— Тебе не нужно нервничать из-за завтрашнего вечера. Все будет хорошо. Ты с нами, и у тебя есть наша защита. Мы никого не оставляем позади. И точка.

— Я верю в это насчет твоих друзей, но твой актив? — Она нахмурилась. — Я сама могу прикрыть свою спину.

— И я верю в это. Ты крепкая, как гвозди. — Формирую когти льва-изменника и делаю вид, что хочу ударить ее.

Она хрипит и понижает голос.

— Может быть, я не хочу быть жесткой все время.

Что-то сдвигается и расширяется в моей груди от уязвимости, пробивающейся сквозь трещины в свирепой броне, которой она защищает себя. Куинн всегда реактивна, готова к борьбе, но под этим она скрывает так много от мира. Никто по-настоящему не хочет постоянно быть жестоким. В глубине души все мы надеемся на возможность, что кто-то другой защитит нас, когда мы слишком избиты, чтобы защитить себя.

Мой взгляд остается на ней, в то время как мои шрамы, покрытые татуировками, покалывают от осознания. Эти шрамы только на коже. Другие, которые я не могу видеть, вырезали неровные дорожки прямо в глубине моего существа.

Я провожу большим пальцем по нижней губе.

— Это еще одна правда?

Уголок ее рта вздергивается вверх, затем опускается.

— Это последняя свободная правда, которую ты получаешь.

Это чертово защитное желание снова пускает корни в моей груди, подталкивая сделать шаг вперед и взять на себя бремя, которое она несет. С тех пор как она обманула, мои инстинкты сбились. Я никогда не сомневался, могу ли доверять своей интуиции в отношении людей. Она заставила меня метаться между тем, что я хочу быть правдивым в отношении нее, и осторожно сдерживать себя, потому что я ненавижу ошибаться.

Такое ощущение, что между нами что-то меняется. Буря вот-вот разразится. Не знаю, оставит ли она после себя опустошение или станет катализатором, которого мы не ожидали, и все перепишет.

Я жестом показываю на компьютер.

— Ты следи за Рэндерингом файлов и проверь электронную почту Мортимера, не общается ли он с кем-нибудь из своих собратьев. Я не хочу, чтобы какие-либо сюрпризы в последнюю минуту прервали эту бомбовую книгу, которую подготовил к выпуску.

Куинн зажала губы между зубами, чтобы остановить улыбку, которую она почти выпустила на свободу.

— И что ты собираешься делать?

Сцепляю пальцы вместе и вытягиваю ладони наружу, чтобы треснули костяшки.

— Я смотрю вперед, на нашу следующую крупную рыбу.

Как только ее внимание переключилось на меня, наглый наклон моего рта опускается. Наша следующая цель — отец Рэна. Мы придем за самой дорогой для него вещью. Не его потерянная дочь. Не его жена. И уж точно не за сыном. Мы идем за его бизнес-империей и ликвидируем ее после официального открытия клуба.

Беру с полки один из ноутбуков, чтобы поработать на нем, пока Куинн взламывает почтовый ящик Мортимера, чтобы прочесать его сообщения на предмет слов-триггеров Королевского общества.

С восстановленным файлом Итана стало намного проще расшифровывать электронные письма, маскирующие истинные сообщения, которые они посылают друг другу. После того как мы публично уничтожили сенатора Вонн, он отправил несколько писем, думая, что его друзья из тайного общества спасут его. Он ошибался.

Пока я изучаю способы выкупа бизнеса, который не продается, моя рука блуждает, как будто у нее есть свой собственный разум. Пока просматриваю стоимость акций различных компаний, входящих в конгломерат Торна, я рисую узоры на сочной смуглой коже, проступающей сквозь вырезы на леггинсах Куинн. Она на мгновение приостанавливает свое проникновение в почтовый ящик Мортимера, бросая на меня косой взгляд, как будто ищет скрытый мотив, а затем возобновляет свою работу. Она уже привыкла к моим тактильным привычкам, хотя впервые за последние несколько дней она не вздрагивает от малейшего прикосновения.

Мой рот кривится в удовлетворении, когда я представляю себе лицо папы Торна — напыщенное, а не нашего настоящего короля BDE — когда он поймет, что мы приобрели правящие акции для каждой из его компаний.

Поглаживая дырочки на леггинсах, я глажу ее внутреннюю часть бедра, наслаждаясь дрожью, которую она пытается подавить. Она работает челюстью, не отрывая глаз от экрана. Это самое дальнее, чего я добился с ней после того, как мы сцепились в том сыром, полном стресса трахе. Если она не собирается остановить меня...

Куинн обхватывает мою руку ногами, чтобы остановить ее путь, и упрямо смотрит на меня.

— Если ты хочешь, чтобы я взломала это, ты должен прекратить попытки отвлечь. Что именно?

Я сгибаю руку, извиваясь, чтобы провести по ее центру легким, дразнящим прикосновением.

— Шшш. Продолжай работать. Я пытаюсь думать, и игра с тобой заставляет меня сосредоточиться. Ты ведь можешь сосредоточиться, пока я немного поласкаю тебя, не так ли, Кью?

Неровный вздох вырывается из ее губ, и ее брови нахмуриваются. Ее глаза перескакивают с одного на другой. Что бы ни увидела в них, она сглатывает.

— Я..Ты..Почему ты такой невозможный? — Она возвращает свое внимание к экрану и бормочет: — Даже не знаю, зачем я спрашиваю. Ты сумасшедший.

Я хмыкаю от удовольствия. Когда она расслабляется, я перестаю держать руку неподвижно и рисую кончиками пальцев медленный круг.

— Черт побери, — ругается она себе под нос.

Я читаю о нынешних членах совета директоров Торна, контролирующих его зонтичную компанию, но успеваю прочесть только половину, прежде чем мне становится интереснее раззадорить ее. Игра с ней направляется прямо к моему члену и питает самые импульсивные наклонности.

Хочу заставить ее извиваться. Я хочу, чтобы она кусала эти губы, пока не сможет сдерживаться. Я хочу, чтобы она пыталась удержать внимание, пока оно не сломается и она не отпустит все, кроме потребности кончить.

Черт, я хочу ее, и точка. Это не глубоко. Я не тот, кто отказывает себе в том, чего желает.

На этот раз дело не в том, чтобы наказать ее или заставить сломаться ради меня. Я не думаю о правде, которую хочу от нее, или о гневе, который не могу разжечь в ней.

Моя рука продолжает двигаться между ее ног, чередуя слишком мягкие прикосновения, от которых ее грудь поднимается и опускается, и поглаживание пяткой ладони бугорка, пока она не наклонит бедра, чтобы получить давление на клитор. Я не утруждаю себя притворством работы на ноутбуке, переключаясь на нее, взгляд горит в ее профиль с жаждой каждой крошечной вспышки в ее выражении. Ее губы чертовски эротичны, когда я глажу ее киску.

— Что ты делаешь? — Ее ресницы трепещут, а бедра раскрываются шире.

— Это.

Я поднимаю ее со стула, чтобы она села ко мне на колени, лицом к двойным мониторам. Свитер с длинными рукавами, который она носит, сползает с плеч. Мои руки смыкаются вокруг ее талии, ладонь тянется вниз по ее торсу. Когда я дохожу до резинки леггинсов, я проникаю внутрь, прижимая изгиб рта к ее затылку, когда снова нахожу обнаженными ее скользкие складочки.

— Всегда готова для меня. — Приникаю ртом к ее коже, зубы касаются ее плеча. — Это так чертовски сексуально.

— Колтон...

— Обращай внимание на то, что ты делаешь, или я не дам тебе кончить.

Я усмехаюсь, когда она вздрагивает, прижимаясь ко мне, и вознаграждаю ее пальцами, скользящими по ее щели. Ее быстрый набор текста останавливается. Куинн прижимается к моей руке, чтобы получить еще больше, только для того, чтобы оттолкнуться бедрами от твердого гребня моего члена, впившегося в ее задницу. Тонкий материал поднимается вверх, прижимаясь к ее изгибам, когда мы двигаемся вместе.

Я стону на ее коже и прижимаю ее к себе на коленях, пока бьюсь об нее.

— Да, блядь. Сделай это снова. Размажь эту задницу по моему члену.

Чем больше дразню ее, тем сильнее я напрягаюсь. Прежде чем я погружаю первый палец внутрь, она успевает намазать мои пальцы и сделать их скользкими, ухмыляясь придушенному звуку удовольствия, который вырывается у нее. Мой член пульсирует, и мои нервные окончания чувствуют себя такими чертовский живыми, оседлав затягивающее предвкушение, которое приносит ночь перед работой. Мой пульс бьется в такт возбуждению, и огонь разливается по венам.