— Тебе чего пацан? — обратил на мою застывшую как памятник фигуру Лева.

Я от избытка чувств не знал что ответить.

— Ты что? Глухонемой? — спросил снова он.

— Да, — наконец я выдавил из себя.

Девушки все дружно поймали ха-ха.

— Постой, это ты сегодня штурмом брал комнату в первой квартире? — улыбнулся, глотнув винишка из граненого стакана Аркадий.

— Штурмом? — не поверил Владимир Семенович, — Так это наш человек! Ну-ка присаживайся, поведай, как отвоёвываются квадратные метры, может нам тоже пригодится.

— перефразировал я гениальный сказ Леонида Филатова.

Вся компания дружно захохотала.

— Мальчик тебе, сколько лет? — прослезившись от смеха, спросила Люся Марченко.

— Могу ответить в музыкальной форме, — улыбнулся я актрисе, — есть желание послушать?

— Играешь? — удивился Высоцкий, — изобрази! — Володя протянул мне гитару.

Я провел по струнам и понял, что строй не тот, под семестринку. Я быстро ловкими движениям за десять секунд перестроил гитару на другой лад. Слух в моем новом теле оказался гораздо лучше, чем в прошлой жизни.

Конечно мой вокал звучал, не так брутально, как у автора этой песни, который сейчас сидел передо мной и подпевал каждую вторую строчку.

— прилепил я нелепый конец.

— Хорошая песня! — заревел Высоцкий, — показывай, как ее играть.

Девчонки дружно захлопали в ладоши.

— Ты хоть скажи, как тебя зовут? — необычайным грудным голосом спросила Наталья Панова.

— Богдан, — представился я, перестраивая гитару на семиструнный лад, — держи Володя, — я протянул инструмент будущей звезде Советского союза.

— Выпьешь? — спросил меня Лева.

— Благодарствую, алкоголь не употребляю, — категорически отказался я.

— А со мной выпьешь? — томными глазами на меня посмотрела Люся Марченко.

— А со мной? — не менее красивыми глазами уставилась на меня Наталья Панова.

— Оставьте парня! — вовремя вмешался Высоцкий, — показывай, как песню играть?

— Не знаю, как это делается на семиструнке, но аккорды простые, — проигнорировал я девушек, тем более у меня своя красавица есть, — Е, Аm, Dm, A7.

— Блатные аккорды, — улыбнулся Володя.

— Высота! Давай выпьем! — вмешался в творческий процесс Аркадий.

— Успеем Аркаша, — немного рассердился Высоцкий, и сходу сыграл свою же песню про Большой Каретный переулок, — слов только мало, как считаешь Лева?

— А мы сейчас досочиним! — ответил тот.

— Удачи всем! Мне еще комнату в порядок нужно приводить, да в магазин успеть, — я пожал всей компании руки и по-быстрому слинял.

Так как компания стала разрастаться, кто-то еще принес вина, а пьянки я еще с той жизни не перевариваю.

Ночью раздался стук в мое окно на первом этаже. По пояс голый я открыл одну створку. Под окнами стоял Высоцкий с гитарой, Наталья Панова и Людмила Марченко.

— А мы к тебе в гости, — хохотнула Люся.

— В окно, что ли полезете? — удивился я.

— Открывай, — махнул рукой Володя.

— А то уйдем, — кокетливо добавила Наталья.

Десять минут я эту буйную компанию с визгом и смехом поднимал через окно в свою комнату. Хорошо хоть Высоцкий обладал хорошей физической подготовкой и влез сам.

— Досочинили мы твою песню, парень, — зашептал мне Володя, когда я напоил нежданных гостей чаем.

Правда пока я хлопотал на кухне, гости приговорили половину бутылки портвейна, и Люся с Натальей прямо в одежде мирно посапывали, оккупировав мою единственную постель. Высоцкий спел эту песню с четырьмя неизвестными мне куплетами. По сути это получилась другая песня, но посыл остался прежним.

— Как? — глаза Высоцкого горели огнем, видно, что его просто распирает от чувств, возможно, это вообще первая его вещь.

— Во! — я показал большой палец, — да и еще, сейчас это твоя песня, на все 100 %. А теперь можно я спать буду? Забирай своих красавиц.

— Да их сейчас из пушки не разбудишь, — просто ответил Володя, — я к Кочарянам, меня уже заждались, наверное.

Высоцкий обнял меня по-братски и вышел обратно через окно. Хорошо, что меня не видит Наташка, убила бы, подумал я, и стал устраиваться спать на стульях.

Во вторник, в ДК Строителей, всю свою музыкальную банду я встретил в вестибюле.

— По какому поводу забастовка? — не понял я, — почему не репетируем?

— А ты зайди в репетиционную? — сказал Толик держась за голову, — а потом спрашивай!

Неужели инструменты украли, вспыхнула первая мысль в моей голове, и я со скоростью звука взлетел на второй этаж и сделав пять больших шагов, раскрыл дверь в нашу комнату. Так и поседеть можно выдохнул я, когда увидел что все инструменты в наличии. Однако Толик оказался прав. Репетировать в принципе при таких ароматах было невозможно. Буквально каждый сантиметр пола был занят составными деталями наших будущих гитар, синтезатора и микрофонов, которые Прохор покрасил лаком. Каждая деталюшка была сделана с необычайной любовью. Но репетиция, скорее всего, пошла Ваське под хвост. Кстати, котофея девчонки опять чем-то подкармливали.

— Толик! — крикнул я вниз с балкона второго этажа, — зови всех сюда, перенесем инструменты, сегодня репетируем в вестибюле!

— Прямо здесь? — в ответ крикнул мне Маэстро, — люди же через полчаса в кино попрутся! Что ж им дома то не сидится?

— Значит, будет дополнительная реклама завтрашней дискотеки, — огласил я наши планы на весь ДК.

Минут пятнадцать мы перетаскивали и устанавливали нехитрую аппаратуру. И когда в вестибюле показались первые посетители дневного киносеанса, главным образом детишки и подростки, многие из нашей школы, мы были готовы начинать.

Санька, как Густав из группы «Кино», стоя за ударной установкой, стукнул четыре раза барабанной палочкой о палочку и мы заиграли проигрыш «Stumblin' in».

— Давай не зевай, на танцпол выходи, — запели на два голоса Толик и Наташка, — Пусть разгорится от улыбок пожар в груди…

Потом мы исполнили «Летящую походку», и прозвенел третий звонок приглашающей всех людей в кинозал, однако молодежь не двинулась и с места.

— Спасибо за внимание! — обратился я к подросткам, — и добро пожаловать на завтрашнюю дискотеку, если вам, конечно, исполнилось пятнадцать лет!

Директриса само собой сначала настаивала, что на дискотеку можно лишь после шестнадцати, но когда я сказал, что всем участникам ВИА всего пятнадцать лет, вопрос в сторону понижения возрастного ценза был решен.

— Да смотрели мы уже это кино два раза! — гаркнул кто-то из толпы, — сыграйте еще что-нибудь!

— От имени администрации, я заявляю, что деньги за билет в кино возврату не подлежат! — взвалил я на себя чужую ответственность, не хотелось подводить Галину Сергеевну.

— Да мы не в обиде! — крикнули уже с другого края.

— Давай «Гитары», — обратился я к группе, — наш вокально-инструментальный ансамбль называется «Синие гитары», и это песня про нас! — сказал я зрителям.