Не факт, что все это приживется. Снайдер всегда был хитрым. Он заставил все исчезнуть пять лет назад вместе со своей юридической фирмой, прежде чем стал лучшим судьей в городе. Зная, что мы знаем сейчас, я уверен, что он член общества. Готов поставить весь свой инвестиционный счет на то, что он — член пурпурного клуба с большим влиянием. Учитывая возраст Снайдера, который на поколение старше отца Рэна, я снова и снова просматриваю видеозапись, сделанную во внеурочное время в Музее основателей, пытаясь сопоставить его с тем, кто председательствовал на собрании.

Мы всегда знали, что он — плохая новость, но он осторожен, прячется за юридической фирмой, которую основала его семья. Лучшее, что мне удалось узнать о той дерьмовой ночи, когда Джуда арестовали за поджог, а Элиза Шеффилд погибла, — это частично отредактированные записи. Она пришла к нам за помощью, и мы подумали, что можем что-то сделать. Мы и помогли.

Я вытираю лицо, проверяя соединение на своем ноутбуке. Мультиплексные данные, необходимые мне для обхода приемников местных станций и обмана цифровой передачи, чтобы я мог перехватить сигнал для трансляции нашего собственного канала, почти готовы. Прошло много времени с тех пор, как я провернул нечто подобное. Эволюция цифровых технологий сделала это намного сложнее, чем простое вкрапление, как шутил в средней школе.

Все полагаются на меня. Я их не подведу. Я — хакер, и это моя чертова работа.

Что касается сенатора Вонн и других свиней, которые участвуют в тайном мужском клубе Королей по покупке девственности для своего тошнотворного развлечения, у нас есть дымящийся пистолет. Больше не будет таких девочек, как гребаная дочь Вонн, накачанная наркотиками и принесенная в жертву одержимому психопатом мудаку.

Насильник Айлы, Сайлас Стоун, встретил свой конец под ножом Леви, когда мы уничтожили Замок — аукцион по торговле людьми, который он вел для королей. Их операцию использовали, чтобы подсластить гребаную сделку с влиятельными людьми, чтобы показать, что Короли неприкасаемы, выше закона и порядка, потому что они создают свои собственные правила. Куда-то надежно вложить свои деньги, потому что жадность следует за ублюдками-единомышленниками.

Я стиснул зубы до боли. Торн-Пойнт возник еще на заре существования страны. Именно столько времени короли наслаждались коронами, которые они присвоили себе в своем дерьмовом королевстве.

Больше нет. Не при нас. Мои братья и я не потратили последние пять лет после нашей первой неудачи на то, чтобы культивировать наше собственное правление, чтобы стоять за это в нашем городе. Повиноваться желаниям наших родителей, потому что наше будущее было предрешено нашей родословной еще до рождения? Нет, к черту. В жопу с массивным фаллоимитатором и без смазки, даже слюны нет, чтобы не порвать.

Мы придем за каждым членом Общества Королей. Некоторые должны были умереть, как этот маньяк Сайлас Стоун. Остальных ждет публичный позор, и им негде будет спрятаться от своих проступков.

— Чувак, остынь. Я не могу терпеть, когда ты так скрежещешь зубами. — Куинн ударяет меня локтем, выбивая меня из колеи. Она тянется через меня к усилителю сигнала, подглядывая за мной.

Я хватаю ее за запястье, прежде чем она успевает выхватить мой телефон.

— Хорошая попытка. В следующий раз ты должна быть быстрее. Выдала себя без чего-то, что могло бы меня отвлечь, — щипаю себя за переносицу и вздыхаю. — Просто пройди через это, и тогда ты сможешь позвонить своему брату.

Она затихает от моего серьезного тона и смотрит на меня так, словно ждет, что сейчас упадет другой ботинок.

— Без шуток?

— Без шуток. — Подтверждаю я. — Так веди себя хорошо.

На моей тарелке слишком много дел. У меня нет лишних мозгов, чтобы предотвратить ее попытку выхватить мой телефон. Давление, связанное с необходимостью убедиться, что мы справимся с этим без заминок, давит на меня. Остальные наши планы против Королей зависят от того, как все пройдет.

— Я держу тебя за это, — нахально заявляет она.

Рэн подходит к столу, прерывая мой ответ. Сегодня он в настоящей форме, безжалостность накатывает на него волнами.

— Готов?

— Готов, здоровяк, — подставляю щеку, чтобы отвлечься от сотни и одной задачи, проносящейся в моей голове. Я не могу выдержать его разочарованный взгляд, так что провал сегодня не вариант. — Вы с Ро скажете слово, и я буду смотреть, если ты все еще не хочешь делиться.

Куинн прижимается ко мне, издавая взволнованный вздох. Она печатает все громче, пальцы бьют по клавишам гораздо сильнее, чем нужно.

Рэн нетерпеливо рычит.

— Только подумаешь о том, чтобы прикоснуться к ней, и я сломаю тебе все кости. Слышишь меня?

— Громко и четко. Да ладно, ты же знаешь, что я шучу. Здесь напряженно. — Передергиваю плечами, ворчу, когда Куинн щиплет меня. Я потираю воспаленное место на боку, бросая на нее вопросительный взгляд. Она избегает моего взгляда. — Непростая толпа.

— Я не в настроении для игр, Кольт, — бормочет Рэн.

— Только когда они извращенные и в них участвуют взбалмошные рыжие малышки, я знаю. О, черт! — я уворачиваюсь от кулака, который хватает меня, и прыгаю назад за Куинн. Ледяные голубые глаза Рэна угрожающе сверкают. — Ладно, остынь, блядь, чувак. Мы готовы идти сюда. Сирена в порядке?

Рэн уходит, ничего не ответив и я выдохнул. Наверное, не самая лучшая идея так дразнить, когда он в зверском настроении, но мы с провидением не всегда разговариваем на равных. Сомневаюсь, что я еще не выбрался из леса. Рэн, скорее всего, набросится на меня, когда я меньше всего буду этого ожидать. Хотя я люблю его за это. Мы сдерживаем друг друга, когда не можем сдерживаться.

Я переключаю свое внимание на Куинн, собираясь попросить ее передать мне беспроводную клавиатуру в конце стола. Ее пылкое выражение лица заставляет меня остановиться.

— Что случилось, маленькая королева? Ревнуешь? — Застывает на месте от этого обвинения. Увлеченный, я проникаю в трещину в ее маске. — Вот дерьмо. Ты ревнуешь. Как насчет этого? Знал, что ты любишь меня.

— Я... нет. Не люблю, — выдавливает она из себя. — Идиотка.

— Да уж. Это очень плохо, детка, — провожу пальцем по ее затылку, ухмылка растягивается, когда она дергает плечом, чтобы снять меня. — Ты можешь иметь мой член в любое время, когда захочешь, но он никогда не будет принадлежать тебе. Я не закрываю его исключительно для лжецов, которые играют со мной. Ненавистный трах — это все, чем ты когда-либо будешь для меня.

Ее плечи сгорбились, и она поджимает губы.

— Не хочу иметь с тобой ничего общего.

Язвительное бормотание вытягивает из меня резкий смех. Я обхватываю рукой ее бедро, притягивая к себе. Она сопротивляется, пока я не пропел ей на ухо.

— Ты так хорошо умеешь лгать, не так ли, детка?

— Кольт! — Зовет Джуд, махая мне рукой.

Я впиваюсь грязным, открытым ртом в шею Куинн, облизывая ее, пока она не издает придушенный звук, сопротивляясь.

— Придержи эту мысль. И не облажайся. Ты так сильно хочешь меня, что позже я нагну тебя и вознагражу.

— Чертов мудак, — кричит она мне в спину, когда я ухожу с кейсом беспроводных микрофонов.

— Привет, дамы, — приветствую я группу девушек, которых привела Пиппа. У большинства из них одинаковое выражение лица, настороженное, но решительное. — Знаю, что вам всем будет нелегко, но с вашей помощью мы сделаем так, что люди, которые вас обидели, не смогут сделать это снова.

— Мы готовы. — Говорит одна девушка.

Пиппа кладет руку ей на плечо. Я узнаю в ней блондинку с сильным боевым духом, которую мы спасли в поместье за городом, где находился замок, протягиваю ей кулак, и она сталкивает свой с моим.

— Если ты хочешь, чтобы твоя личность была замаскирована путем размытия лица, ты подойдешь к этому красавчику, как только я возьму тебя в микрофон. — Я киваю в сторону Джуда и прижимаюсь к его груди. — Держитесь за свои сердца. Когда он улыбается, это похоже на уф.