

— Ты чего, с дуба рухнул? — он усмехнулся.

— Нет, я с Луны.

— С Луны, — передразнил меня он, — это же из Марьиной Рощи школа, там одни бандиты живут. Ничего, ничего, — успокоил он не то меня, не то себя.

На нашу лавку в перерыве вернулся тренер, Анатолий Константинович Конев. Что удивительно он был абсолютно трезв. Вся команда немного напряглась, но так как идиотских ценных указаний не последовало, все тут же сосредоточились на игре. Второй тайм в корне отличался от первого. Перво-наперво нас перестали бить, и игра пошла в сто раз корректней. Больше всего такой игры не ожидал судья на площадке. Однако он быстро сориентировался, и стал свистеть любое безобидное касание. 606 школа чуть ли не каждую атаку становилась пробивать штрафные броски. Мне же приходилось чуть ли не в одиночку держать нас в игре. Я попадал и в проходе, бросал со средних дистанций и даже с дальних. Все партнеры как, сговорившись, играли на меня. Я взял тайм-аут.

— Веревкин, Саша, почему не бросил после моей скидки? — спросил я партнёра по команде.

— Страшно, каждое очко на вес золота, ты давай уж сам, у тебя лучше выходит.

— Дениска, я тебя на кольцо вывел, ты то чего обратно отпасовал? — раздражался я еще больше.

— Руки что-то трясутся, — тихо пробурчал он.

— Вперед орлы, а я за вами, я смело постою за вашими спинами! Так что ли? — наехал я на ребят, — результат конечно важен, я сам хочу победить, но смысл то будет от такой победы? Когда вы как были трусами, так ими и останетесь.

— Богдан прав, — вступился за меня Рудик Валиев, — мы должны стать сильнее это главное!

— Давайте вспомним наш боевой клич, все вместе, — скомандовал я.

— Полундра! — заорали мы.

Последние две минуты вся команда носилась как угорелая, 606 продолжала бросать штрафные, судья усадил на скамейку Дениску, Вовку и Рудика, один я и Сашка Веревкин остались из основной обоймы. Хорошо, что игроки соперника с низким процентом реализовывали штрафные. И за тридцать секунд до конца счет был 33:32 в нашу пользу. Я заметил, как тренер сборной СССР Степан Суренович Спандарян подошел к судейскому столику и что-то агрессивно им высказывал. 606 пошла в последнюю атаку. Они передавали мяч по периметру, не планируя идти в проход к кольцу, и не спешили атаковать издали. Все понятно, хотят одновременно с финальным свистком пробить, чтобы не было у нас времени отыграться.

— Веревкин, — я подскочил к партнеру, — как только они совершат бросок, сразу, что есть мочи, беги к кольцу соперника, кивни, если понял.

Сашка кивнул головой. Краем глаза я уловил команду тренера 606 школы, что дескать пора. Кто-то из тяжелых форвардов противоборствующей команды резко с краю ворвался в краску и от щита положил два очка, 33:34. 606 школа вся победно закричала, — ура! Я же пока не утихла радость, подхватил мяч, сделал шаг за лицевую линию и через всю площадку послал баскетбольный снаряд в руки Саши Веревкина. Давай родной за брата, мысленно благословил я паренька. Веревкин невозмутимо поймал мяч и отправил его в цель, 35:34. И я заметил, как на шахматных часах упала стрелка.

— Время вышло! — тут же взвыли игроки и тренер 606 школы.

За судейским столиком, главный судья соревнований, жалобно посмотрел на тренера сборной СССР Степана Спандаряна и признал нашу победу законной. 606 школа категорически отказалась пожимать нам руки, и в полном составе удалилась из зала.

— У вас пять минут на отдых, — предупредил меня судья в поле.

— Почему не десять по регламенту? — спросил я.

— Из-за задержек в вашей игре, — отфутболил меня продажный человек со свистком.

Мы всей командой повалились на свою скамейку запасных. Не было смысла идти в раздевалку. Мне хотелось просто немного отдышаться и расслабить мышцы. Ничего, зло подумал я, вы у меня сейчас попляшете как тараканы на сковородке. Перерыв пролетел мгновенно и в зале сделали объявление, что на финальную встречу по баскетболу на первенство Москвы среди школьников приглашаются команды 57 и 447 школы. Две наши сборные выстроились друг против друга.

— Команды, приветствие, — потребовал судья в поле.

— Сборной школы номер 447, наш физкульт привет! — крикнули игроки 57 школы.

— Товарищ судья! — выкрикнул я как можно громче, — непорядок, почему на финальной игре не звучит гимн Советского союза? Это что за неуважение к родному государству!

— Это не записано в регламенте, — ответил посеревший в лице судья.

— Если вы настаиваете на том, что исполнения гимна неприлично в общественных местах то, что я могу сказать? Странно, что вас вообще допустили до обслуживания матчей чемпионата города! — продолжал я гнуть свою линию.

— Объявляется пятнадцати минутный перерыв, — раздалось объявление главного судьи соревнований.

И мы с удовольствием вновь повалились на свою скамейку запасных, пока весь судейский корпус бегал, как ошпаренный. Было потешно наблюдать, когда тренер 57 школы, что-то пытался объяснить судьям, показывая на часы. Видя, что это бесполезно он зло уставился на меня. Я с самыми добрыми намерениями помахал ему ручкой.

Через пятнадцать минут, мы вновь построились для начала матча.

— Товарищ судья, — вновь я решил немного позлить продажного дурака, — нам в школе рассказывали, что символами государства являются, кроме гимна, герб и флаг. Почему на флагштоке нет нашего родного красного знамени с гербом?

И сколько-бы не метал взглядом громы и молнии судья, как итог мы еще отдохнули пятнадцать минут. В конце концов, был поднят флаг и сыграл гимн. Причем гимн запускали дважды. Сначала басовитый голос запел, что союз нерушимый республик свободных связала на веки великая Русь. Но когда зазвучал третий куплет:

Гимн резко оборвался, судьи забегали еще быстрее, чем в первый раз, и спустя еще пять минут музыку включили без слов.

После гимна, перед стартовым спорным броском, я подошёл к судье в поле и в полголоса сказал, — вон там, на трибуне, — я показал на семью Симоновых, — сидит главный инженер оборонного завода, член партии, не последний человек в Московском правительстве, если будете судить не честно, подумайте, чем это вам может обернуться в будщем.

— Как ты смеешь щенок, — хотел было заорать он, но одумался и сказал, — играй, начинаем.

Старт игры, не смотря на наши потери, Колька не мог бегать, Андрюша Веревкин не мог видеть правым глазом, потому что синяк взбух как небольшое яблоко, удался нам на славу. Мы несколько раз удачно применили комбинацию двойной заслон, когда на первой линии мне помог освободиться от опекуна Вовка Соколов, а ближе к кольцу гиганта Гиви заблокировал Дениска, я же юркой мышкой выскакивал под самое кольцо и забивал легкие мячи. Степан Срандарян в это время что-то писал в записной книжке и аплодировал громче всех в зале. Не считая конечно моих друзей. Отыграли две минуты, а счет уже 10:4 в нашу пользу. Тренер был прав, пару ребят, которые заметно хэкали, неплохо вели игру, еще одно тайное оружие 57 школы, отметил я про себя.

— Пока Гиви на площадке играем быстро, — не уставал я повторять своим партнерам, — пусть мальчик с пятьдесят вторым размером ноги попотеет.

Но постепенно начались неприятности. Если Вовка успешно играл вместо Кольки, в роли тяжелого форварда, хоть он и был ростом пониже, но по массе тела вполне сопоставим. То на правый фланг, вместо Андрюши Веревкина, пришлось поставить Рудика. Беда в том, что у него был очень слабый средний бросок. И когда противник это понял, они стали смещать еще одного игрока ближе к кольцу. Про комбинацию двойной заслон сразу пришлось забыть. Я трижды попадал под блок-шот.