– Вне категории… ну конечно, а я все думал, с чего Холин взялся возиться с полуковкой, если там максимум первая ступень и ту преступно не афишируют. Выходит, я не зря побеспокоил аттестационную комиссию.

Вот почему, как только я решу не думать о человеке плохо, он тут же делает что-то, что заставляет думать о нем еще хуже?

– Вам не надоело быть такой сволочью, Каен? Лучше бы вы свою работу делали как следует.

– Я работаю по инструкции.

– А иногда нужно по совести.

Я пристально посмотрела в тускло синий вытянутый каплей глаз надзоровца. Грань касалась моей спины и привычно холодила лопатки, а он… он просто отзывался на силу. Уверенно, мощно и ровно, но… Есмал “волна”? Он может только встать на пороге. Чтобы пойти за него, ему нужен кто-то вроде меня. Тот, кто открывает двери.

Дымка над каменным цветком дрогнула и ритм изменился.

– Что-то не так.

– Что? – насторожился Каен, кося одним глазом на сканер, а другим старался не выпускать из поля зрения меня и источник, и признался: – Я не слишком силен в теории потоков.

– Я тоже далеко не профи, но фокус сместился. Был здесь, но после последнего выброса… Дайте сканер.

Источник читался без отклонений. Будто не выпнулся из-под земли с час назад, а просидел тут несколько лет…

Сканер мигнул. И снова.

– Выброс?

– Не похоже…

Я возилась с прибором, а Есмал вдруг резко развернулся и, прикрывшись еще одним щитом, швырнул “тленом” в плотный ком тьмы, соткавшийся чуть левее источника.

Мой блок сбил проклятие лишь частично, но шагнувший из-за грани некромант справился с остатком сам, использовал зеркало. “Тлен” усвистел в сторону, и на одну дыру в ангаре стало больше.

– Какая теплая встреча.

– Простите, магистр, я не предупредила коллегу, что вы можете появиться.

Я узнала лича исключительно по трости, правда, теперь она стала больше и выглядела почти как посох, да и вообще весь внешний вид древнего некроманта живо напоминал старинные хроники и гравюры – вычурный доспех, развевающийся плащ, лицо, скрытое жуткой маской. Или оно когда-то таким и было в иной форме?

– Не стоит беспокойства, милая. – Голос остался прежним, предельно вежливым, мягким и слегка снисходительным, будто с детьми разговаривает. – Уважаемый, мне кажется, вы нуждаетесь в помощи. У вас там, простите, мертвые вот-вот разбегутся. То, что я им нарисовал, конечно сдержит…

– Это ещё кто? – Есмал дулся, но попыток напасть снова не предпринял.

– Мой друг, магистр Питиво. Он здесь проездом. И вероятно, знает о теории потоков побольше нашего.

– Вы шли гранью? Тёмные вне категории обязаны регистрироваться в надзоре по прибытии.

– Тьма, Каен! Нашли время! Ооооо, мрак!

Меня словно под дых ударили. Воздух стремительно покинул легкие и возвращаться категорически не захотел. Мгновение паники, звон в ушах. Я машинально цапнула перстень Холина…

Там, за порогом…

Тени…

…соткался(лась) из мрака, раплывшейся в пространстве рукой сорвал(а) с себя подобие лица и швырнул(а). Ошметок давно сгинувшей сути залепил мне глаза, и я увидела огромную аметистовую друзу со сбитой верхушкой. По краю ровной поверхности проступила рунная вязь, в глубине камня засияло, фиолетовое проросло золотом мельчайших молний. Вспыхнуло, вырвав из полумрака контуры лиц и бордовые мантии, и кристалл рассыпался. Осталось только черное ложе породы, в которой он рос веками. Чтобы разбить обычный камень было достаточно одного…

… и тишь

…чьи-то руки собрали осколки и куски и унесли прочь. Вновь мелькнула бордовая мантия. Старый дом приосел, дрогнули опорные балки…

Там, за порогом…

…запряженные ящерками подводы спешно покидали двор. Позади, как кусок льда на солнце оплывал и таял двухэтажный особняк с полуколоннами по фасаду и барельефами из оскаленных горгульих морд. Блеклый морозный рассвет дохнул ветром в сторону дома, смешал серое с сыплющимся с неба мелким редким снегом…

…пепел.

Вдох. Кажется, что-то рухнуло. Если это я – это не я.

– Как долго? – выдавила я выныривая из морока.

– И минуты не прошло. Митика, детка, сойдите с порога, тут и так отовсюду… сквозит, и ваш коллега нервничает.

Иллюзорный облик Питиво не вязался с голосом никак. От кольца Мара по руке и дальше расползалось спокойствие, будто он стоял позади, под локоток поддерживал и вот-вот над ухом заурчит. Ощущение лежащих на плечах пальцев было настолько явным, что я обернулась. Никого. И сквозит – это еще мягко сказано. Я прикрыла веки и моими глазами стал черный изумруд с одной риской.

Источник дробил импульс на четыре потока. Два уходили в стороны, два били вверх и вниз под углом, смыкаясь со встречно направленными импульсами-близнецами от других источников и образуя редкую в магическом матричном построении треугольную бипирамиду. В центре клубком сворачивалось силовое ядро.

– Мы крепко встряли, маджен Андрзедж?

– Похоже на то, Митика. Что бы сейчас не произошло снаружи, мы не сможем вмешаться, но будучи внутри системы проще найти слабое место.

– Это чей-то умысел? Подобное не происходит само по себе, – проговорил Есмал. Представляю, как странно ему сейчас. Влип по брови в компании с недоучкой невнятной категории и неизвестно откуда взявшимся матерым темным.

– О, юноша, вы удивитесь, сколько всего происходит без всякого умысла. Идемте, нам в любом случае нужно быть ближе к этому, чем бы оно ни было.

Есмал отстал на полшага, пытался добиться взаимности от магфона. Наивный, магнет и от обычного выброса провисал, а тут такое поле, что на уши давит. Правда, без рывков. Если бы дергало, находится внутри силового каркаса было бы невозможно. Натянувшийся шнурок натер кожу на шее едва не до крови и ощущался тянущим ко дну пульсирующим якорем. От него к источникам словно тянулись нити, и мне представилась колеблющаяся на ветру паутина, в которой я была центром, а Питиво и Есмал – каплями осевшей росы. Нити-основы уходили к источникам, эластичные. Я двигалась, центр смещался, но они тянулись…

Питиво под ноги не смотрел, смотрел на меня. Прищурившись. Потом иллюзорная маска пошла трещинами по углам рта, рисуя на поверхности гротескную улыбку.

– Полагаю, коллега не в курсе всех ваших способностей.

– Никто не в курсе, даже я сама. А если вы про “поспать на пороге”, так это весьма сомнительное качество.

– Я вообще не понимаю… Это противоречит законам распределения магэнергии. – подал голос Есмал. – Три сильных источника так близко друг от друга… Первый появившийся поглотил бы более поздние соседние. Должен был поглотить…

В боевой форме он двигался рывками, будто нырял. И всякий раз дергал головой. Это вызывало у меня какое-то внутреннее отторжение, словно Каен и его иная форма никак не разберутся, кто главный. “Поглотил” царапнуло воспоминанием о гибели Фейна Хасина, первого ученика Холина. Мар, да и много кто еще, считали Есмала виновным в трагедии. А еще Марек был уверен, что значительная часть дара Фейна, оставшегося за гранью, досталась Каену. Я слишком мало знала, чтобы делать выводы. Интуиция здесь не помощник, ошибиться легко, особенно в том, что касается прошлого. А вот самое что ни на есть ожившее-мертвое прошлое, шагающее рядом, вдруг замерло и огляделось.

– Вот тот каменный поребрик не остатки ограды? Если я не ошибаюсь, здесь когда-то было поместье Крево.

Мы с Есмалом переглянулись, расписавшись в полном невежестве.

– Ну как же! Гаспер Крево – темный маг, некромант, реформатор, он систематизировал и доработал базовые ритуалы на крови, с его подачи был принят закон о признании вампиров разумной расой. Он же первый на вампирке и женился.

Внезапно у Есмала загудел магфон, и он снова отстал, оставив меня краснеть перед Питиво в одиночку.

– Я все это к тому, что Крево – ваши предки, вернее, предки Нери. Инквизиция сильно за них взялась. Тогда как раз начали вводить запреты на ритуалы на крови разумных. Последний из рода, Харман Крево, женился на девице Нери и взял ее фамилию. Родовой камень был уничтожен, семьи не стало. Но у Крево был уникальный родовой камень, самородный…