– Возможно ты прав, – кивнула Минмин, – ты психиатр, тебе в этом проще разобраться. А как ты узнал, что я плохо запоминаю лица и имена?

– Да… так… наблюдал за тобой.

– О! – кивнула Минмин.

– Ага, – улыбнулся он своей улыбкой сфинкса.

***

Через пару дней Минмин удалось через охранников, стоявших у дверей её домика, уговорить футина её принять. Она постучалась, вошла в кабинет, поклонилась. Вэй Нин удивлено вскинул брови:

– Давно не видел тебя такой смирной, – взглянул на неё Вэй Нин и вернулся к своим делам.

– Футин, – Минмин подошла к его столу и очень спокойно, по-взрослому, без жеманства и заискивания, произнесла: – прости меня, я доставила тебе столько хлопот.

Вэй Нин отложил бамбуковый свиток, который держал, внимательно посмотрел на дочь.

– Я поставила всех нас, всё поместье, всех шаньцев в трудное положение… я…

– О чем ты? – удивился Вэй Нин.

– Я вмешалась в религиозный обряд и люди могут теперь подумать, что я не соблюдаю обычаев… не верю во всех этих богов и шаманов, и жрецов, и еще там кого… всех их не уважаю и не слушаюсь…

– Ты считаешь, что в этом твоя вина? И за это ты просишь прошение?

– Да, я вмешалась в церемонию похорон и еще попросила тебя о перезахоронении, теперь все в городе, и магистрат в том числе, могут на нас за это ополчиться.

– С этим я разберусь, – покачал головой Вэй Нин, – это не такая уж и большая проблема.

– Но теперь этот дафу, как там его… он… я нажила очередного врага.

– Ах, это, – Вэй Нин кивнул – хоть это ты осознаешь, уже хорошо.

– А что еще?

– А то, что ты ушла из поместья и одна, непонятно где, непонятно как провела несколько дней… Это тебя не волнует?

– Ну, – Минмин пожала плечами, – я же в порядке?

– А если бы что-то всё таки случилось? Ты в курсе, что я уже был готов поднять всех на той стороне перевала, идти к Фу дзяндзюну на поклон чтобы найти тебя. Кроме того на тебя было совершено покушение и мы до сих пор не знаем, кто за этим стоит. Я пытался скрыть то, что ты пропала, даже нарядил Бинбин в твои наряды и заставил сидеть в твоей комнате, но если бы… я даже не мог тебя открыто искать, иначе те, кто тебя пытался убить, узнали бы…

– Извини, я думала…

– Вот именно, ты думала… ты поступаешь так, как считаешь нужным… сама считаешь, а о других… о чувствах других совсем не задумываешься.

– Извини, – потупившись, проговорила она. – Я обещаю, что этого не повторится.

– Ты уже давала подобные обещания, и каждый раз их нарушала.

– Хорошо, – Минмин подняла руку, – я клянусь, что не буду вмешиваться в политику, не буду вмешиваться в дела города и магистрата, буду советоваться с тобой каждый раз, покидая поместье, буду всегда с охраной выходить и перестану сбегать.

– О! – удивлено поднял брови Вэй Нин, – разве такое возможно?

– Да, – Минмин кивнула, – но при одном условии… я ишен, и если кому-то будет нужна моя помощь, меня не должны останавливать и ограничивать.

– Хорошо, – кивнул дзяндзюн, – пусть будет так.

– Значит договорились? – обрадовалась Минмин.

Вэй Нин кивнул, стараясь скрыть улыбку, опустил голову.

– Как там та женщина? – спросила Минмин.

– Кто?

– Женщина, которую я вернула из Шань.

– Её отправили пока к Хей Ину, пусть помогает по хозяйству. А-Лей тяжело с ребенком одной.

– О! – кивнула Минмин, – и то верно, почему я сама не додумалась. Ей с А-Лей будет… может будет лучше, возможно она сможет оправиться от горя.

– Как ты перешла хребет? – спросил Вэй Нин.

– Есть тайная тропа. Ванзы по следу нашел…

– Но откуда ты знала про тропу, даже я, дзяндзюн, живущий здесь столько лет, управляющий всей областью Иншань, даже я не знал о ней.

– М… догадалась. Когда искали ту женщину из Шань, её не смогли выследить по дороге к перевалу, верно? И это твои солдаты, которые тут знают каждую кочку. Кроме того, когда, еще во время потопа, мутин спасла её сына, я расспрашивала, что случилось с семьей мальчика и узнала, что его футин погиб в горах на охоте. Он был охотником, кормился этим, а значит знал все тропы. Мне оставалось только найти эту тропу.

– Почему ты мне сразу об этом не сказала?

– А ты бы поверил? Ты запер меня в поместье на недели… месяцы. Я… я просто задыхаюсь здесь. Я не могу так жить. Наверное я бы сказала, но я была тоже зла… я имею на это право.

Вэй Нин внимательно посмотрел на дочь, кивнул.

– Возможно я перегнул палку. Давай забудем все наши обиды?

– Ок, – кивнула Минмин.

– Ок, – усмехнулся Вэй Нин.

– Я готова следовать твоим правилам, если только меня не ограничивают, не запирают. И всё, что касается лечения людей…

– Да, – кивнул дзяндзюн, – я обещаю. С этим я не буду тебя ограничивать.

– Спасибо, футин.

Шилан стоял у ворот огромного поместья, рядом выстроились его дувеи и тридцать хэйдзявеев, выделанных ему даваном в качестве персональной охраны.

– Такое большое, – ошарашено проговорил Юй Мин.

– Такое мрачное, – добавил Цин Вуи.

– Пойдемте, – кивнул Шилан и переступил через порог своего нового дома.

Поместье находилось в северо-западной части внутренней городской стены, недалеко от вангона. Поместье долго пустовало, было конфисковано более десяти лет назад у одного из проворовавшихся чиновников, семью которого вместе с имуществом отписали казне, а самого казнили. По приказу давана в поместье прислали мастеров для его перестройки, но Шилан выпроводил их, сославшись на то, что он сам по собственному усмотрению будет всё постепенно обустраивать. Слуг не было и, войдя в поместье, Шилан первым делом распорядился чтобы хэйдзявеи занялись обустройством своих комнат по их собственному усмотрению.

К вечеру некоторые помещения, в том числе главные покои и кухня, были приведены в порядок. Шилан осматривал свои новые владения, зашел в хозяйскую комнату, примерился к столу, уселся, огляделся. В комнату вошли Юй Мин и Цин Вуи. По пустой комнате отдались эхом их шаги.

– Шаочжугон, – доложил Юй Мин, – кухня отмыта и приведена в порядок.

– Хорошо, – кивнул Шилан, – пусть повар готовит еду, среди нас же есть повар?

– Так точно, – отрапортовал Юй Мин, – среди хэйдзявеев есть несколько поваров.

– Хорошо, – кивнул Шилан, – пусть тогда и готовит, если нужно нанять повара…

– Не нужно, – отчеканил Юй Мин, – еще… поместье такое большое, все сто ваших солдат здесь поместятся.

– Правда? – удивился Шилан, – тогда пусть и переезжают. Что им в лагере делать. Конюшня тоже большая и есть место… там есть какой-то сад заброшенный, пусть всё там выкорчуют и организуют тренировочное поле.

– Слушаюсь, – кивнул Юй Мин.

– Э… шаочжугон… – вмешался, стоявший всё это время молча, Цин Вуи. – Будет ли уместно…?

– Что? – спросил Шилан.

– Две наложницы, пожалованные вам даваном… они прибыли и…

Шилан оторопел.

– И что мне с ними делать? – спросил он у дувеев.

Те переглянулись.

– Э… шаочжугон, – начал объяснять Цин Вуи, – женщина и мужчина… если они …

– Я знаю, что происходит между женщиной и мужчиной, – перебил его Шилан, – я говорю о том, куда мне их деть? Я могу их отправить обратно?

– Ну… – дувеи переглянулись, замялись.

Шилан вздохнул.

– Если я отправлю их обратно, даван решит, что я отказываюсь от его подарка… ладно, пусть остаются, отправьте их… не знаю… в прачечную, что ли?

– Слушаюсь, – Юй Мин, – в поместье есть отдельные дома.

– Там есть где переночевать?

– Есть, – кивнул Юй Мин.

– Пусть переночуют ночь, потом решим, что с ними делать.

– Так точно, – отчеканил Цин Вуи.

– Хорошо, идите… да, – вспомнил Шилан, – покормите их.

– Слушаюсь, – Юй Мин и Цин Вуи развернулись и вышли из комнаты Шилана.

Он же немного почитал, перекусил, принесённым ему одним их хэйдзявеев, ужином, развернул на кровати, оставшейся от прежнего хозяина поместья, матрац, который принесли из кладовой его дувеи и улегся спать. Матрац от сырости попахивал плесенью, но Шилан, бывало, и не в таких условиях спал. Сыюэ50, начало лета, зной ночи быстро справится с сыростью. Он снял верхнюю одежду, остался в лёгкой рубашке и нижних штанах. Накинув на себя свой же плащ и положив под голову руку, сразу уснул.