Выдавив из себя смешок, я трясу головой в протесте. Не надо ничего никому говорить, и тем более Борису Александровичу. Ну какая же беспросветная дурочка. Умудрилась придумать себе то, чего нет… Из-за нескольких слов похвалы, из-за пары долгих взглядов… Неужели где-то в глубине души я поверила, что такой мужчина может мной всерьез заинтересоваться? Об этом даже думать кощунственно. Я дружу с его дочерью, и он старше меня на двадцать лет.

Да нет, конечно. Я же не настолько испорченная. А в груди болит, потому что я своего папу вспомнила.

– У меня бывает иногда, – улыбнувшись, я толкаю Ленку локтем. – Гормональный кризис на фоне бурного веселья.

– Уф-ф, Дудаева, – облегченно фыркает. – Я уже испугалась. Ну, ты хоть хорошо время провела? Видела, Ярош с Мишаней чуть в глотки друг другу из-за тебя не вцепились.

– Не помню такого, – машинально отвечаю я. – Ты не против, если я подремлю немного? Устала с непривычки.

– Да спи конечно. – Ленка разблокировала телефон и начинает барабанить пальцами по экрану. – Спрошу пока у Славика, как они. Бедняга. Пьяного Мишу ему придется тащить.

Обняв себя руками, я прислоняюсь головой к стеклу и закрываю глаза. Я соврала. Спать я совсем не хочу. Просто разговаривать сейчас не в состоянии. Картинка татуированной руки, обнимающей женскую талию, никуда не хочет уходить.

Очутившись дома, мы с Ленкой желаем друг другу спокойной ночи и разбредаемся по комнатам. О блондинке я решила ничего ей не говорить. Неизвестно, как Ленка отреагирует. Может быть, ей и так обо всем известно, а может, она, напротив, расстроится. Вдруг до сих пор рассчитывает, что Борис Александрович сойдется с ее матерью.

Скинув с себя тесное платье и смыв макияж, я залезаю в кровать, но сон ко мне не идет. Жизнь, которая мне так нравилась, словно за пару секунд померкла, и я понятия не имею, что с этим делать. Боль, внезапно возникшая в груди, мне не знакома.

Пытаюсь читать электронную книгу, но, смирившись с тем, что никак не могу сосредоточиться, в бессилии откладываю телефон и встаю, чтобы выпить воды. Мама так советовала делать, если не получается уснуть.

Не включая свет, я наливаю себе воды из фильтра и усаживаюсь со стаканом за барную стойку. Ленка, наверное, уже десятый сон видит. Счастливая. У нее-то в голове не завелись тараканы размером с пятиэтажку.

Хлопок входной двери и звук шагов заставляет сердце учащенно запульсировать. Спрыгнув со стула, я вглядываюсь в темноту и на автомате ощупываю края пижамной футболки. Достаточно длинной для сна, но недостаточно для того, чтобы показываться в ней перед кем бы то ни было.

Щелкает выключатель, и кухню заливает ярким светом.

– Почему не спишь? – голос Ленкиного отца звучит немного удивленно.

Проморгавшись, я вижу его самого. В том же костюме, что и несколько часов назад. Да, я не ошиблась. Это точно был он.

– Вышла попить воды… – сиплю я еле слышно, оттягивая футболку в попытке прикрыть бедра. – Не знала, что вы приедете.

Его взгляд мельком касается моих коленей и босых ступней, после чего снова возвращается к моему лицу. Ничего не ответив, отец Лены подходит к холодильнику и достает оттуда бутылку минералки.

– Спокойной ночи, – бормочу я, резко срываясь к выходу. Щеки горят, а конечности напротив ледяные.

– Спокойной ночи, Сона, – долетает до меня в дверях. Наверное, именно мое имя, произнесенное им, заставляет меня остановиться.

– Я вас видела, – выпаливаю я, глядя в его широкую спину. – Сегодня возле клуба.

Борис Александрович медленно оборачивается и меряет меня ничего не выражающим взглядом.

– Почему не поздоровалась?

Во рту так сухо, будто я и не выпила целый стакан воды. Я не знаю, какие чувства испытываю этому мужчине, но то, что он действует на меня совсем не как остальные, готова признать. А еще мне больно видеть его с другой женщиной. Что со мной не так?

– Вы были не один. Поэтому.

Татуированная кисть накрывает металлическую крышку и глухим шипением ее откупоривает. Ленкин отец задерживается глазами на дурацком медведе, изображенном на моей футболке, и тихо выговаривает:

– Иди лучше спать.

Какая я все-таки дурочка. Лучше бы не открывала свой рот. Ну вот что мне за дело, где и с кем проводит свое время Борис Александрович? Да, увидела его в обществе молодой и красивой блондинки, что в этом такого? Мы ведь сами с Леной отдыхали и веселились в клубе не одни, а с парнями.

Однако выкинуть из головы навязчивые картинки и мысли не получается. Я признаю это с болью в сердце и долго ворочаюсь в кровати, забываясь сном лишь глубокой ночью. А просыпаюсь в разбитом состоянии и опухшая. Даже приходится скрыть тональником темные круги под глазами, чтобы Ленка меньше мучила расспросами, что со мной не так. Но я и сама не знаю ответа.

– Совсем не спала? – Лена все равно замечает мой понурый невыспавшийся вид, включив двигатель и выезжая за ворота.

– Книгу читала, – щелкаю ремнем безопасности и смотрю на пустое место во дворе, на котором обычно стоит машина Лениного отца.

За все время, что живу в их доме, лишь раз видела, чтобы Борис Александрович оставался дома на весь день. Все остальное он проводит на работе и очень мало отдыхает.

– Папа, наверное, вернулся поздно? Не слышала во сколько?

Щеки тут же обдает жаром. Откуда она знает? Слышала наш разговор?

– Да, поздно, – киваю я, чувствуя, как опять становится тоскливо на душе.

– Наверное, опять был с какой-нибудь женщиной, – тихо произносит Ленка, будто себе под нос, плавно перекатывая ладонью руль, а потом бросает на меня быстрый взгляд.

– И как ты к этому относишься? – осторожно интересуюсь я.

Раньше разговоры на семейные темы почему-то давались проще и легче.

– Никак, – мне кажется, что я слышу грустные нотки в голосе подруги. – Папа у меня молодой и красивый мужчина. С мамой они давно расстались. Я все прекрасно понимаю. И стараюсь не вмешиваться в его личную жизнь. Главное, чтобы ему было хорошо. Только дома видеть этих женщин не хочу.

– Их много?

– Без понятия. Мы на эти темы не разговариваем.

Слова о том, что я видела Бориса Александровича с сексапильной блондинкой, готовы сорваться с языка, но я останавливаю себя, а потом и вовсе перевожу тему в другое русло. Точнее даже не я, а Лена, начиная расспрашивать меня о моих чувствах к Сергею. Которых как таковых и нет. Но я отвечаю коротко и лаконично, что он мне симпатичен, и не более того. В действительности я ни с кем не представляю себя вместе. Ни с Мишей, ни с Сергеем, ни с каким другим парнем.

После занятий Лена предлагает подвезти меня до работы, сообщая, что ей нужно заглянуть к отцу по одному важному вопросу.

– Кажется, кое-кто вдохновил меня на рабочие подвиги. Папа так тебя хвалит, что мне тоже захотелось.

Я перевожу дыхание, когда речь заходит о Борисе Александровиче и моих успехах. А мысль о нашей новой встрече вызывает у меня противоречивые чувства. С одной стороны, мне стыдно за мою вчерашнюю смелость и сказанные слова, а с другой – я ничего предосудительного не сделала. Всего лишь сказала правду. Но впредь обещаю себе быть сдержаннее. У Лены и ее отца своя семья, и я не имею права в нее вмешиваться.

В здании офиса я прощаюсь с Ленкой и направляюсь на свое место. Включаю ноутбук и погружаюсь в работу, чтобы в конце дня отнести отчеты Стефании на проверку.

Выхожу из кабинета и нос к носу сталкиваюсь с Борисом Александровичем, который как раз выходит от своей помощницы.

– Здравствуйте, – чуть ли не шепотом говорю я, уставившись на белоснежный воротник его рубашки, вдыхая знакомый аромат парфюма.

– Здравствуй, Сона, – доносится его немного грубоватый голос сверху.

Я осмеливаюсь поднять глаза, что стоит мне нечеловеческих усилий.

– Все нормально? – спрашивает Борис Александрович, задерживая взгляд на папках, которые я прижимаю к своей груди.

– Да, я все доделала, – с готовностью киваю, чувствуя, как пульсирует сердце. – Несу Стефании отчеты по жилому комплексу “Элита”, – перевожу глаза на настенные часы, отмечая, что скоро мы поедем с Борисом Александровичем домой.