Наше уединение нарушило единственное существо в стае, для которого не существовало закрытых дверей и которое умело ступать практически без лишнего шума. Мама тихо вошла в спальню с подносом еды, а встретившись со мной взглядом, одними губами прошептала:

— Как она?

Я только кивнул, что вроде все в порядке, и ничуть не удивлялся, что Кэролайн всерьез беспокоится и заботится о ванильке, причем от чистого сердца, а все что было ранее просто напускное. Мама изначально понимала, насколько нежное и безобидное создание перед нами, просто хотела научить Кэрри быть сильной. Хоть и своими странными и неверными методами.

Женщина опустила поднос на тумбу и села на стул у кровати со стороны Кэрри.

— А ты как? — все-таки вспомнила лиса, что у нее есть сын.

— Чуть с ума не сошел.

— И это у тебя еще детей нет. — Лиса хмыкнула и замолчала, снова обратив взор на Кэрри. И уходить, похоже, не собиралась. А я представил, как буду переживать тринадцать первых обращений… Да даже еще хоть одно, и мурашки пробежали по коже.

Вскоре наш ёжик зашевелился, открыл ресницы, и когда увидел Кэролайн, едва не подпрыгнул на кровати.

— Тише-тише, девочка. Без резких движений. — Мягко надавила мама на плечи ванильки. — Как ты себя чувствуешь?

Нерешительный взгляд Кэрри я встретил теплой улыбкой. Ей нечего стыдиться и стесняться, пусть все говорит, как есть.

— Разбитой, — сорвалось с губ тихое признание, — и ужасно слабой.

Мама спокойно протянула Кэрри кружку с теплым чаем.

— Попей, дорогая, станет получше. Ты голодна?

— Очень. — Еще один робкий взгляд из-под ресниц, но в этот раз в сторону подноса. — Там ведь не голуби?

— Нет, перепелки. Очень вкусные.

Мамин голос звучал успокаивающе, и джинния расслабилась, поднявшись на подушках. Интерес к еде можно было считать хорошим признаком, так что мы спокойно наблюдали, как Кэрри ест, но едва ли она съела четверть тушки, когда отставила тарелку.

— Кэрри, милая, тебе надо покушать и набраться сил. Впереди еще одна тяжелая ночь. — Лиса ласково погладила девушку по щеке.

А я разозлился. Сомневаюсь, что вести о том, что Кэрри обратилась в волчицу, не разлетелись по всей стае, но давить на мою женщину это слишком. Да мы с Кэрри обсуждали, что обращение в зверя надо попробовать как можно быстрее, джинния даже обсуждала это с другими обращенными, которые ее уверили, что так лучше и проще, но, как по мне, еще рано.

— Мама, — прорычал я, предупреждающе, глядя как ванилька подтянула колени к груди и сжалась.

— Уолтер, фу. — Тут же осадила меня Кэролайн. — Кэрри, я ни на чем не настаиваю. Но чем скорее мы поймем, есть ли у тебя эта сущность, чувствующих ли ты их вообще, тем проще будет для тебя.

— Я знаю.

— Тогда, давай сейчас просто поговорим и решим, хорошо? — хитрая лиса пересела со стула на кровать. — Ничего нового ты мне не скажешь, милая, я уже проходила все это с сыном. Ты чувствовала свою волчицу? Понимала, что ей говорят, что она делала?

— Да.

— Вот видишь, все у тебя хорошо. Ты очень сильная волчица. И очень красивая. — Перехватила мама у меня эстафету по утешениям. — Скорее всего и зверь твой проявится в ближайшее время.

— Мне страшно. — Кэрри вновь чуть не заплакала. — Что если у меня не получится?

— Любимая, это не так важно. — Придвинулся я ближе к ёжику с другого края кровати.

Но еще один взгляд на меня и джинния словно захотела исчезнуть.

— Кэрри, чего ты боишься? — лиса снова завладела ситуацией, беря девушку за руки и заглядывая в лицо.

— А что если я нападу на Уолтера и причиню ему боль? Что если не смогу почувствовать сущность, и получится так же, что не захочу вернуться? Или что-то пойдет не так, и… Я не смогу, Уолтер уже пострадал…

— Дорогая, — умилилась мама, — посмотри сейчас на Уолтера. Он боится куда больше тебя. И ты не причинишь ему вреда, он привык и готов к любому повороту событий. Он справится, как и ты. Смогли же вы как-то отношения построить. Как вы вдвоем решите, так все и будет. А сейчас кушай и отдыхай, девочка моя.

Но маминой уверенности у нас не было. Мы действительно боялись друг за друга, и в одном Кэролайн права: я все еще боялся, что моя неуправляемая часть нападет на Кэрри, хотя он же ее и обратил.

До вечера мы практически не вылезали из кровати, теряясь в раздумьях и догадках, но в конце концов, решать проблему было необходимо. И Кэрри решилась. Просто взяла и, разглядывая свое кольцо, сказала, что сделает это, пройдет через все, что потребуется, лишь я не чувствовал себя одиноким и ничего не боялся. Мне оставалось лишь принять этот искренний дар.

Во всех смыслах, для всех сущностей Кэрри стала моей идеальной женщиной. Моей жизнью и дыханием. И я дал себе слово, что ее жизнь будет такой же идеальной и счастливой. Мы научимся понимать друг друга, создадим семью, и она никогда не будет испытывать недостатка в моей любви и заботе.

Эпилог

Кэрри

— Шарлотка, ванна будет потом. Сначала надо убрать за собой игрушки, — пояснила я в очередной раз.

— Но их много. Я всю ночь буду убирать! — развела руками дочь, показывая на хаос в гостиной. Иначе нельзя было назвать разбросанные куклы, машинки, лего и всякие развивающие карточки с животными и алфавитом. Хотя сегодня мне ещё повезло — волчата редко поднимались на второй этаж, и в детской почти чисто.

— Я помогу тебе. Давай вместе попробуем. Смотри, Брайан уже начал, — показала на маленького помощника.

Шарлотка насупилась, думая над ответом, но увидев, что все убираются — присоединилась. Я незаметно поглядывала на детей, не веря, как они получились такие разные.

Брайана не приходилось уговаривать. Он всегда с охотой складывал игрушки, постоянно подходил помогать и особенно обниматься. Мы могли с ним часами просто лежать, не будь рядом никого. В свой год и три месяца волчонок перенимал все наши действия и, в отличие от сестры, был совершенно спокойным ребёнком. Точной копией своего отца с моими зелёными глазами.

Шарлотта же ещё до рождения устраивала такие танцы в животе, что было понятно — у нас очень активная и озорная девочка. Потому чаще называли её мило — Шарлотка — такая же сладкая девчушка, как пирог. Ей обязательно надо что-то делать, и чтобы мама смотрела только на неё. Конечно, про усидеть на одном месте не могло быть и речи. Мои удивительные две разные копии.

Когда с игрушками было покончено, освободился и Уолт. Он решал в соседней комнате рабочие вопросы удаленно. Сколько бы дел у моего мужчины ни было, он всегда находил время на семью. И порой с нами бывал даже больше, хотя я никогда его не заставляла.

— Выбрали игрушки, с которыми будете купаться? — привычно спросил любимый.

Ещё до появления Шарлотты в нашей жизни Уолтер заявил, что хочет сам купать дочь. Возражений он не принимал, ему было важно это время с Шарлоттой. А я только радовалась, что он так тянулся к дочке. Иногда я хитрила и подглядывала за ними — не могла удержаться. С рождением второго ребёнка вошло в привычку вчетвером собираться в ванной комнате. Мы с Уолтом сидели на полу, а дети купались.

Волчата на голос папы отреагировали радостно — полезли в игрушки и снова устроили хаос. Но это было ещё не всё. Шарлотка нашла музыкальный «телефон» и включила его. Тот самый, который я спрятала от Брайана, потому что особо любимые песни он мог слушать целыми днями. И как итог: Шарлотта бегала по гостиной с добычей в руках, а Брайан догонял её со словами «Мо-о-о-ой!».

— Шарлотка, отдай телефон брату, — спокойно попросила я со вздохом.

Уолт подошёл и протянул руку, помогая мне встать. А затем с теплотой и нежностью погладил заметно округлившийся живот. Не знаю, что делала бы без мужа. Я очень благодарна ему за все, что он для нас сделал за последние пять лет: обратил меня, женился, построил дом, наделил семьёй в виде стаи. И самое ценное, важное, что не купить ни за одни деньги — подарил троих малышей. Последнего ждать совсем чуть-чуть. А потом ещё десять детишек… Наверное, я странная, вечно влюблённая женщина, раз согласилась на это, но мой мужчина оставался идеальным для меня несмотря ни на что. Иной раз, мне самой казалось, что я готова всегда сидеть с детьми и нюхать их макушки.