— Да так, ничего, в общем то, — задумчиво сказала она чуть отстранившись. — Я постараюсь помочь вам сбежать. Я была уверена, что они тебя рано или поздно найдут. У них столько планов было на счет тебя и твоего друга. Правда в последние несколько лет все поутихло. Но сейчас точно что-то придумают этакое.

Снаружи по двери забрякали ключом и послышался звук открываемого замка.

— Я приду завтра утром. Не дергайтесь. Пока не приехала Марина вам ничего не грозит, — Вика начала быстро собирать посуду и остатки еды не сказав больше ни слова.

Весь остаток вечера, пока горел свет, ребята пытались играть со мной в гляделки, но я упорно их игнорировал. На ночь, я предполагал, посадят другого надсмотрщика, но они просто выключили свет и закрыли дверь на все замки, предварительно пристегнув наши руки к батареи. На все увещевания по поводу туалета ответом было: «ПотЕрпите».

Утро было серым. За окном всю ночь шел дождь. Мне так и не удалось толком поспать из-за дробного стука капель в стекло и неудобной позы около батареи. Поразительно, насколько важным бывает хороший сон в критические моменты. Когда твой мозг работает вполсилы, пытаясь решить какую-то задачу, в то время как ты тщетно пытаешся отключиться и посмотреть приятные сны, бывает сложно адекватно реагировать на происходящее. Иван и Юля умудрились подобраться друг к другу, и девушка почти комфортно устроилась на плече своего кавалера. Не знаю насколько им было удобно, но в тот момент когда входная дверь открылась они еще спали.

На пороге оказалась Вика. Она принесла сумки с едой и стала расставлять посуду на полу перед нами. Видимо из-за недосыпа моя сегодняшняя реакция на нее была более спокойной. Я смотрел, как она достает наш завтрак, как пытается сервировать наш импровизированный стол. Казалось ей важно создать какое-то подобие уюта в нашей тюремной камере.

— Спасибо что кормишь нас, — видимо мои слова прозвучали как-то не так, потому что Вика вздрогнула и отшатнулась. Ее взгляд выражал явное непонимание. Я же в свою очередь не понимал, что происходит со мной.

— Почему ты с ними? С этими отморозками?

— Осуждаешь? — так же резко ответила она.

— Нет. Просто пытаюсь понять, — я сбавил обороты и ее лицо сразу расслабилось.

— Мне было десять когда все случилось. Мои все умерли. Ты представляешь каково это остаться в десять лет одной? Нет конечно. Откуда. Я бродяжничала первые годы. Пару раз попадалась на глаза социальным службам и меня определяли в приют. Тогда уже все разваливаться начало, так что в приюте за нами не слишком следили и я сбегала.

Краем глаза я видел, что ребята проснулись и тихонько сидят не вмешиваясь в разговор. На словах про приют Юля едва заметно кивала.

— С Мариной и ее шайкой я познакомилась когда мне было пятнадцать. Меня тепло приняли, накормили, помогали по мере сил. Они мне заменили семью. А семью не выбирают, хоть они и не родственники. Когда начались проблемы с законом я подумала уйти. Но куда? Да и закона уже как такового не было. Так и осталась. К тому же многие из этих ребят мои друзья.

— Могу я задать тебе личный вопрос?

— Задавай.

— Почему ты меня запомнила?

Вика смотрела на меня с легким непониманием:

— Когда тебя спасают, сложно такое не запомнить.

Теперь непонимание было в моем взгляде.

— Ты помнишь как вы с товарищем залезли к нам в вентшахту?

— Конечно.

— А что было потом?

— Я знатно покалечил одного типа, чуть сам не переломался, когда мы практически упали со второго яруса, — повернувшись к Ивану я уточнил, — Это был примерно третий этаж. Потом мы едва убежали от вашей шайки.

— И все? Это все, что ты помнишь?

— Ну практически. Может что-то и еще было, но не значительное.

— Ты не помнишь, как поймал меня, летящую вниз головой с этой чертовой насыпи битого бетона?

Я сидел и смотрел на Вику хлопая глазами. На девушку, которая утверждает что я ее спас, и начинал что-то вспоминать. Странная штука мозг. Мне много раз снился этот эпизод моей жизни, но почему-то этой части в нем не было. Но вот теперь, вспоминая, я понимал откуда в моем сне взялся этот взгляд восхищения в зеленых глазах. Все дело в том, что он был. И был он в десяти сантиметрах от моего носа. Когда все закрутилось, парни стоящие на насыпи за спинами девушек рванули к нам. И один из них сильно толкнул хрупкую зеленоглазую девушку. Приземляясь на спину моего незадачливого амортизатора, я видел как она летит вдоль насыпи уже практически вниз головой прямо через меня. Я вскочил и едва успел поймать ее. Обхватил и уже вместе с ней рухнул на камни. Сработав такой же подушкой безопасности для нее, какой был парой секунд назад ее товарищ для меня. Я неудачно приземлился и повредил колено. В момент пока она была в моих объятиях, так волнующе близко, она посмотрела на меня. И именно этот взгляд я так часто видел во сне. И не буду далек от истины, если скажу, что именно в него и влюбился.

Хлопнула дверь подъезда и кто-то начал подниматься по лестнице.

— Черт! — Вика заговорила очень быстро. — Сегодня приедет Марина. Вечером будет гулянка. Я постараюсь узнать, что они задумали. Перед сном приду, — она вскочила и отошла в сторону, как раз вовремя чтобы успеть изобразить безразличие на лице в момент когда дверь распахнулась.

— Опять ты их кормишь? Посидели бы до обеда, не сдохли.

— Кирилл, не будь таким грубым. Горе еще не принял решение что с ними делать. Так что пока их надо поддерживать в надлежащем состоянии.

Я смотрел, как она торопливо собирает остатки еды и посуду в сумки, как, стараясь не смотреть в нашу сторону, поднимается и уходит. Уходит на целый день, который ей предстоит провести в роли шпиона в собственной семье, какой бы плохой та ни была.

В положении заключенного, чья судьба еще не определена, есть две стороны. Во-первых, тебя никто не трогает и не достает, а во-вторых, ты постоянно находишься в состоянии неопределенности в полном соответсвии с принципом старого немца. Ты просто сидишь и ждешь когда кто-нибудь откроет твою коробку, дабы убедиться, что ты еще жив, даже если этот кто-то был бы рад узнать что ты сдох.

Говорить о делах и планах в присутствии надзирателя не имеет смысла, а просто мило болтать, как-то не хочется. Ребята о чем-то тихонько шептались, но иногда это надоедало мордовороту на стуле и он вежливо просил их заткнуться. Время тянулось тоскливо и монотонно. Правда к обеду мне удалось задремать. Меня разбудил звук машины, паркующейся на гравии около дома. Судя по приветственным крикам и грубоватым ответам женским голосом — прибыла босс. Я почему-то ожидал, что она лично придет посмотреть на нас, но время шло, а наша камера так и не была озарена присутствием Марины. Мне казалось, что прошло уже достаточно времени и вот-вот должна прийти Вика, но вместо нее в двери вошли два крепких парня.

— Вы двое, поднимайтесь, — один из них ткнул пальцем в меня и Ваньку. — Ты остаешься, — произнес он посмотрев в сторону Юли.

Пока второй пришедший проверял крепко ли мы связаны, первый о чем-то тихо переговаривался с Кириллом.

Нас повели в соседний дом, тот что был одноэтажный. Веселье там шло полным ходом. Еще на подходе к дому мы услышали крики и пьяный гогот. Нас завели в большую комнату, где был накрыт длинный стол. Тут были все, включая Вику и Николая Иваныча. Марину я узнал сразу. Мне показалось, она совсем не изменилась за эти годы, разве что стала еще менее красивой. Ее пухлое лицо слегка обрюзгло, но в слабо освещенной комнате этого было почти не разглядеть. Во всем доме было накурено, и мне как некурящему человеку сразу стало тяжело дышать. Нас подвели и поставили напротив того места, где сидела Марина, справа от нее был Александр Гора, он же Горе, слева Николай Иваныч. Рука босса находилась прямо между ног незадачливого охотника, и судя по выражению его лица что-то там сжимала.

Как только мы остановились, все как по мановению волшебной палочки замолчали. Марина мельком взглянула на меня и стала пристально рассматривать Ивана.