— Так ты тоже из приюта? — спросила Вика.

— Ну можно сказать и так, только я оттуда не сбегала. До шестнадцати лет жила.

— И с компьютерами там обращаться научилась?

— У нас был хороший преподаватель. Приют был серьезный, нас много чему учили. В области компьютеров был отличный специалист, вроде хакером был до Катастрофы. Потом, видимо, не нашел себя ни в чем другом.

— Отлично. Давайте вернемся к нашей ситуации. Если ты уверена что на ноуте нет ничего скрытого, то что там со статьями? Смогла прочитать черновики? Есть там что-то интересное для военных? Может там суперсолдат каких готовили? Гипноз, внушения, промывка мозгов? — я просто фонтанировал идеями, на мой взгляд очень полезными для вояк.

— Нет, ничего такого там нет, кажется. Они изучали сознание. Откуда появляется, что из себя представляет. Особо детально разрабатывали теорию квантового мозга. Вроде как, сознание возникает в момент коллапсирования волновой функции, описывающей состояние каких-то частей в нервных клетках или в клетках мозга… не помню точно.

— И это все?

— Все.

— Тупик. Нам с этим не разобраться. Похоже для нас эта вещь бесполезна. Может быть у военных и есть специалисты, для которых это интересно, но… постойте, ведь они за это хотели довольно много заплатить. Все равно не понимаю, — я осознал, что для меня это точно тупик. Я не понимал важности этих данных, а следовательно, не мог правильно оценить, представляет ли владение этим ноутбуком какую-то опасность для нас. Его точно захочет вернуть Марина, потому что три грузовика с оружием для нее, однозначно, представляют интерес. Значит, в случае чего, будем пробовать выторговать за эту бесполезную для нас железку, что-то более важное. Например, наши жизни.

Дороги были пустыми. За весь прошлый день мы видели только несколько автомобилей. Если в населенных пунктах еще была какая-то жизнь, то на трассе ее не существовало. Коротко посовещавшись, мы решили ехать без остановок ближайшие сутки. Вести машину могли все, включая меня. Правда, за руль меня так и не пустили. Ребята менялись каждые три-четыре часа, и мы оперативными темпами продвигались к своей цели, о которой, еще на привале, я рассказал Вике. К обеду второго дня мы миновали Биробиджан, и наша цель была совсем рядом.

— Как думаешь, где нам искать отца, — спросил Ивана.

— Пока не знаю. Думаю, сначала доедем, найдем где устроиться, потом организуем расширенное заседание штаба с мозговым штурмом. В общем, доберемся и что-нибудь придумаем.

Подумав минуту над моим предложением, Иван нехотя согласился что думать придется и, возможно, долго.

Мы приближались к большому городу, скопление мелких населенных пунктов явно указывало на это. Вот только людей стало еще меньше. Было ощущение, что мы въехали в зону боевых действий. Вокруг были дома, строения, но с каждым километром все меньше и меньше народу. Мы двигались по трассе, пока не уткнулись в проволочное ограждение, натянутое поперек асфальтовой полосы. Ряд столбиков, на которых держалась проволока, тянулся за горизонт влево и вправо. Выйдя из машины, мы подошли поближе желая понять что происходит. На натянутой, прямо поперек дороги, проволоке красовалась небольшая желтая табличка с текстом: «135 меридиан: полоса отчуждения. Проезд закрыт».

— Что за черт! Как такое возможно? — Иван сильно нервничал. Видно было, что в своем воображении он уже был готов распаковывать вещи и отправляться на поиски отца.

А я стоял вплотную к проволочной ограде и смотрел на виднеющийся вдалеке за рекой город. Отсюда он казался совершенно серым и заброшенным. Серые дома, серые дороги и даже деревья, по летнему яркие, отсюда казались серыми и пыльными. Было видно, что город покинули много лет назад. Разрушений на таком расстоянии видно не было. Да и не факт, что они там есть. Город могли просто эвакуировать. Но куда, кто и зачем, оставалось вопросом. Дольше оставаться здесь было бессмысленно и я, развернувшись, пошел к машине. За мной потянулись девушки. Иван еще долго стоял у желтой таблички, словно не веря написанному. Через некоторое время вернулся и он.

— Что будем делать? — Вика первая решила начать разговор.

— Думаю, для начала, нужно вернутся в ближайший населенный пункт, где есть люди и постараться узнать, что случилось, — Юля высказала свое предложение с явной оглядкой на Ивана. — Нельзя просто развернуться и поехать обратно.

— Согласен. Вернемся в поселок Приамурский, я видел там движение на улицах, там должны быть жители. Постараемся, для начала, что-нибудь выяснить.

На этом и порешили. Несколько километров до Приамурского мы преодолели в полной тишине. Двигаясь по улицам крошечного поселка, мы пытались найти хоть кого-то, кто мог бы с нами поговорить. Как назло улицы были пусты. Проехав поселок практически насквозь, мы заметили пожилого мужчину медленно переходящего улицу. Заметив нас, он остановился на обочине и стал наблюдать за нашим приближением.

— Здравствуйте, уважаемый! — я вышел из машины прежде чем заговорил с ним.

— Добрый день, если не шутите, — его голос был хриплый, как у курильщика с большим стажем. Судя по самодельной курительной трубке, торчащей из нагрудного кармана, так оно и было.

— Не подскажете, что здесь произошло?

— О чем конкретно вы хотите узнать? Тут много чего происходило.

— Полоса отчуждения. Мы хотели попасть в Хабаровск.

— Ну так, вы опоздали лет на семнадцать, — мужчина хрипло рассмеялся. — Эвакуировали город. Говорят, в пятидесяти километрах восточнее были взрывы. Я сам не видел, но говорят, много грибков было. До города почти ничего не дошло, но остаточной радиации испугались. Вот и закрыли город. А полосу это уже позже сделали. Кажись, лет пятнадцать назад проволоку натянули. Народ все равно боялся радиации вот и поразъехались кто-куда. Многие в Китай, кто-то на запад.

— Странно, до нас даже слухи об этом не доходили.

— А вы сами откуда будете? — мужику явно хотелось поговорить.

— Из Новосибирска.

— Ого, куда вас занесло. Так далеко может никто и не забрался. Основная масса все ж в Китай рванула. Остальные, думаю, дальше Биробиджана не поехали. Все ж многие тут жить привыкли. А вы, кстати, не первые кто так далеко забрался.

— Кто-то из Новосибирска приезжал? — Иван встрял в разговор, выдав свою заинтересованность и нетерпение. Это было конечно не слишком вежливо, но я его мог понять.

— Нее-е-ет, оттуда не знаю. Из Москвы одна деваха была. Отчаянная девка, хоть и молодая, — местный мечтательно закатил глаза. — Был бы помоложе, подкатил бы к ней не задумываясь. Представляете, на самолете прилетела. На маленьком гибридном самолете. Я такие только в детстве видел, а она на нем без навигации с Москвы добралась.

Из вежливости я конечно продолжал слушать его треп, но мозг уже во всю работал. То, что на самолете добралась это конечно замечательно, рискованно и может даже слишком. Меня зацепило другое. Отчаянная, рисковая да еще красивая. У меня было три варианта. Либо Валера погиб и его тут нет, либо он с ней, либо пытался к ней подкатить. Зная своего друга второй и третий вариант казались мне наиболее вероятны. В краю, где почти нет людей, было сложно не знать о таких вещах, как прилетевшая из далека девушка. А значит, если Валера вообще добрался сюда, он также как и мы узнал. И это отличная зацепка. Либо он там, либо девушка сможет нам что-нибудь о нем рассказать. Нам просто повезло встретить этого мужичка с самодельной трубкой и поговорить с ним.

— Извините, а вы не знаете, где нам найти эту замечательную и отважную девушку?

— Знаю вообще то. Езжайте на север, там километрах в трех от поселка есть маленький аэродром. Его еще военные построили, когда эвакуацией занимались. Военные, как только все проволокой опутали, ушли куда-то. Аэродром пустовал, но там есть ангары и какие ни какие ремонтные мастерские. Девка там обосновалась. Там вроде и сейчас живет.