— Тогда вижу всего два варианта. — начал я говорить, но меня перебила какая-то женщина, выскочившая из-за угла больницы. В одной руке у неё была метла, а в другой, куча опавших листьев. С лица женщины не сходила улыбка и выглядело это довольно жутковато.

— Кто из вас сын Клавки? Она всем твердила, что у неё забрали ещё не родившегося ребёнка. Но никто, кроме меня, ей не верит. Ему сейчас лет восемнадцать должно быть. Я это хорошо знаю, Клавка каждый день о нём говорит. Столько времени уже вместе здесь находимся и каждый день это слышу. Раньше, её выпускали гулять. Когда ещё врачом у нас Петька был. Ну там всех выпускали. Даже Зойку, которая уже раз десять сбегала. Она вообще с головой не дружит. Думает, что её все хотят убить. А как Игорь появился, так всё, половину из наших по палатам закрыли и запретили гулять. Особенно баб, что покрасивее да помоложе. Игорь с ними времени много проводит. Лечит, наверное, очень хорошо. Да вот только так никого пока и не вылечил. А Клавка его и вовсе мужем звать начала.

— Селезнева! — раздался громогласный окрик санитара и женщина тут же встрепенулась.

— Всё, ищут меня. Если сейчас не приду, неделю гулять не выпустят. У Клавки окно третье справа на втором этаже. Это, если зайти сзади корпуса. — сказав это женщина, схватилась за метлу и побежала в сторону, откуда раздался крик.

На Андрея было страшно смотреть. Сперва врач, а теперь и эта женщина.

— Пойдём. — потянул я Андрея за руку. — Сейчас к маме, а потом уже определимся, что будем делать дальше. Сам понимаешь, что эта женщина — местная пациентка и поэтому может наговорить всё что угодно. Но главное, она сказала, что мама помнит о тебе.

— Врач говорил, что я могу прийти с родственниками, у которых имеются доказательства. У брата и сестёр по-любому имеется свидетельство о рождении, где указаны родители. Нужно найти их и тогда проблем с посещением не возникнет. — посмотрев на окно, задёрнутое какими-то тряпками, произнёс Андрей.

— С тобой всё в порядке? — на всякий случай спросил я у парня.

— Жить точно буду. — пошутил он и слегка улыбнулся. Ну значит, точно жить будет.

Потом мы ещё долго разговаривали с ним на эту тему, и я понял, что Андрей никогда не питал надежд по поводу семьи. А тут словно снег на голову обрушилась эта информация. Естественно, он как можно быстрее хотел увидеть родственников. Хотя и прекрасно понимает, что это совершенно чужие люди. Андрей признался, что даже не знает, о чём с ними говорить.

— Просто хочу их увидеть. Может, тогда у меня появятся какие-нибудь чувства? Серёга, я даже не знаю каково это — иметь семью.

— Ты обязательно увидишь своих родственников. Обещаю. И первой будет твоя мама. Ну а дальше и остальными займёмся. В каком детдоме воспитывались твои брат и сестра, знаешь? Вот и отлично. Тогда сейчас у мамы и узнаем, где находятся эти детские дома.

— Спасибо тебе Серёга. Вот так взять и начать помогать человеку, которого знаешь, всего нет ничего. Я всю жизнь думал, что таких людей не бывает. Всегда рассчитывал только на себя. Да и никто до тебя не хотел мне помогать. Разве, что в приёмной комиссии лётного училища, мне помогли попасть на этот отбор. Но там сидел пожилой дядька, который сказал, что я похож на его сына. А ты даже младше меня, поэтому даже не понимаю, почему ты сам вызвался помочь?

— Просто, потому что могу это сделать. — ответил я.

Не скажу же я, что он также напомнил мне сына. Да и просто по-человечески мне было жаль парня. Если у меня есть возможность помочь Андрею, то почему не воспользоваться ей?

— Ещё раз скажи, как зовут того врача? — спросила мама, когда мы рассказали ей о возникших у нас проблемах. — Сейчас позвоню Ивану Петровичу и обо всём договорюсь. Это главврач больницы, в которой находится твоя мама Андрей. Вот только вам обязательно нужно будет заскочить к Ивану Петровичу и передать ему небольшой подарок. В кладовке возьмёте одну банку мёда. Серёжа, только смотри, чтобы мёд свежий был. Коля только привёз на прошлой неделе три банки. Вот одну банку и передадите Ивану Петровичу.

Все инструкции были получены, и мама начала звонить главврачу психбольницы, который без каких-либо проблем согласился выполнить её небольшую просьбу. Он сказал, чтобы Андрей приходил к нему, и вместе они пройдут куда угодно.

Уже через два часа мы были в кабинете главврача психбольницы и рассказывали о возникшей проблеме. После чего передали ему гостинец от мамы. Иван Петрович расплылся в широченной улыбке, увидев наш подарок. А после того как попробовал его и вовсе готов был сделать для нас всё что угодно. Он подхватил Андрея под руку и повёл на встречу с мамой. Мне там делать было нечего и поэтому я ждал Андрея на улице. Как раз было время подумать, какие шаги предпринимать дальше.

Есть ли смысл просто так ходить по детским домам? Нам вновь откажут и всё равно придётся идти к маме. Проще будет сразу попросить её, позвонить нужным людям.

— Здравствуй, Сергей. Не ожидал тебя здесь увидеть, — вывел меня из размышлений, знакомый голос.

— Аркадий Борисович? А вы, что здесь делаете? — спросил я, как только увидел старика в белом халате, который рассмеялся после моего вопроса. За его спиной стояло четыре молодых парня, которые на вид были чуть старше меня.

— Не поверишь Сергей, но я здесь работаю. Преподаю на кафедре психиатрии. Вот, нашёл сегодня время, чтобы разобрать с отстающими студентами один очень интересный случай. А вот что ты здесь делаешь мне очень интересно. Насколько я знаю, ты вроде прошёл успешно все испытания. Дима мне говорил, что документы о твоём приёме уже лежат в училище.

— А я здесь помогаю другу, — произнёс я и начал рассказывать Аркадию Борисовичу о проблеме, которая у нас возникла с Фетисовым и которую удалось успешно разрешить при содействии Ивана Петровича.

— Очень странно, что Шварц пошёл против Фетисова, — задумчиво произнёс Аркадий Борисович, а затем обратился к своим студентам. — Погуляйте где-нибудь минут десять.

Только после того, как они ушли, врач снова заговорил.

— Боюсь Серёжа, что состояние матери твоего друга может несколько отличаться оттого, что вам описывал Фетисов. Просто он хотел вас спровадить. Никакой необходимости в предоставлении документов о родстве нет. Похоже, что Фетисов снова взялся за старое. И вполне возможно, что мать твоего друга содержится здесь ошибочно. Да и с другими пациентками, что находятся на лечении у этого, так сказать, специалиста всё не так просто, как может показаться. Я уже не первый год пытаюсь добиться справедливости и разобраться с этой парочкой. Но слишком сложно это сделать. Если хочешь узнать больше, то приходи завтра вот по этому адресу и приводи с собой друга. Всё же это о его матери пойдёт разговор.

Я слушал Аркадия Борисовича и совершенно не понимал, что он такое говорит. Понятно, что с матерью Андрея не всё хорошо. Она уже восемнадцать лет находится на лечении и психушке. Да и Фетисов нам говорил, что после встречи с родными у неё всегда случается обострение, которое трудно поддаётся лечению. Исходя из всего этого я не понимал, какой справедливости пытается добиться Аркадий Борисович. И почему он не может рассказать о чём-то прямо сейчас? Что за страшная тайна такая?

— Простите Аркадий Борисович, но я не понимаю, о чём вы говорите. И что не так с матерью Андрея? Конечно, помимо того, что она уже столько лет находится на лечении в этом заведении.

— Вполне возможно, что она могла бы уже давно быть дома. Если бы ни кое-какие обстоятельства, о которых я не могу тебе рассказывать здесь и сейчас. Конечно, я могу и ошибаться. Поэтому назови мне ещё раз имя этой женщины. И завтра я уже точно смогу сказать, коснулся этот ужас её или нет. По крайней мере, попробую это узнать.

После этих слов моё непонимание усилилось ещё больше. Такое ощущение, что Аркадий Борисович специально пытается запутать меня как можно сильнее. Сперва я послушаю, что скажет Андрей, после встречи с мамой, а уже потом решу, хочу знать эти «страшные тайны» Рязанской психбольницы или нет.