Когда покорилась восточная часть Кавказа, все усилия русских немедленно устремились на западную часть, которая потребовала четырехлетней непрерывной и неослабной кампании. Борьба в этой части была трудна потому в особенности, что мы не могли блокировать ее со стороны Черного моря, на котором вследствие Парижского трактата могли держать только небольшую флотилию мелких судов для полицейской береговой службы. Этим пользовались те державы, которые желали вредить России, особенно Турция и Англия. Турецкие агенты сновали в горах, возбуждая горцев к отчаянной войне; а турецкие пароходы постоянно подвозили горцам порох, оружие, даже пушки и, кроме того, разных искателей приключений, становившихся в ряды защитников дикой независимости. Особенно много явилось туда поляков, а во время польского мятежа была даже попытка сформировать на Кавказе целые регулярные отряды из поляков на английские деньги (но безуспешно). Чтобы упрочить свои завоевания, русское правительство предприняло систему постепенного заселения казачьими станицами прибрежий Черного моря, для чего закубанских черкесов отодвигало внутрь страны. Наиболее видным деятелем при покорении Западного Кавказа явился генерал Евдокимов (пожалованный титулом графа). Между тем фельдмаршала князя Барятинского сменил новый наместник, младший брат государя великий князь Михаил Николаевич (в 1863 году), и наступательные военные действия пошли еще быстрее, так что весною 1864 года последние остатки непокоренных черкесов покорились русскому оружию. Так кончилась кавказская война, длившаяся 65 лет и поглотившая огромные средства. Это покорение сопровождалось большим выселением горских племен. Более 200000 черкесов, не хотевших подчиниться России, на турецких кораблях переправились в Турцию и там получили земли отчасти в Малой Азии, а большею частью поселены были на Балканском полуострове посреди христианских жителей. (В то же время выселилась в Турцию и часть крымских татар.)

Другие обширные завоевания около того же времени совершены Россией в Средней Азии или Туркестане, а именно завоеваны часть ханства Коканд-ского и часть Бухарского. Тогда наши приобретения в Средней Азии оказались столь обширны и требовали стольких забот по управлению и обороне, что из них (в 1867 году) образовано особое генерал-губернаторство Туркестанское с главным городом Ташкентом[196].

За Кокандом и Бухарою наступила очередь Хивы, Хивинцы, отделенные от наших границ непроходимыми песчаными пустынями, считали себя недоступными для русского оружия. (В этом мнении утверждали их гибель русского отряда, отправленного на Хиву Петром Великим под начальством князя Бековича-Черкесского, а потом неудачный поход на Хиву из Оренбурга генерала Перовского в 1840 году; избегая летнего зноя, отряд Перовского отправился в зимнее время, но по причине глубоких снегов должен был вернуться с дороги.) Хан позволял себе захватывать и обращать в рабство русских купцов, бунтовал против нас киргизов, покровительствовал набегам туркмен и пр. Не получая никакого удовлетворения на свои требования, русское правительство решило наконец смирить это полудикое, полуразбойничье рабовладельческое государство. Раннею весной 1873 года с разных сторон направились на Хиву три русские колонны: с восточного берега Каспийского моря пошел отряд Кавказской армии, из Оренбурга — уральские казаки под начальством генерала Веревкина, из Ташкента выступил туркестанский генерал-губернатор фон Кауфман, который принял главное начальство. Поход по песчаным, безводным степям при скоро наступившем зное представлял неимоверные трудности. Русские, однако, преодолели все препятствия, рассеяли скопища туркмен, пытавшиеся загородить им путь, достигли до Хивы и взяли это гнездо хищников (29 мая). Хан лишился части своих владений и получил мир на условиях, которые поставили его в зависимость от России. Одним из условий этого мира было освобождение великого количества рабов (большею частью захваченных из соседней Персии) и отмена рабства на будущее время. Смуты и мятежи в Кокандском ханстве, направленные против русского владычества в Средней Азии, вынудили потом русское правительство и все это ханство включить в свои владения (1876). Вообще Россия явилась силою умиротворяющею в этих странах, когда-то богатых и цветущих, но уже давно стонущих под гнетом мусульманского фанатизма, торговли рабами, всякого рода хищничества и постоянных междоусобий местных владетелей. С водворением русского владычества в Туркестане наши торговые сношения с Среднею Азией оживились и получили более безопасности; благосостояние местных жителей начало заметно возрастать; благодаря постоянному спокойствию под защитою русского оружия стала проникать и русская колонизация[197].

Самые крайние наши пределы на Востоке также получили иной вид в это царствование. Обширный Приамурский край (уступленный Китаю по Нерчинскому договору 1689 года) был возвращен под владычество России по Айгунскому трактату с Китаем, заключенному в 1858 году генерал-губернатором Восточной Сибири Муравьевым (награжденным титулом графа и получившим название Муравьева-Амурского; его энергичный сподвижник — адмирал Невельский)[198]. В Амурский край направлено было переселение казаков и многих крестьян Европейской России; там построено несколько городов (Благовещенск на среднем Амуре и Николаевск на его устье, а между ними Хабаровск около впадения Уссури). Потом новым трактатом пределы русские распространены по прибрежью Японского моря почти до Кореи (тут построен Владивосток). Расширяя свои пределы на восточных берегах Азии, русское правительство решило сократить их со стороны слишком отдаленных от нас северо-западных берегов Америки. По договору 1867 года наши владения на этих берегах были уступлены за небольшое денежное вознаграждение Северо-Американским Соединенным Штатам. В то же время открыты дружественные сношения России с Японией, в которой молодой микадо (император) предпринял большие преобразования по европейским образцам. Япония уступила нам свою часть большого острова Сахалина в обмен на архипелаг Курильских островов.

Царствование Александра II отличалось вообще мирным направлением. Но события снова вызвали на историческое поприще великий Восточный вопрос. Нестерпимый турецкий гнет вновь произвел движение между балканскими славянами. Первые подняли оружие сербы, населяющие Герцеговину и Боснию — две турецкие области, сопредельные с Австрийскою империей (1875). Волнение не замедлило распространиться и на другие славянские провинции. Русское правительство пыталось умиротворить балканских славян путем дипломатическим. Оно приглашало великие европейские державы сообща настоять пред Оттоманскою Портою на необходимых преобразованиях в управлении ее христианскими провинциями. Но его усилия встречали равнодушие Европы к участи славян и даже явное недоброжелательство со стороны некоторых держав. В особенности Англия и Австро-Венгрия явились усердными покровительницами турецкого ига над христианскими народами (первая ради своих меркантильных интересов, а вторая из опасения поколебать господство немцев и мадьяр над австрийскими славянами). Волнение балканских славян все разгоралось и увлекло князей Сербии и Черногории в открытую войну с Турцией. Начатки движения в Болгарии турки успели потушить зверским избиением многих тысяч жителей, не разбирая ни пола, ни возраста.

Страдания единоплеменных и единоверных народов вызвали сильное движение в сердцах великодушного русского народа. Участие его не замедлило выразиться многочисленными денежными пожертвованиями для помощи страждущим и несколькими тысячами добровольцев, которые вступили в ряды сербского войска (главною частью его начальствовал отличившийся в Туркестане генерал Черняев). Но борьба была слишком неравная, тем более что Англия усердно помогала туркам деньгами и оружием. Наконец силы сербов, защищавших свою границу, были сломлены; турецкие полчища уже готовились внести опустошение в сердце Сербского княжества. Но государь император остановил это нашествие, послав Порте ultimatum с требованием заключить немедленно перемирие (в октябре 1876 года). Чтобы поддержать свои требования, он приказал мобилизовать часть русской армии и придвинуть ее к южным границам. 10 ноября на царском выходе в Московском Кремле государь изволил объявить дворянству и другим сословиям о предстоящей европейской конференции и вместе о своем непреклонном намерении добиться от Порты необходимой гарантии для ее христианских народов.