Краем глаза я вижу как Марат выдает ей свою лучшую улыбку и по-хозяйски притягивает меня еще ближе к себе.

Крейтор обиженно поджимает губы, но не произнеся ни слова, разворачивается и громко стуча каблуками по асфальту, удаляется в сторону крыльца.

Я высвобождаюсь из объятий друга и спрашиваю:

– Что это было?

– Понятия не имею, – пожимает он плечами. – Но мне определенно понравилась ее реакция. Думаю, в этом есть твоя заслуга. Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – возвращаю его же слова, но вопросов не задаю. У этих двоих своя история. Долгая и запутанная, разумеется. Я не раз была свидетельницей его открытого флирта с сокурсницами на глазах у Алисы, но это вызывало у нее лишь легкое раздражение. Сейчас же она явно была расстроена. И злилась, да. Это, конечно, странно, но у меня не было ни малейшего желания пытаться разобраться в ее эмоциях, со своими бы совладать.

Марат переводит взгляд на часы и говорит:

– Ладно, тебе еще надо успеть пообедать. Найди меня после пар, отвезу тебя на работу.

Я киваю и глядя вслед удаляющемуся другу, достаю из сумки шоколадный батончик.

Правда, сразу после этого у меня возникает дикое желание запить приторно-сладкий вкус, поэтому направляюсь к кофейному автомату. Дорогу мне преграждает Булавин и растянув рот в белоснежной улыбке выдает:

– Я как раз тебя искал! Знаю, что ты предпочитаешь кофе из автомата, но серьезно, Даарья, попробуй этот.

Он протягивает мне бумажный стаканчик, который судя по логотипу, купил в кафетерии. Я едва сдерживаюсь от язвительного комментария. Он серьезно думает, что я пью дешевый кофе потому что он мне больше нравится? В какой вселенной живет Булавин? Он, интересно, в курсе какой прожиточный минимум в нашей стране? Хотя, для чего ему эта бесполезная информация? Я пью эту жижу потому что не хочу платить за стакан кофе ту же сумму, за которую можно оплатить себе бизнес ланч в кафе недалеко от работы. Цены в нашем кафетерии могут легко дать фору ресторану с парочкой звезд Мишлен.

Александр явно не догадывается о моем гневном потоке сознания потому что продолжает улыбаться и настойчиво протягивает мне стаканчик.

Я решаю не упрямиться и беру напиток, попутно разглядывая рисунок на его правой руке.

– Интересный выбор, – киваю в сторону силуэта Фемиды с весами правосудия, которую кто-то, а может и сам Булавин вывел на своей кисти синей ручкой.

– Что, считаешь, что я не оригинален? – улыбается он. – Согласен, слишком банально для студента юрфака.

– Нет, – отвечаю честно и зачем-то добавляю: – У меня у почти такая же татуировка. Но в свое оправдание могу сказать, что я ее сделала еще до того как решила поступать на юрфак.

Правда, видя выражение лица Булавина, я тут же жалею о своих словах. Он явно не ожидал такой информации от скромной заучки: его глаза загораются хищным интересом и секундное изумление сменяется… похотью? Нет, мне явно надо поработать над считыванием эмоций окружающих, а то всякая чушь мерещится.

Я вижу, что он открывает рот, чтобы что-то сказать, но перебиваю его вопросом:

– Ты сказал, что искал меня. Зачем?

– Хотел спросить сколько у тебя пар, надо организовать тебе трансфер до работы.

– Спасибо за заботу, но меня отвезет Скалаев.

Булавин на секунду поджимает губы, будто недоволен, но потом, видимо, вспомнив народную поговорку “баба с возу, кобыле легче”, улыбается и равнодушно бросает:

– Отлично. Тогда до завтра, да? Я утром заеду.

Твою мать! У Дарьи есть татуировка! У Дарьи Савельевой есть татуировка!! С удивлением понимаю, что это заводит меня еще больше, чем ее откровения о сексе в машине. Все-таки я был прав на ее счет, такая вся правильная отличница снаружи и развратная и сексуальная внутри. Интересно, где ее тату? Вряд ли Дарья из тех девушек, которые набивают себе рисунки на пояснице. Да и Фемида бы в этом месте смотрелась очень странно.

Нет, если Дарья и набила себе татуировку, то явно в таком месте, которое не выставляется напоказ.

Надо не забыть поблагодарить Богдана за идею разрисовать руки Полине. Вчера ее вызывали в отделение полиции для допроса и сегодня за обедом он под видом расслабляющего китайского массажа нарисовал ей синие тюремные перстни на пальцах. Полина хоть и посмеялась, но обвинила меня в предательстве и в отместку “украсила” мою руку.

Лазарев, словно почувствовав мои мысли, материализовался передо мной:

– Чувак, ну хоть сегодня ты не будешь морозиться? Я тебя уже две недели в бар зову. Ты постишься, что ли?

Первым порывом было, действительно, отморозиться, но я вспоминаю свое раннее обещание отблагодарить друга и соглашаюсь, тем более, что отвлечься мне явно не помешает. Последние дни выдались напряженными и хоть я заранее уверен, что новые знакомства сегодня заводить не буду, расслабиться можно.

Направляясь в бар, я сталкиваюсь в дверях с отцом.

– Ты не забыл, что у тебя рано утром совещание? – спрашивает он вместо приветствия.

– Официально, совещание не у меня, а у тебя, – напоминаю, – и нет, не забыл. Все тезисы у тебя в кабинете. Отчет по китайцам в красной папке, стратегия на следующий квартал в синей.

Отец замирает на секунду, как будто хочет сказать что-то еще, но потом машет рукой и улыбается:

– Хорошего вечера, сын.

Его взгляд цепляется за мою руку с изображением Фемиды, которую я почему-то решил не смывать:

– Это еще что за детский сад?

– Полина нарисовала, – пожимаю плечами.

– И что? Ты теперь руки мыть не будешь, чтобы не смыть этот шедевр?

– Буду, – заверяю отца, – и между прочим, уже мыл неоднократно. Но аккуратно. Этот шедевр мне дорог как память.

Я с трудом пытаюсь не рассмеяться и отец тоже улыбается, бормочет что-то про “современную молодежь” и скрывается за дверью кабинета.

Богдан уже ждет меня за барной стойкой и отчаянно флиртует с Аидой, барменшей. Думаю, глубоко в душе он знает, что ему ничего не светит, но это не мешает ему каждый раз отрабатывать на ней свои пикаперские способности.

– Здорова, чувак, – приветствует меня друг и хлопает по плечу. – Наконец-то! Я уже думал, что ты меня опять кинешь.

– Привет, Алекс, – Аида одаряет меня улыбкой. – Тебе как обычно?

Я когда-то читал, что если бармен задает тебе этот вопрос, самое время записываться в клуб анонимных алкоголиков. Но если учесть, что мое “как обычно” – это пиво, думаю, пока можно не паниковать.

Я киваю Аиде и забираюсь на высокий стул рядом с Богданом.

– Как тебе вот те чикули? – спрашивает он, мотнув головой влево. Аида закатывает глаза, но ничего не говорит. Она, в принципе, привыкла, что мы отсюда редко уходим по одиночке. Если ее и раздражает то, что Лазарев еще минуту назад флиртовал с ней, а сейчас планирует подкатить к другим барышням, виду она не подает. Возможно даже, наоборот, радуется, что его внимание переключится на кого-то другого.

Девчонки и правда ничего. И на мгновение у меня даже мелькает мысль, что одна из них вполне может со спины сойти за Дарью, но я собираю в кулак остатки здравого смысла и отрицательно мотаю головой.

– Считай, что тебе повезло. Можешь забирать обеих.

– Да ладно, Булавин, ты чего?

Я знаю, что Богдан не поймет, если скажу ему, что пока я увлечен Дарьей, другие женщины меня не интересуют. В его мире хранить верность девушке, с которой у тебя еще ничего не было – как минимум глупо. Но в моих мыслях Дарья уже моя, пусть она об этом еще не догадывается. Поэтому я делаю глоток и киваю на его почти пустой стакан виски:

– Можешь заказать свой любимый Далмор, я сегодня угощаю.

Не то чтобы Лазарев сам не мог позволить себе напиток подороже, но все же на каждый день он предпочитает что попроще. Друг удивленно вскидывает брови и интересуется: