– Что? – вылупилась Сидни на Зум-Зум.

– Ты мне понравилась. Я подумала: «какая интересная, живая, взрослая девушка!». Каким-то задним местом я даже решила походить на тебя, пока не прозрела. Ты просто нянька для пьяницы. Взрослости в тебе ни на грамм! Ты жертва, и тебя твое состояние устраивает. Если это будет не Люк, то ты обязательно найдешь себе такого же колдыря, и будешь мучиться уже с ним. Учила меня, советы давала, как жить правильно. А об тебя ноги вытирают все, кому ни лень!

– Ты границы потеряла? – Глен встал между девушками.

– А ты? Бравый, не ржавый! Хорошо сейчас заступаешься, пятерка с плюсом! А на ужине почему не заступился? Хлеб жевал? Нет, ты зассал. И убежал самый первый. И самое страшное, что ты не обкуренного Люка испугался, ты побоялся, что Патриция снова пилить начнет, если ты хоть слово в мою защиту скажешь. Защитничек. Мамкин юбошник!

– Ты могла бы его не приглашать, – начал Глен.

– Могла бы. Тут мой косяк. Мне вообще никого из вас приглашать не стоило. С тех пор, как вы появились в моей жизни, я говно разгребать не успеваю! Хватит! Вы мне надоели! – зарычала Зум-Зум. – Каждый из вас болен на всю голову, и вы перекладываете с больной головы на здоровую. Я была просто толстая. У меня голова была забита уроками, косметикой и прочей шелухой. Теперь я изгой с катастрофической неуспеваемостью! Из-за вас!

– А это уже твоя вина. Кто тебе не давал…– снова начал Глен.

– Заткнись, заголяшка! – огрызнулась Полин. – Я с вами ничего общего иметь не хочу. Вы неудачники по жизни, и неудачниками делаете других. Ваши болезни, как чума, расползается во все стороны. Слишком много времени ушло у меня на то, чтобы понять простую вещь – лучше я буду одна, чем с вами. Я вас всех ненавижу. Впредь предлагаю делать вид, что мы не знакомы. Давайте не будем больше разговаривать, я вас умоляю.

– Что? – взвизгнул Глен. – Вот так ты видишь ситуацию?

– Приветик! – в класс ворвался Патрик. – Ох, у вас собрание? Я могу тебя подождать.

– А, это ты… – протянул Глен.

– Точниссимо! Это я. – улыбался Патрик.

– Напомни, как тебя зовут? – от негодования кожа Глена покрылась мурашками.

– Снова? Мы с тобой в этом году уже раза три знакомились. Попробуй рыбий жир, говорят для памяти хорошо. – Патрик встряхнул своими черными кудрями. – Солнце мое, нам бы поторопиться, если выйдем сейчас, то до сеанса успеем попкорн купить.

– Тогда бежим! – Зум-Зум подхватила свою сумку, и они помчались прочь от ненавистной парочки.

– Слушай, Патрик, ты так вовремя! Я такого им наговорила! Я совершенно не собиралась кричать на них, или ругаться. Оно само вырвалось, я не ожидала… – скороговоркой тараторила Полин, когда они спускались по лестнице. – Словно с цепи сорвалась.

– Ага, я как зашел, сразу заметил, что они покусанные.

– Лишь бы в ответ не покусали. – улыбнулась Зум-Зум. – А мы правда в кино пойдем, или это был предлог, чтобы меня увести?

– На такие серьезные темы я никогда не шучу. Кино – это как выступление президента – пропускать нельзя! – Патрик вынул из кармана два билета на новый фильм про пришельцев.

По обыкновению, после занятия парни наперебой вели свои ребячливые разговоры, выстроившись вдоль стен, они выхватывали из спортивных сумок вещи, наспех их натягивали и говорили, говорили, говорили. Глен, сидя на полу, стягивал черные гетры и, не задумываясь, уставился в одну точку.

– Эй, Глен, мне льстит твое внимание к моей заднице, но не мог бы ты это делать не так откровенно! – вдруг буркнул один из них.

– Извини. Я задумался. – отозвался Глен. Он наскоро протиснул голову в серый свитер.

– Он сегодня не в себе. – промычал темнокожий Майк. – Я его окликнул, а он даже не слышит.

– Ты что-то хотел? – мрачно спросил Глен.

– Уже ничего. – хмыкнул Майк, накинул ремень сумки на плечо и припеваючи вышел из танцевального зала.

Когда Глен окликнул его на улице, тот не на шутку испугался.

– Слушай, Майк, можно тебе задать один вопрос? – бубнил Глен.

Волна дрожи прокатилась по затылку Майка. Такая реакция у него была неспроста. Два года назад, а потом и каждые полгода, Глен ловил его то в переулке, то в лифте, или просто на улице, грубо хватал его за воротник и с кровожадным блеском в глазах допрашивал, не сболтнул ли он на стороне о том, что Глен посещает балетный класс. Такой номер Глен проделал со всеми мальчишками, и довел свое мастерство запугивания до совершенства, ведь каждый из них молчал об этом до сих пор. Да и кто захочет связываться с ненормальным, который без конца следит за всеми и все реже участвует в разговорах. Некоторые наивно думали, что если они познакомятся с ним ближе, то подобным встречам придет конец, или хотя бы он не будет преследовать их до самого дома, но поведение Глена раз от раза становилось все страннее и агрессивнее.

– Я никому ничего не говорил! – пятясь, ответил Майк.

– Ладно. – кивнул Глен. – Но я хотел спросить тебя не об этом.

– Что тебе надо? – остолбенел Майк.

– У тебя есть девушка?

– Неожиданно. – Майк поджал губы. – Нет. Но была. Я, кстати, ей тоже ничего не говорил.

– Хорошо-хорошо. Я вот о чем хотел узнать… Когда… При каких обстоятельствах… Знаешь, ну… вот если парень говорит девушке…

Тут нервы у Майка немного расслабились. Он снисходительно улыбнулся:

– Проблемы с девушкой?

– А? Да. Да. – Глен прикрыл рукой губы. – Это слишком личное, наверно… Боюсь перейти границу.

– Границу? Какую границу? Это ты про ту границу, которая стерлась, когда ты меня на лестничной площадке за шею схватил?

– Черт… Точно. Прости, Майк.

Глаза Майка округлились – он не ожидал услышать извинения, и образ маниакального преследователя, с которым он был знаком, никак не вязался с той личностью, которая мялась в нерешительности перед ним сейчас, стыдливо пряча глаза.

– Давай поговорим по дороге. Мне надо домой, мать терпеть не может, когда я задерживаюсь. Знаешь, сразу звонить начинает. – Майк продолжил путь, и между тем надеялся, что Глен не захочет такой прогулки и уйдет. Но Глен поплелся следом.

– Так что там у тебя? – Майк совсем растерялся и решил не сопротивляться.

– Ты свою девушку как-нибудь называл? Например, солнышком? – голос Глена звучал так тихо, будто он пытался выведать государственную тайну.

– Что ты имеешь ввиду? Какие-нибудь грязные словечки?

– Нет. Просто слова. Вот, как обычно люди в паре называют друг друга?

– Типа «зайка», «крошка», «котик»?

– Да! Точно.

– Конечно. Я называл ее своей девочкой. Иногда дельфинчиком.

– Что? Дельфинчиком? Почему?

– Когда она ругалась, ее голос звучал так тонко, что мне казалось ее ультразвук поймут только дельфины. Ну, она от этого, разумеется, еще больше злилась.

– Ясно.

– Твоя девушка недовольна тем, как ты ее называешь?

– Нет. То есть, да. Не знаю. – Глен не прекращал оглядываться по сторонам.

– Как-то очень неопределенно. – протянул Майк.

– Дело в том, что я не знаю на каком мы этапе отношений, – сочинял на ходу Глен, – мы вроде знакомы давно, гуляем, кажется, иногда обедаем вместе в школе…

– Уоу! Уоу! Так ты решил приударить за одноклассницей!? Это не просто! – Майк остановился на перекресте у светофора, выставил перед собой ладони.

– Почему?

– За всех мужиков я тебе ответить не смогу, это только мое мнение, понимаешь? Смотри в чем дело: если ты подцепил девчонку со стороны, то есть не из школы, у тебя всегда есть путь к отступлению. Представь, что ты задержался, опоздал, а она уже накопила яда во рту и готова на тебя его выплюнуть, ты ей говоришь, что в школе задержал преподаватель. Не хочешь идти на свидание – много уроков, еще из плюсов – ваши родители незнакомы, – Майк перебирал пальцы, – друзья раздельные, ты можешь мутить еще и с другой кисой, из своей же школы, например, и потом, ты не видишь ее лицо целыми днями. Это тоже бонус!