— Пока можете подготовить вопросы заранее, чтобы зря не терять время. Постараюсь ответить на всё, что будет не выходить за рамки дозволенного. Вечером вы получите распорядок дня на ближайшую неделю. А теперь давайте пробежимся. Не засиделись в самолёте? Сержант, командуй, — обратился лейтенант Малютин к сержанту Рудову и сам вклинился в наш строй, показывая, что собирается бежать вместе с нами.

— Старайся следить за каждым словом, что говоришь. И будь предельно внимательным ко всему, что происходит вокруг, — шепнул я Валере на ухо и он лишь кивнул, наверняка придя к тем же выводам, что и я.

А потом мы побежали в столовую, держа заданный Рудовым темп.

После приёма пищи каждая группа отправилась в своё расположение, где мы и начали общаться с куратором. Вопросов было достаточно, поэтому проговорили мы до ужина.

Процентов на тридцать вопросов лейтенант Малютин не стал отвечать. Он сказал, что эти ответы мы сможем получить, пройдя на следующий этап отбора.

Сейчас основная наша задача — выполнять все приказы инструкторов. Физическая нагрузка будет очень сильная, поэтому каждому из нас будет выдан специальный комплекс витаминов и минералов. Принимать этот комплекс также нужно будет строго по инструкции. Благодаря этому комплексу, нам будет гораздо легче адаптироваться. На адаптацию отводилось всего три дня и кто не успеет за это время втянутся, будет отсеян.

Распорядок дня был предоставлен сразу после ужина.

Подъём в шесть утра. Затем зарядка. Приём пищи и работа с инструкторами. Снова приём пищи и снова работа с инструкторами. Затем ужин, работа с куратором и отбой в десять часов. Я уже сразу представил, насколько это будет сложно. Но в любом случае сдаваться не собираюсь.

Первый разговор с куратором у нас прошёл в этот же вечер. Лейтенант Малютин вызывал нас в свою палатку, которая была разбита в непосредственной близости от нашей. На каждого он выделял буквально по паре мину. Ну а в общей массе всё равно вышло практически час.

— Не держи на меня зла Сергей за то, что представился тебе старшиной в первую нашу встречу. На тот момент я получил задание и выполнял его, — заговорил Малютин, когда настала моя очередь беседы с ним. — И я не отказываюсь от своих слов. Если тебе понадобится помощь, то можешь смело обращаться ко мне. Постараюсь сделать всё, что от меня зависит.

— Всё в порядке товарищ лейтенант. А помощь мне действительно нужна. Можете позвонить маме и сказать, что нас забрали на учения?

— Можешь не переживать, мы позаботились, о том, чтобы предупредить ваших родителей. К тому же большинство из них сами подписали соответствующие документы. Всё же львиная доля кандидатов ещё не совершеннолетние и пока не являются нашими курсантами. А проблемы нашему руководству не нужны.

— В таком случае спасибо. Могу я рассказать об этом другим?

— Можешь. Здесь нет никакой тайны. Сегодня у тебя ещё будут ко мне какие вопросы? В таком случае пригласи Репина, он остался последний, с кем мне ещё нужно пообщаться. Я заметил, что ты взял над парнем шефство? Не переусердствуй слишком сильно. Нам нужны люди, способные самостоятельно принимать решения, а не идти постоянно у других на поводу.

Что-то я не заметил, что Валера идёт у меня на поводу. Прислушивается, старается держаться рядом, но ничего больше. Хотя со стороны должно быть виднее. Нужно будет обратить на это внимание.

Когда выходил из палатки, заметил, как Малютин достал блокнот и начал, что-то в него записывать.

В принципе всем ребятам задавались схожие вопросы. А вот про то, что наши родители в курсе практически никто не знал. Мои новости успокоили многих ребят.

— Больше никому не рассказывайте об этом. Пускай другие группы остаются в неведении, если они не додумались сами спросить об этом. Наша задача максимально уменьшить число конкурентов. Пускай они лишний раз будут думать о родителях, нервничать и совершать ошибки. А нам нужно держаться вместе. Именно наша группа станет костяком набираемого курса, — сказал Рябов и мы все согласились с ним.

С завтрашнего дня начинается отбор и пройти его будет гораздо легче, находясь в сплочённой группе, нежели поодиночке.

Первых три дня были самыми тяжёлыми. И исключений не было. Абсолютно все ребята из нашей группы страдали. Это были не инструктора, это были настоящие звери.

Нам давали задания, которые могли, на первый взгляд, показаться совершенно невыполнимыми. Но эти же инструктора брали и показывали нам, что ничего ни выполнимого нет. Они делали такие вещи, что нам становилось дурно. А ведь мы должны будем всё это повторять.

Первые три дня была общая физическая подготовка. Занимались мы каждый в своей группе. И за это время мы даже ни разу не пересекались с другими ребятами. Встречаясь с ними только в столовой, но никакого желания разговаривать у нас не было. Все хотели только отдохнуть и выспаться.

После первого же тренировочного дня каждое утро стало начинаться с обязательного медицинского осмотра. И к комплексу принимаемых витаминов и минералов прибавились ещё внутримышечные инъекции. После уколов стало немного легче. Мышцы уже болели гораздо меньше, а усталость не наваливалась как в самом начале. Сейчас она начала накапливаться постепенно в течение дня. А изначально обрушивалась на нас словно лавина. С самого начала дня нам приходилось заставлять себя выполнять распоряжения инструкторов.

За день мы настолько выматывались, что было даже трудно говорить, когда приходило время общения с куратором. А это время неизбежно наступало каждый день после ужина.

Лейтенант Малютин неизменно ожидал нас в своей палатке, чтобы немного поговорить о жизни. Именно о жизни. Его совершенно не интересовало, как нам даются подобные нагрузки. Он вообще словно и забыл, что мы находимся в тренировочном лагере.

После первого тренировочного дня я оказался в палатке у куратора одним из самых первых. Вот так сложилось, что я и ещё два парня — Панин Фанур и Сизов Вовка первыми закончили приём пищи, и сержант Рудов приказал нам отправляться в расположение нашего отряда и ждать вызова от лейтенанта Малютина.

Сам лейтенант прекрасно видел, что мы покинули столовую. Кураторы всегда принимали пищу вместе с нами. И вообще, старались постоянно находиться рядом. Мы несколько раз замечали, как лейтенант просто стоит возле нашей палатки и вслушивается в наши разговоры. Но разговоров практически не было. Слишком мы были вымотаны, чтобы тратить драгоценную энергию ещё и на это.

Так вот, не успели мы с ребятами дойти до нашей палатки, как там нас уже поджидал лейтенант.

— Давайте ко мне по одному. Первым Панин, затем Фомин и Сизов. — сказал Малютин и что-то насвистывая себе под нос, отправился в исповедальню.

После первого же дня разговоров о жизни мы именно так стали называть палатку лейтенанта.

— Заходи, Сергей. Присаживайся. — позвал меня лейтенант, когда я оказался перед его палаткой в первый день. — Слышал я, что в Сасове у тебя осталась девушка? Красивая?

Сперва я ненадолго завис, не понимая, к чему вообще этот разговор. При чём тут девушка в Сасове и моё обучение в этом лагере? И судя по всему, это недоумение отлично читалось у меня на лице.

— Да ты не пытайся найти никакого подвоха. Его здесь нет. За эти две недели я должен как можно лучше узнать каждого из вас. Понять, что вы за люди и постараться составить подробную характеристику. Но это вы уже и без меня давно поняли. Я не психиатр и не собираюсь копаться в ваших мозгах, выуживая оттуда страхи и слабости. Если таковые имеются, то они сами проявятся во время этого отбора. Сейчас я просто хочу поговорить с каждым из вас о вашей жизни, до того момента, как вы решили поступать на новый курс.

Говорит, что не психиатр, а вот мне кажется совершенно по-другому. Чем-то мне этот разговор напомнил беседу с Аркадием Борисовичем. Только там я прекрасно знал, что мой собеседник — специалист в области психики, а сейчас меня пытаются убедить, что это не так. Ну хорошо, буду играть по местным правилам. Раз Гриша хочет поговорить о нашей жизни до поступления, то почему бы и не поговорить.