– Конечно, мутин, я позабочусь о них.

– Принесите гуцинь и муди, – приказала она евнуху и служанкам.

Те удалились. В комнате осталась только одна служанка.

– И еще, – улыбнулась Лин гуифей. – Я перед отъездом подготовила тебе и твоим дувеям кое-какие лакомства.

Лин гуифей приказала служанке собрать угощения. Служанка поклонилась и вышла. Они остались одни.

– Мутин, – быстро заговорил на вэйском Шилан, – я сделал у себя в поместье потайную комнату с поминальными табличками всех, кого я нашел… кто был тогда убит в деревне, и дал подосланной женщине их увидеть.

– Что? – Лин гуифей оторопела, – Шилан… ты… поставил себя под угрозу… столько лет мне удавалось всё скрывать, а ты…

– Мутин, я не могу так больше, я не переставая думаю о своих родителях, о вашем муже и вашем сыне, о всех тех невинных… которые погибли. Я не могу больше бездействовать. Я попытался… но и в этот раз всё оказалось безрезультатно. Я поймал человека, которого направили следить за мной, но тот, кто за ним стоял, он или они… они действовали через обычного дуча. Он исчез раньше, чем я смог до него добраться. Я думал, что смогу заставить разговорится… но всё безрезультатно. Я и вас поставил под угрозу. Теперь эти люди знают, что я как-то связан с той деревней и вы, как моя мутин, тоже.

– Шилан, – Лин гуифей вздохнула, – пока я в вангоне и в фаворе у давана, мне ничто не угрожает. Но тебе… Попробуй найти зацепки с другой стороны.

Лин гуифей оглянулась, – «шорох за занавеской? Нет, показалось».

– Тогда, когда это всё произошло… – зашептала она, – твой футин очень много времени проводил с Ци Баоюй, он теперь служит в сюеюань…

– Ци фузы? Это ведь мой наставник.

– Я слышала об этом, – кивнула Лин гуифей, – попытайся поговорить с ним, может он что-то тебе посоветует. Тот закон, над которым работал твой футин…

В комнату вошли служанки с коробками.

– Отлично, – улыбнулась Лин гуифей, – вот и угощение.

– Благодарю, мутин, – Шилан принял коробки.

Они поговорили еще некоторое время, пока евнухи и служанки не принесли инструменты.

– Доставьте их в мое поместье, – распорядился Шилан, – я боюсь их повредить при перевозке, я ведь верхом…

– Конечно, – заволновалась Лин гуифей, – отправьте их в повозке, и проследите, чтобы ничего не случилось. Даван будет расстроен, если его подарки пострадают.

– Это фуван74 подарил муфей такие прекрасные инструменты? – спросил Шилан.

– Конечно, – Лин гуифей улыбнулась. – Бися очень внимателен. Кроме того, ты же знаешь, он большой ценитель музыки. И если с инструментами что-то случится, он обязательно это услышит.

– Тогда нужно быть предельно аккуратным, – кивнул Шилан, – чтобы даван не расстроился. Вы слышали? – спросил он у слуг.

– Конечно, – ответили служанки и евнухи дружным хором.

Шилан и Лин гуифей еще обмолвились несколькими незначительными фразами, затем Шилан откланялся, покинул вангон.

Время шло, даван и его приближённые отбыли из северной столицы. Наступила зима, Аньян замело снегом. Ветра с Дон шамо гудели не переставая, гнали снежные бури. Шилан продолжал посещать сюеюань, но сколько он не старался разговорить Ци фузы, тот уклончиво и тактично избегал темы, витиевато переводил разговор на что-то абстрактное и зачастую просто не отвечал на вопросы Шилана. Все его попытки разузнать о том, были ли когда-либо предприняты меры по введению закона об освобождении крестьян, о даровании им права покидать земли, к которым они были прикреплены, любые попытки выведать, занимался ли кто-то из чиновников подобными вопросами, оставались без ответа. Ци фузы лишь умело переводил тему, а Шилан боялся задавать вопросы напрямую о футине.

Весной, сдав экзамен и оказавшись в десятке лучших, после возвращения в столицу давана, Шилана и остальных девять человек, сдавших успешно государственный экзамен, вызвали в вангон, для оглашения приказов, кто на какую должность назначен.

Шилан стоял на коленях в огромном зале, окружённый с двух сторон рядами чиновников, ждал своего назначения. Будучи шестым в списке десяти самых лучших, его назначение оглашалось пятым с конца. Один за другим счастливчики из десятки получали свои свитки с назначениями, кланялись, отходили.

– Лин циванзы, – пропел евнух, – за заслуги и таланты, а также прекрасные знания, продемонстрированные на государственном экзамене, назначается советником первого ранга, заместителем начальника придворной стражи и ему разрешается…

Евнух не дочитал приказ, в центр зала вышел один из чиновников, пал на колени и прокричал:

– Бися, – чиновник рухнул челом.

– Что? – спросил недовольный даван.

– Бися, смеет ли чень75 предложить? Не прогневайтесь. Циванзы настолько талантлив в военном деле, не будет ли для страны большой потерей, если его назначат всего лишь советником и заместителем начальника придворной стражи…

– Что? – оторопел даван, – Вы недовольны моим решением?

– Никак нет, бися, но…

– Бися, – в центр зала вышел Пу ченсиан, – бися, министр юстиции лишь хотел обратить внимание, что такой талант… такой военный гений, как циванзы, если его назначить на гражданскую службу – это будет огромной потерей для всей страны и нации…

– Хм, – хмыкнул даван, – и что вы предлагаете?

– Не будет ли уместно, – заговорил Пу ченсиан, – если Лин циванзы будет назначен во главе армии на оборонительной стене на границе с Нэймэн, рядом с Ушань… на северо-восточной границе с территориями Нэймэн?

– Но разве там не Хань дзяндзюн командует войсками? – недовольно переспросил даван.

– Да, – кивнул ченсиан, – но Хань дзяндзюн уже не так молод и не так силен, к тому же с границы поступают доклады о том, что нэймэны, не смотря на заключённое перемирие, нападают разрозненными группами.

– И? – даван вскинул брови. – Хань дзяндзюн годами защищает границу, кто кроме него с этим лучше справится?

– Бися, – продолжил Пу ченсиан, – мы не просим заменить Хань дзяндзюна, мы лишь предлагаем укрепить его позиции, послать дополнительные войска на северную границу, и назначить Лин шаодзяндзюна во главе этого войска.

– Поддерживаю, бися, – заголосил министр юстиции.

За ним еще несколько министров выбежали в центр зала, встали на колени и прокричали:

– Чень поддерживает…

– Чень поддерживает…

Шилан огляделся, пытаясь запомнить всех, кто вышел и встал на колени.

– Хорошо, – кивнул даван, – я обдумаю ваше предложение. Продолжайте, – приказал он евнуху.

Тот продолжил зачитывать приказ, Шилан приняв приказ, вышел из главного здания аудиенций, направился к выходу, но был остановлен евнухом, который пригласил его, по приказу давана, проследовать за ним. Шилана провели к внутреннему малому залу аудиенций, где ему приказали ожидать.

После окончания чествования победителей государственного экзамена и роспуска чиновников, Шилана пригласили пройти в зал.

Даван сидел за столом, просматривал бамбуковые свитки. Шилан вошел, встал на колени, упал челом.

– Встань, – распорядился даван.

– Благодарю, бися.

Шилан поднялся.

– Два года назад я посылал в Иншань письмо Вэй дзяндзюну с просьбой о твоей помолвке с Вэй гонджу. Ей сейчас должно быть уже тринадцать, самый возраст. Насколько мне сообщают шпионы в Вэй, её еще никому не сосватали. Тогда у Вэй дзяндзюна было одно единственное пожелание – видеть зятя сдавшим государственный экзамен. Значит теперь у него не будет повода отказать, – даван повернулся к евнуху, – огласи приказ.

Шилан встал на колени. Евнух развернул свиток и пропел о том, что Шилану дарована помолвка с Вэй гонджу. Шилан, оторопевший, некоторое время так и стоял на коленях, не решаясь поднять голову.

– Ну что? – спросил даван, – что ты тут застыл?

Евнух подошел к Шилану и протянул приказ.