– Молодец, – снова хвалит меня Ленин отец, отчего я тут же расцветаю в улыбке. Даже настроение поднимается, и начинаю ощущать себя увереннее.

Но к моему разочарованию, поговорить у нас больше не получается, Борису Александровичу кто-то звонит, и он направляется в свой кабинет, включаясь в беседу и отдавая кому-то указания. Несколько секунд уходит на то, чтобы я опять смогла полноценно дышать, а потом иду сдавать свою работу Стефании.

Примерно через час, когда со всеми отчетами покончено, я жду, что за мной зайдет Борис Александрович со словами «Поехали домой», но вместо этого на мой телефон звонит Виталий и говорит, что ждет меня внизу.

Не в силах скрыть острого разочарования, я машинально спрашиваю: “Почему?”, и получаю неутешительный ответ:

– Распоряжение Бориса Александровича. Теперь забирать вас с работы буду я.

Виталий не соврал. Теперь в конце каждого рабочего дня у входа в офис меня ожидала машина, но Бориса Александровича в ней не было. Домой я добиралась в одиночестве, а сам он возвращался ближе к полуночи. Наверное, проводил время с той красивой блондинкой.

Привычные вещи вдруг перестали приносить мне радость. Если раньше, просыпаясь в огромной двуспальной кровати на нежнейших сатиновых простынях, я испытывала желание визжать от радости, то сейчас с трудом поднималась по будильнику и, не заглядывая в окно, плелась в душ, чтобы влиться с рутину: университет – работа – дом. Даже любимый пряный мокко стал казаться безвкусным. Причину я по-прежнему не понимала, вернее, отказывалась понимать.

Единственное время, когда я продолжала ощущать жизнь – это время в компании жизнерадостной Ленки, и еще – когда, идя по офисному коридору, ненароком встречала ее отца. Борис Александрович конечно никак не пояснял причину своего решения, только приветствовал меня кивком головы и сдержанно интересовался, все ли у меня нормально. Я врала, что у меня все отлично, а потом, сидя за своим офисным столом, проматывала в голове каждую секунду этой мимолетной встречи. Как Ленкин отец при этом выглядел, во что был одет, и как звучал его голос. Все это меня пугало, и отчасти по этой причине я приняла предложение Сергея сходить в кино. Потому что сходить в кино со своим ровесником – куда нормальнее, чем впасть в депрессию из-за того, что отец подруги больше не нуждается в моей компании по пути к дому.

– Сона! – запыхавшийся голос Стефании заставляет меня вынырнуть из череды невеселых мыслей и поднять глаза. – Вот! – Она опускает передо мной файлы. – Минут через сорок в офис подъедет Борис Александрович. Бумаги нужно срочно занести к нему. Я сама не успеваю – меня в генеральном управлении ждут. Не забудешь?

Машинально накрыв документы ладонями, я качаю головой. Пульс частит. Конечно не забуду. Разве о таком вообще можно забыть?

Ровно через сорок минут и ни минутой позже я покидаю кабинет, чтобы выполнить данное мне поручение. С каждым шагом мандраж внутри растет. «Глупая, – ругаю я себя. – Да он едва на тебя взглянет. Просто положишь бумаги на стол и уйдешь».

Но убеждать себя бесполезно. Сердце будто с цепи сорвалось. И в голове постоянно крутится вопрос: «А достаточно ли я хорошо выгляжу?», «Уместно ли будет спросить, как у него настроение?»

Дойдя до нужного кабинета, я заношу руку и негромко стучусь. Ответа не следует. Стучусь еще раз и, получив все тот же результат, решаюсь аккуратно приоткрыть дверь.

Первое, что попадает в поле моего зрения – это широкая спина, обтянутая серым пиджаком. Ленкин отец стоит возле окна с телефоном в руке.

– Я это уже слышал. Кто я, по-твоему? Пиздюк, которого ты можешь завтраками кормить? Рот свой закрой и слушай… Завтра вся сумма должна быть у меня на расчетном. Не будет – пеняй на себя. По судам таскать не буду. Сначала ноги прострелю, потом попрощаешься с яйцами. Ты меня знаешь – слов на ветер не бросаю.

От услышанного рот наполняет сухой металлический вкус. Сердечные удары бешено сотрясают ребра, но я не могу двинуться с места. И даже осознание того, что меня в этот момент быть здесь не должно, не помогает. Я впервые слышу, как угрожают здоровью другого человека, и этот факт повергает меня в шок. Все эти ужасные слова произнес не кто-нибудь, а отец моей подруги, в чьем доме я остановилась. Мужчина, которым я безмолвно восхищалась, как успешной личностью и прекрасным отцом.

– Сона, – металлический голос Бориса Александровича заставляет меня вздрогнуть. – Давно здесь стоишь?

– Я… Нет. И я стучалась, – сиплю, уставившись в логотип откусанного яблока на мониторе. Руки мелко дрожат. – Стефания просила передать вам бумаги.

Не дожидаясь ответа, я срываюсь с места, опускаю на стол стопку файлов и, не взглянув на отца Лены, со всех ног несусь к двери. Он окликает меня по имени, но я не нахожу в себе сил обернуться. Пусть уволит меня за неподчинение. Просто не могу. Не после услышанного.

«Папа далеко не Дед Мороз, – оживает в голове голос Ленки. – Многие его боятся».

Ее слова вовсе не подразумевали то, что окружающие испытывают к ее отцу трепет и уважение. Она имела в виду, что они действительно его боятся. Кто вообще такой Борис Тихонов? Чем в действительности зарабатывает на жизнь, если так запросто грозит расправой живым людям? И как мне в следующий раз встретиться с ним глазами?

– Ну и как тебе фильм? – интересуется Сергей, когда мы, жмурясь от ударившего в глаза света, покидаем зал кинотеатра.

– Немного банальный, если честно.

Испугавшись, что такое признание может показаться ему бестактным (все-таки это он выбирал сеанс и покупал билеты), я быстро поясняю:

– Хотя жанр приключенческого боевика другого и не предполагает, правильно? Тема экшена была на уровне.

– Ты меня как будто обидеть боишься, – с улыбкой замечает Сергей, смахивая с моей рубашки кусочек попкорна. – Расслабься. Я тоже не сильно в восторге. Понятия не имею, почему у этого фильма такой высокий рейтинг.

Я с облегчением улыбаюсь ему в ответ. В этот момент он даже начинает нравиться мне чуточку больше. Приятно, когда человек разделяет твое мнение и вкусы.

– Наверное, дело в актере, сыгравшего главного героя. Он сейчас на пике популярности.

– Ага, – подхватывает Сергей. – Я в этом году три фильма с ним посмотрел. Уже поднадоела его рожа немного.

Впервые за последние дни мне становится весело. Все же хорошо, что я приняла его приглашение, вместо того торчать в доме Тихоновых, изводя себя невеселыми мыслями. В компании Сергея мне удивительно легко, несмотря на нашу разницу в социальных статусах.

– Тебя отвезти домой или заедем куда-нибудь выпить кофе? – спрашивает он, когда мы оказываемся сидеть в машине.

Я смотрю на часы. Время начало одиннадцатого, еще минут тридцать-сорок займет обратный путь.

– Домой. Уже довольно поздно, а я все же живу в чужом доме.

– У Лены строгий отец, да? – Сергей усмехается. – Я помню, как он меня тогда на парковке припечатал. Непростой мужик.

– Он… нормальный, – бормочу я, глядя себе на колени. – Просто чувствует за меня ответственность. И почему вдруг непростой?

– Непростой, в смысле с прошлым. Ну, ты и сама в курсе, наверное, если вы с Леной давно дружите.

– О чем я должна быть в курсе? – переспрашиваю, ощущая, как позвоночнику струится холодок.

– Про прошлое Тихонова. – Оценив мое растерянное лицо, Сергей заводит двигатель. – Вижу, что не в курсе. Он был очень влиятельным человеком в криминальных кругах, до того, как легализовался. В интернете информации много. Почитай, если интересно на досуге. Хотя лучше не стоит.

Не найдя, что сказать, я пристегиваюсь и отворачиваю к окну. Поднявшееся настроение быстро ползет вниз. Я получила еще одно подтверждение, что не зря так сильно испугалась, подслушав тот телефонный разговор.

Вот уже три дня я извожу себя мыслями о том, как мне быть с этой информацией. Особенно мучительно то, что я ни с кем не могу ее обсудить: ни с мамой, ни тем более с Ленкой. Я привыкла думать, что все, что связано с угрозами и членовредительством должно караться законом, и теперь нахожусь в полной растерянности. Образ Бориса Александровича как эталона мужчины больше не клеится. Я знаю его как человека, любезно предоставившего мне кров и работу, человека, которого уважают на работе и который в одиночку заботится о дочери… Но как уложить в голове то, что вместе с этим он, возможно, нарушал и продолжает нарушать закон?