Он сверил полученную на планшет информацию с оригиналом.

— Почему внешний вид не соответствует статусу?

— Не успел обзавестись новой одёжкой, — слукавил я.

Он явно хотел к чему-нибудь придраться.

— При передвижении по Загону оружие должно находиться на плече за спиной. Магазин отсоединён. Понял?

— Да у меня патронов нет.

— Магазин отсоединён! Понял?

— Понял.

— Ладно, скачи по своим делам, кролик. Запомню тебя.

Я его тоже запомню. Высокий, широкоплечий, лет сорок. Лицо квадратное, чисто выбритое. Глубокие носогубные складки и надбровные дуги придают впечатление угрюмости вплоть до бесконечной злобы. Если такого встретишь где-нибудь на мосту да ещё ночью, лучше валить сразу. Так спокойнее.

Трубы ТЭЦ поднимались над крышей Радия и казались совсем близкими. На самом деле идти до них пришлось минут тридцать. Сначала я хотел сесть на маневровый. Рельсы тянулись до электростанции и уходили дальше к шахтам. Но паровоз лишь прогудел многозначительно, доехал до поворота на ферму и остановился.

Пришлось топать дальше на своих двоих. Мимо проехали, взбивая пыль, несколько грузовых электроплатформ, ни одна не остановилась, хоть я поднимал руку. Со стороны депо доносился постоянный тревожащий шум, похожий на удары тяжёлого металлического била по наковальне. Гудели провода. Пахло гарью и торфом.

Сразу за фермой я увидел ТЭЦ. Идти оставалось с километр. Вдоль дороги стояли контейнеры, штабеля с древесиной, суетились рабочие, двигался козловой кран. Глядя на эту мирную картину можно было подумать, что я нахожусь на обычной складской площадке; надо просто выйти за ворота, сесть в машину и через полчаса, максимум час, я буду дома. А там Данара, Кира…

— Клетчатый, спишь на ходу?!

Сзади просигналили, я едва успел отпрыгнуть на обочину. Грузовая платформа осыпала меня пылью. Водитель показал кулак. Я продемонстрировал ему автомат, он повертел пальцем у виска. Хорошо пообщались.

На парковке возле администрации стояла боевая платформа, один в один как у Мёрзлого, только борта не бронированные, а закрытые обычными железными листами. Между листами поместили два ряда двухдюймовых досок. От дробовика такие прикроют однозначно, а калаш пробьёт насквозь не задумываясь. Да и мой МП с близкого расстояния тоже пробьёт. Рядом пристроилась грузовая платформа, в кузове катушка с кабелем и несколько бухт алюминиевых проводов.

В фойе сидела вахтёрша, читала с планшета. На вопрос, где найти ремонтников, указала направо. Я прошёл в указанном направлении и остановился перед дверью, на которой мелом от руки было написано «Ремонтный отдел». За дверью сидел дед умного вида, в очках. Статус определить было нельзя, серый рабочий халат прятал под собой любые цвета. Возможно, положенец. Хотя почему «возможно»? Однозначно положенец.

— Чё припёрся?

— Я от Ровшана.

Дед навалился на стол грудью.

— Тогда слушай, раз от Ровшана. Сотрудничество сутки через сутки. Сидишь в дежурке, ждёшь вызова. Поступила команда, прыгаешь в броневик и катишь к месту. Бригада — три бойца, два ремонтника. Задача простая: обеспечение безопасности ремонтных работ. Оплата за смену — девяносто статов. К ним прилагается бесплатный хавчик в нашей столовке и полное возмещение потраченных боеприпасов. Вопросы есть?

Вопросы были.

— Девяносто статов за смену, это получается сорок пять в сутки?

— Получается так. Но хавчик бесплатный независимо от того, дежуришь ты или отдыхаешь. И это не зелёная хрень, которая в зубах застревает. Выезды не часто, бригада в дежурке по большей части массу топит да в карты режется… Эй, слушай, чё я тебя уговариваю? У меня очередь до ворот стоит. Ровшан попросил, я уважил, а ты выёживаешься!

— Да я не выёживаюсь. Уточняю. Должен же я знать, что делать? Не хватало ещё облажаться.

— Не облажаешься. А облажаешься — штраф, да и то не тебе, а старшему смены. Он, кстати, всё тебе и объяснить. Завтра к восьми будь здесь. Ясно?

— Ясно.

— Что за автомат? — кивнул дед на эмпэшку. — Дай гляну.

Я положил МП перед ним. Он взял его в руки, уверенно передёрнул затвор, осмотрел магазин.

— Патроны где? Или ты воздухом стрелять научился?

— Ровшан сказал, боеприпасы здесь дадут.

— Компенсация только за израсходованные. Одна пустая гильза — один целый патрон. На смену приходишь, имея при себе хотя бы один полный магазин. Ферштейн? Или сразу вали в свой гребанный блок, мне халявщики не нужны.

Я потускнел. Ровшан не обманул, сотрудничество намечалось интересное. Девяносто статов — это даже больше, чем Гук за крапивницу получил, только там он целый день спину гнул, а здесь зад на лавке отсиживать. Такое терять не хочется. Патроны у меня есть, и много, но все они в танке под мостом, за сутки не обернуться. Это сначала надо до депо, от него к мосту, потом назад. На своих двоих не реально. Наверняка туда какой-нибудь транспорт ходит, грузовые платформы с товаром, с людьми, но это всё надо уточнять, договариваться, а времени нет.

— Где можно патроны взять?

— В арсенале. У них вся линейка на выбор.

— А подешевле варианта нет? Дорого в арсенале. За пистолетный патрон девятого калибра семьдесят четыре стата просят.

— Конечно, дорого, — мне показалось, что старик смягчился. — Такие патроны только через станок поступают, местный цех не производит. Если б ты с дробовиком без патронов припёрся, я б тебя сразу послал, а тут возможность даю… В Петлюровку сходи. Возле «Отвёртки» оружейная мастерская есть, скажи, от Кума, это я. Дальше по ситуации. Ферштейн?

— Ага.

— Тогда всё, отваливай.

На этом разговор закончился. Дед отсканировал меня, отметил данные в планшете и распрощался.

У вахтёрши в фойе я спросил, где находится Петлюровка. Женщина не поленилась, вылезла из своей каморки, вышла со мной на улицу и указала на длинное строение с глухими стенами.

— Видишь? Это угольный склад. За ним дорога направо к шахтам, а тебе налево. Люди туда на маневровом обычно ездят или через рабочий эвакуационный выход идут. Так намного ближе.

Я поблагодарил женщину, перевесил автомат за спину и потопал.

За складом росли терриконы. Грузовые платформы сваливали породу, наращивая стены. То ли строили вторую линию обороны, то ли ещё что-то. Впритык к земляному склону притулилось скопище построек, настоящий городок времён Дикого Запада: бараки, палатки, сарайчики, развалы. Меж ними изогнутые дорожки, тропинки. Никакой систематизации. Во все стороны текли бесконечные людские потоки. Основная масса — клетчатые и дикари. На стенах вывески, чаще намалёванные краской на фанере безыскусные формы, и лишь изредка что-то более эстетичное.

Оказавшись в этом водовороте, я растерялся. Куда идти? Кругом зазывалы, торгаши, прилавки, кучи мусора. Бесконечный шум: крики, стоны, мат, музыка. На прилавках самый неприхотливый товар: посуда, обувь, одежда, прочая хрень, явно перекочевавшая сюда из Развала. Торговали в основном дикари. Отличить их от загонщиков было не трудно. Если присмотреться, то дикарь… он и есть дикарь. Его ни с кем не спутаешь.

В сараях и палатках находились заведения более солидные. В них не только торговали, но и оказывали услуги. Меня схватила за плечи жирная тётка и потянула к брезентовой ширме.

— Хочешь объять необъятное, красавчик? — смачно зашептала она.

От толстухи разило потом и перегаром. Я оттолкнул её от себя. Толчок получился не сильный, но толстуха не удержалась и плюхнулась на задницу, мне показалось, театрально. Завопил. Из-за ширмы выскочил доходяга. Слишком быстро выскочил, как будто специально ждал, что тётка орать начнёт. С виду дикарь, хотя на запястье я заметил штрих-код.

— Ты… — пальцы левой руки сложились в козу, правая потянулась к поясу, где в грубых кожаных ножнах висел тесак, похожий на тот, которым рубят крапивницу.

Классическая разводка. Благородный рыцарь вступается за беззащитную даму, которую я, лох проклятый, обидел, и потому должен выплатить им обоим компенсацию.