— Завтра у меня на площадке будут фильм снимать, — сообщил мне Копелев, когда я был у него дома, в гостях, вечером, сообщил как бы между делом, видно не придавая этому событию особого значения.

— Какой фильм? — удивился я.

— Ну, не игровой, конечно. — Копелев усмехнулся. — О научной организации труда. На тридцать минут. Говорят, для страны и для заграницы. Вчера уже немного крутили пленку. Фиксировали ход монтажа.

— Какая же студия? Центрнаучфильм? — поинтересовался я.

— Кажется. А вы придете? — спросил Копелев.

— Надо бы. Раз такая важная тема.

— Приезжайте к одиннадцати утра. Киношники раньше не начнут, — предупредил Копелев.

И вот в четверг утром я приехал на площадку Копелева, но не застал ни бригадира (выяснилось, что Владимир Ефимович заболел), ни киноработников — они опаздывали.

— Кто работает сегодня? — спросил я такелажника Куракина и услышал:

— «Правая рука».

«Правой рукой» Копелева зовут заместителя бригадира Николая Васильевича Большакова. Знакомы они еще со времени Фундаментстроя, откуда Большаков ушел вскоре вслед за Копелевым на крупнопанельное строительство, вместе с Копелевым попал на монтаж первого девятиэтажного здания в Черемушках, затем в пятое монтажное управление.

И тождественность их строительного опыта, их старая, испытанная дружба, видно, сформировала во многом общность монтажного стиля. Я сразу это почувствовал, когда поднялся на четвертый этаж нового здания. Здесь шла установка наружных стен. Большаков и его звено работали в таком темпе, не теряя ни одной минуты, так энергично и согласованно, что я без труда определил типичные копелевские черты организации работы, так сказать, его руку и почерк в действиях «правой руки» бригадира — звеньевого Большакова.

Через полчаса на площадке появились и режиссер с оператором. Они ожидали подхода очередного панелевоза с наружной панелью стены комнаты, с тем чтобы снять момент начала монтажа с колес.

Но панелевоз где-то застрял. Хотя по рации сообили, что он выехал из ворот Краснопресненского завода и пробирается по Москве через центр с запада столицы на юго-восток. И вот так получилось, что съемка очередного эпизода научной организации труда начиналась с ломающего график опоздания панелевоза.

Правда, Большакову еще было что монтировать. К тому же подоспел обед. А я тем временем посмотрел сценарий, вернее — ту его дикторскую часть, где рассказывалось о комплексной бригаде Копелева, о взаимозаменяемости рабочих профессий, когда монтажник может быть сварщиком, штукатур — бетонщиком, а бетонщик — монтажником. Режиссер как раз и намеревался в то утро заснять и эту взаимозаменяемость и технологию работы, а главное — научно продуманный ритм, динамику, темпы, составляющие душу крупнопанельного монтажа.

Я оставляю в стороне многие подробности самой съемки. Такелажник Николай Алексеевич Куракин «делал» несколько дублей — влезал по лестнице на панелевоз, чтобы зацепить крючки крана. Несколько раз повторялся полет плиты в воздухе. Что ж! Видно, НОТ на строительной площадке не покажешь методом скрытой камеры.

— Коля, выше голову! — кто-то крикнул Куракину, когда режиссер, меняя точки съемки, говорил такелажнику:

— Николай Алексеевич, разрешите вас попросить сделать еще один дублик.

Кто-то пожалел, что на площадке нет самого Копелева, ибо он с его высокой статной фигурой хорошо бы получился в кадре.

Но все это шутки. Однако если говорить всерьез, то я не знаю, каким в конечном счете получился этот фильм о НОТ, показ работы Копелева лишь часть сценария. Но и эта часть не оставляла у меня сомнения в том, что такие съемки отражают лишь самые внешние приметы сложной проблемы.

Но есть и более глубокие закономерности, и при желании в них разобраться нет лучшей дорожки, чем путь к тем нескольким комнатам в управлении Домостроительного комбината, на дверях которых висит табличка: «Нормативно-исследовательская станция».

Дать ритму монтажа научную основу, разработать технологию подлинно индустриального производства домов — вот цель исследований на станции, которой руководил в то время инженер Петр Давыдович Косарев. И хотя существуют общие, государственные нормативы, на комбинате вырабатывается своя «нормативная база», как говорят здесь, основанная на новой организационной структуре, на подсказанных опытом оптимальных условиях работы.

Всем бригадам станция рекомендует так называемые карты трудовых процессов с обозначением того, как лучше сделать ту или иную операцию, определить численный и профессиональный состав бригад. Что же касается толстой книги по калькуляции с точным расчетом времени на все виды работ, то ее имеет каждый бригадир.

За разработку НОТ станция получила почетный диплом.

— Мы в комбинате делаем дом за тридцать пять дней, а наши соседи из других трестов — за семьдесят, — сказал мне Косарев. — Или вот случай был в Гольянове — два одинаковых здания возводились рядом. Одно — трестом Мосжилстрой, другое — бригадой Владимира Копелева. Копелев начал монтаж тогда, когда соседи находились в своем здании уже на девятом этаже. И что же? Копелев поставил свой дом, принялся за следующий, довел его до девятого этажа, и только тогда соседи закончили монтаж своего здания. Следовательно, он обогнал их в два раза. Вот вам результат иного стиля и научного планирования.

«Да, это действительно поразительный пример того, как можно строить по-разному», — подумал я.

Материал исследовательской станции и беседы в отделах комбината убедили меня еще и в том, что можно не только по-разному строить, но и мыслить. Ибо существо творческого поиска направлено на отыскание не только новых структурных форм, но и экономических рычагов в индустриальном строительстве.

Так каковы же эти рычаги, эти инструменты экономического стимулирования, без которых сама технология оказалась бы подвешенной, так сказать, в безматериальном пространстве, оставалась бы лишь только системой организационно-административных мероприятий и не дала бы нужного эффекта?

Рычагов несколько. И первый — это расчеты с заказчиком только за готовый дом, уже сданный под заселение. Расчет за конечный результат труда, а не за поэтапные стадии.

Рычаг второй. Это расчеты с заводами не за отдельные детали, а за комплексные поставки изделий целиком на весь дом.

Рычаг третий. Это расчеты с бригадами тоже за готовый дом, сделанный качественно и в определенные сроки.

Все рычаги действуют в одном направлении, ориентируясь не на показатели вала, реализации денег, выданного тоннажа, а на конечный, все суммирующий результат согласованной коллективной работы.

Когда с рабочими рассчитываются за готовый и уже сделанный дом, это вызывает у них стремление работать энергично, а не простаивать и самим всячески бороться с простоями. И более того — сами рабочие стараются повести дело так, чтобы смонтировать дом меньшим количеством людей.

Система «наряд на весь дом» совершенно сняла вопрос о «приписках» и «намазках», о разного рода «выводиловках». Сейчас в комбинате таких терминов вовсе нет. Готовый дом — что может быть нагляднее!

В строительстве существуют работы более выгодные и менее выгодные в денежном исчислении, и выгодны в основном как раз начальные работы, а невыгодны завершающие, вот почему строители так любят выстраивать каменные коробки и не любят доделывать их, что, кстати говоря, требует и больше времени.

Но когда все расчеты идут за готовый дом, за ввод новых объектов, то снимается вовсе вопрос о выгодных и невыгодных работах.

Даже на одном примере бригады Копелева видно, что более всего мучает комбинат. Это несоответствие его мощностей и возможностей трестов Фундаментстроя, подготовляющих «нули» для монтажников.

В Чертанове из-за неподготовленных «нулей» как-то месяц простояло целое монтажное управление. Монтажники в таких случаях говорят: «Нет фронта работ», — и сплошь и рядом начинается перебазировка и кранов, и мастерских, и бытовок, и вспомогательных фургонов в новый район.