— Черт! Так не стыкуется все равно! — осенило вдруг меня. — Пацаны-то с разными отчествами! Ладно, Лесовой, с ним понятно. Из Вашего рассказа выходит, что фамилию ему от приемных родителей приписали, остальное на ходу придумали. Но старшего-то Федор Васильевич на порог детдома с запиской подкинул, а у отца моего отчество Николаевич! — торжествующе уставился я на мичмана. — Не Федорович!

— А вот тут, Алексей, могу только поделиться своими предположениями. Думается мне, что Степан Николаевич — отец твой, не родной сын Федору Васильевичу. Полагаю, это сын его старшего брата, хранителя другой линии. Уверен, что первое исчезновение старика связано с этой семьей. Когда началась война, думаю, архивариус отправился спасать родню, хотел перевезти их в Энск. Кто ж знал, что и к нам в город немцы доберутся.

И снова я сделал вид, что не заметил странную оговорку. Что за хранитель? Какие линии?

— Подождите, я что-то совсем запутался. А я тогда… В смысле, а Степан Лесовой тогда кто? И откуда взялся?

— Степан Лесовой родной сын старика. Не уверен, что старик был женат официально, сведений о браке отыскать не удалось. Но, думаю, свою гражданскую жену с сыном он надежно прятал, и только вынужденная необходимость заставила его изменить условиям секретности, чтобы спасти детей.

— Санта Барбара какая-то, — выдохнул я, окончательно запутавшись во всех хитросплетениях жизни архивариуса.

— Что? — переспросил Сидор Кузьмич?

— А? — не понял я, потом сообразил что ляпнул. — А, это город такой, в книжке название прочитал, вот приклеилось. Там тоже все было… — я неопределенно взмахнул рукой. — Очень запутано в плане семейных отношений.

Кузьмич дернул бровью, но ничего не сказал. Мы оба молчали, переваривая сказанное. И я все-таки решился:

— Сидор Кузьмич, что спрятано в документах архивариуса? Что искать будем?

Прутков окинул меня оценивающим взглядом, как будто что-то решая для себя, вытащил из пачки последнюю сигарету, прикурил, выпустил кольца в потолок, и небрежно выдохнул вместе с последним:

— Золото князей Юсуповых.

Если бы я пил воду, поперхнулся бы от неожиданности. А так всего лишь вытаращился на особиста, пытаясь по лицу понять, шутит он или прикалывается, млин. Судя по серьезному взгляду, Сидор Кузьмич был абсолютно уверен в своих словах, и ждал мою реакция. А я стоял, смотрел на него и не знал, как реагировать.

Легенду о Юсуповской казне я слышал еще в детстве от отца. Рассказывать истории батя умел долго, сочно, с подробностями, умело переплетая правду с вымыслом. Из его слов выходило, что княжеские сокровища до сих пор замурованы в энских подземельях и никому ни разу не удавалось найти к ним путь.

Когда я спрашивал про клад, найденный ворами в подвалах торгово-промышленной палаты, отец хмыкал и уверял, что это совсем друга история, с князьями никак не связанная.

Я засыпал под свои фантазии от том, как вырасту, спущусь в подземный город и отыщу несметные богатства. Часть отдам родителям, остальное потрачу на хорошие дела. Например, сделаю во всех дворах хорошие детские площадки с настоящими каруселями, а рядом обязательно построю киоски с мороженым и сахарной ватой, и чтобы детям лакомства обязательно бесплатно.

— Чего улыбаешься? Считаешь, глупость? — нахмурившись, поинтересовался Сидор Кузьмич.

Только теперь я понял, что стою и улыбаюсь собственным воспоминаниям. Я быстренько стер улыбку с лица, виновато пожал плечами и ответил:

— Да так, детство вспомнилось. Отец этой сказкой частенько меня усыплял, когда я маленьким был.

— Сказкой говоришь? Ну-ну.

С этими словами Кузьмич развернулся, тяжело ступая, подошел к столу, вытащил из кармана связку ключей, опустился на корточки и отомкнул самый нижний ящик стола. На столешницу лег очередной скоросшиватель. Мичман поднялся, подхватил папку и подошел ко мне.

— На, почитай, — всунул бумаги мне в руки и снова полез за пачкой сигарет.

Я подхватил документы, вернулся на диван, кину папку на стол, раскрыл и принялся изучать содержимое, краем глаза наблюдая за странным поведением хозяином кабинета. Сидор Кузьмич скомкал пустую пачку «Примы», обшарил стол, и крякнул от досады, не обнаружив никотиновую заначку.

Затем задумался, словно решал какую-то задачку, а затем буркнув мне: «Сиди здесь, я скоро», — запер все ящики и шкафы, покинул кабинет. Я услышал, как щелкнул замок, отрезая меня от мира, и выдохнул. Мелькнула мысль обыскать кабинет Кузьмича, пока он ходит за сигаретами, но, подумав, я не стал рисковать. Кто его знает, может он в соседний кабинет вышел. Лучше посмотрю, чем особист решил поделиться.

Первой бумагой, которая мне попалась в папке, оказалась та самая схема, которую раздобыл журналист у нудистов, а потом отдал журналист. По внешнему виду было ясно — это копия: ни крови, ни грязных отпечатков. Но зато четко прорисованные гербы. Разглядывая второй, который я так и не опознал, впервые с момента попадания очень жалел о том, что в стране Советов все еще нет интернета, тогда как англичане и скандинавы, к примеру, пользуются всемирной сетью не много не мало, целых пять лет.

Но на нет как говорится и суда нет. Придется выяснять в библиотеке. Хотя, можно уточнить у Кузьмича, раз он так плотно занимается этим вопросом, наверняка выяснил, чей герб украшает схему.

Бумаг в папке оказалось немного. В основном вырезки из старых газет, какие-то счета, записки. Попался и приказ, написанный на хорошей старинной бумаге. Такую, кажется, называли гербовой.

Нашлась в скоросшивателе и краткая биография семейства Юсуповых. Я взял в руки несколько скрепленных листков и принялся изучать, попутно вспоминая, что мне известно о князьях.

Княжеский род Юсуповых появился в Российской империи много веков назад. По одной из версий, если я правильно помню, примерно в шестнадцатом столетие ногайский хан отправил двух своих сыновей к русскому царю Федору Иоановичу на попечение. Государь отдал им в кормление русский город Романов где-то в Ярославских краях, в котором братья обосновались, а позже приняли крещение.

По другой легенде родоначальницей рода Юсуповых считается дочка ногайского хана, которая правила Казанским ханством после гибели мужа. Отец рассказывал, что царица Сююмбике считалась одной из красивейших женщин той эпохи. И однажды её увидел русский царь Иван Грозный и решил на ней жениться.

Но правительница отказалась. Тогда разъяренный государь объявил свою волю: либо царица согласится стать его женой, либо он сотрет Казань с лица земли. Государыня на шантаж не поддалась, и русские войска взяли Казань. Сама же царица бросилась с самой высокой башни, чтобы не достаться победителю. Сейчас эта старинная высотка носит её имя.

Еще один миф утверждает, что правительницу успели захватить и вместе с сыном увезли в Москву. Многие историки уверены, именно этот факт является точкой рождения легендарного рода Юсуповых.

Я перевернул страницу, вглядываясь в чей-то мелкий убористый почерк. Читал и вспоминал истории рассказанные отцом. Все-таки насколько легко запоминаются факты и события, когда их рассказывают не сухим протокольным языком, как в этих документах, а ярко и с фантазией, как мой батя.

Вот, например, в этой докладной записке иначе и не назовешь упомянуто родовое проклятье, которое преследовало княжеский род. Писарь скупо записал эту информацию с чьих-то слов. Оно и понятно: коммунисты-комсомольцы и родовые проклятия вещи несовместимые.

А ведь история достойна того, чтобы о ней расписали подробно, тем более, если собираются искать семейные богатства. Никогда не знаешь, какие сведения пригодятся, когда выходишь на поиски тайн.

Поисками старинных проклятий я увлекся после прочтения Гоголевской истории «Страшная месть». Поэтому история о родовой каре отпечаталась в душе на всю жизнь, хоть и не похожа была на прочитанную.