o (Имитация универсального понимания) Понятие о философоведении необходимо практически – для того, чтобы высвободить философию из его крепких объятий. Нужно выйти из-под гипноза эрудиции, отстраниться от аналитического напора рационализма, чтобы ощутить смысл и пользу подлинной философии.

o (Комментарии и схемы) Будем внимательны к комментатору. Если он говорит от своего имени, если всерьёз переживает то, что комментирует, это такой же ищущий человек, как и мы с вами. Если он считает, что писать о ком-то или о чём-то – значит подчинять описываемое (а заодно и читателя) своей власти, будем настороже. Это всего лишь философовед в маске философа.

o (Проблемы мумификации и таксидермии) Если мы помним о том, что в основе каждого учения лежит живое ядро, найденное живым человеком, никто не склонит нас к почитанию чучела или мумии. Мы не поверим остекленелому взгляду и замершей навсегда величественной позе. Отойдём в сторону и чисто эстетически оценим труд чучельника.

o (Обезличивание личности) Не стоит потакать желанию философоведения представить философию рациональной научной дисциплиной. Это стремление направлено и против личностного творчества подлинных философов, и против тех, кому философия призвана помочь в ориентировании. Наше дело – восстанавливать то личное начало, которое стараются от нас замаскировать.

o (Жажда панацеи) Пусть нас не прельщает универсальное решение всех проблем одним махом. Важнее, чтобы учение помогало нам в узловых проблемах нашей собственной ориентации. Нам нужен не лозунг на стенку, а указатель путей, начинающихся от нашего дома.

o (Беспристрастная безответственность) Объективное учение легко может потерять из поля зрения ту малость, которая не даёт мне покоя. Беспристрастному учению могут оказаться слишком чужды обуревающие меня страсти. И я буду рад субъективности, буду рад пристрастию, если они способны помочь мне. Будем искать в философии не научную отстранённость, а жизненное сочувствие.

o (Необходимость философоведения) Оставим за философоведением все его заслуги. Признаем их и выразим ему всяческое почтение. Пусть только оно не стоит между нами и философией. Нам нужна его старательность, но не опека.

Если говорить об интересах философских учений, проблема поиска общего языка в философии выглядит любопытно, но достаточно академично. Это похоже на поиски общего языка для международного общения. Было бы неплохо иметь общий язык, но вот что взять за основу? У каждого народа есть свой родной язык, который ему кажется наилучшим. Есть свой язык и у каждого учения.

Но если говорить о том, каковы в философии интересы человека, всё выглядит иначе.

Человек быстро и естественно овладевает родным языком – языком, на котором говорит его родня, окружающие его люди. Однако языком мировоззрения, необходимым прежде всего для того, чтобы понимать самого себя, он овладевает гораздо дольше. Каждое из встреченных им учений будет настойчиво подсовывать ему своё наречие, уверяя, что это единственно возможный способ понимания мира. Если он бросится за помощью к философоведению, оно торжественно распахнёт перед ним двери в лабиринт складских полок, где лежат разноцветные фолианты ещё более великого множества учений. И что с ними делать?

Между энергичной эгоцентричностью учений и иссушающей объективностью философоведения человеку необходим какой-то нейтральный пятачок. Исходная площадка, где можно было бы постоять и осмотреться. Ему нужен внятный начальный язык для выбора первых шагов к собственному мировоззрению. Язык, помогающий сориентироваться среди самих ориентирующих учений.

Поиски общего взгляда на философию, не зависящего от конкретного философского подхода, становятся всё более актуальными. Число учений растёт, содержание их становится всё разнообразнее, всё изощрённее. Наивно было бы думать, что когда-нибудь круг учений перестанет расширяться, потому что будут исчерпаны все возможные мировоззренческие подходы. Каждое время нуждается в обновлении идей, а значит и в обновлении учений. А человек нуждается в свободной ориентации среди них. Нуждается в языке, на котором можно думать и говорить об учениях, выбирая то, что тебе нужно.

Человеку нужно начало координат, точка отсчёта, позволяющая выбирать внутреннее направление движения.

Вот почему важнейшая задача философии состоит в том, чтобы найти хотя бы самый минимальный общий подход к представлению о различных философских воззрениях.

· Это именно общефилософская задача. В отличие от целей любого конкретного учения.

Рассматривая любое философское учение как один из способов жизненного ориентирования, можно на какой-то момент свести все их на едином понятийном пространстве. Разумеется, это не означает объединения всех учений в один невозможный коктейль. Просто возникает возможность представить принципы каждой философии на языке живых потребностей человека и сравнить их без оценок типа "лучше – хуже".

Можно назвать этот язык общей философией ориентирования. Но это ни в коем случае не философия общего ориентирования. Язык этот нужен не для унификации маршрутов. Он нужен лишь для сборов в дорогу.

Задавшись экстремальной целью – свести общий язык к одному слову – можно было бы уверенно сказать: это слово ориентирование. Поэтому ничего удивительного в том, что другие главные понятия минимального общего языка, которые мы хотим определить, тесно связаны с ним. Сначала просто взглянем на эти понятия, прежде чем перейти к их обсуждению.

Конечно, первое из них – само слово ОРИЕНТИР. То, что помогает нам выбирать направление движения, что помогает понять, где мы находимся и куда нам идти.

И не менее важно – что позволяет нам выбирать ориентиры? Благодаря чему мы можем пользоваться ими? То есть: каковы наши СРЕДСТВА ОРИЕНТИРОВАНИЯ? Может быть, правильнее уделить этому внимание ещё до того, как говорить об ориентирах.

Далее идёт представление о том, какие СПОСОБЫ ОРИЕНТИРОВАНИЯ мы вырабатываем для практического применения. Как мы используем наши средства ориентирования, как ищем ориентиры.

Если же говорить о работе, которую предпринимают почти все учения, чтобы помочь человеку разобраться в главных вещах, мы приходим к такому понятию, как ОРИЕНТИРУЮЩАЯ СИСТЕМА. Её составляют связанные друг с другом способы ориентирования, сведённые воедино тем или иным учением.

Но человек имеет дело не только и не столько с абстрактными учениями, сколько с другими людьми. С теми, кто передаёт нам какое-то учение, или с теми, кто является для нас авторитетом на жизненном пути. К людям, играющим такую роль, мы будем применять название ОРИЕНТАТОР.

Добавим сюда и ещё одно понятие. Может быть, оно не столь значительно, как предыдущие. Но с его помощью можно обозначить то свойство человеческой души, без которого сам разговор об ориентировании быстро утрачивает всякую актуальность. Это – ОРИЕНТАЦИОННАЯ АКТИВНОСТЬ, сама внутренняя потребность в ориентировании.

Посреди далёкого широкого океана стоял остров. Необычный был остров: словно перекрёсток для больших океанских течений. Возле острова они сближались друг с другом, чтобы потом снова разойтись в разные стороны.