Они были быстрее него — хотя он мчался как ветер, — и понемногу догоняли. А он выжидал — стая растягивалась на ходу, распадалась на несколько групп, которые было удобно резать по отдельности.

Вот и сейчас он услышал свист воздуха и отпрыгнул в сторону, завертевшись волчком, отбил первый, второй удар страшных лезвий из рук невидши и снес ему голову. И, не ожидая, пока догонят следующие, побежал дальше.

«Используй слабые стороны врага. А сильные — превращай в слабые», — говорил Мастер Фери.

Невидши быстры и сильны, но они почти неразумны и не понимают, что одолеть его можно лишь стаей. Они нападают сразу и очень прямолинейно, со всей мощью, но от них не нужно ждать хитрых движений и неожиданных решений, как у бойцов, у которых ум тоже является оружием.

Четери прыгнул вверх, уходя за спины подобравшихся к нему двух невидши, — они развернулись почти мгновенно, но он был быстрее — и еще две головы покатились на влажную землю. А он снова побежал.

Впереди мелькнула водная гладь канала, Мастер взобрался на ствол — а на соседний как огромный муравей вскарабкался первый из выбегающих на берег невидши, и когда Чет прыгнул через канал, тварь прыгнула одновременно, чтобы сшибить беглеца, нанизав на лезвия, уронить в воду и добить уже там.

Четери в прыжке изогнулся — но все же лезвие на крошечное мгновение коснулось его одежды, вспарывая ткань, — развернулся, рассекая тварь, и свалился в воду у берега. К нему тут же поплыли, несколько нимф — и он в один прыжок перемахнул через стену из стволов и побежал дальше.

Нагоняющие его твари тоже выползли на берег, потеряв пару особей из стаи в челюстях нифм, и понеслись следом. Они подбирались все ближе и все плотнее — и все ближе был тот момент, когда ему придется столкнуться сразу с тремя-четырьмя десятками тварей одновременно. Чем больше покрошит на бегу, тем больше вероятность, что сможет остаться в живых.

Потому что он, конечно, победит их. Но и у Мастеров есть предел.

К шатру тиодхара Тмир-вана, который наблюдал за пожаром, морщась — столько боевой силы погибнет там, и нужно будет строить новый плодильник, — почти одновременно спустились два раньяра со всадниками. И норы, перебивая друг друга, доложили, что своими видели крылатую девку — и за ней сейчас идет охота, и что крылатого колдуна тоже видели.

Тмир-ван мог отличить поджог от естественного пожара, но ветер перед грозой был так силен, а огонь, который дошел до плодильника после удара бога-Девира, до сих пор не удалось потушить, что он засомневался. Пламя от такого ветра могло перекинуться от уже имеющегося пожара — было бы удивительно, если бы не перекинулось.

Но беглецы были обнаружены — и он, повернувшись к шатру, кивнул ожидающим там жрецам. За спиной тут же полилась молитва — чтобы привлечь внимание богов, чтобы рассказать им о том, что недостойные их внимания почти попались. Что решат сделать боги?

Тмир-ван благоговел перед мощью богов, но не стал ждать их решения.

— Возьмите еще сотню невидши и две сотни бойцов, — приказал он ожидающим его тха-норам. Летите за этими людьми, — он указал на ловчих, принесших вести об обнаружении, — и убейте тех, кого хотят видеть мертвыми наши боги.

Алина нырнула под кроны папоротников — невидши повизгивали уже совсем рядом, громко жужжали стрекозы — всадники то ли спешивались, то ли зависли перед лесом. Обернуться и посмотреть, что конкретно происходит, не было времени.

От бега болело в груди, мышцы ныли так, будто сейчас схватит судорога — и тело вело себя странно — кровь то плескала огнем, то словно застывала льдом.

Алина, хлопнув больным крылом по воздуху, взлетела на один из папоротников, глянула вниз — к стволу на четырех лапах подбиралась шестерка невидши, — и посмотрела туда, откуда она прибежала. Острова полыхали, а у кромки леса действительно опускались на землю стрекозы, спешивались всадники с автоматами.

Принцесса подождала, пока невидши заберутся выше — и перелетела на следующий папоротник. Затем еще на один. Твари прыгали за ней с кроны на крону, иномиряне с оружием наперевес уже вошли в лес, но она все же отрывалась от врагов. До тех пор, пока крыло не подвело опять — и она опять не побежала по земле, виляя меж стволов — потому что в нее стали стрелять.

Ей показалось, что откуда-то спереди пахнуло теплом, когда сбоку раздалось взвизгивание, в нос ударило вонью муравьиной кислоты, и она упала на землю, перекатилась по ней, поднялась, завертелась вокруг, готовая к тому, что сейчас ее проткнут. Но невидши отчего-то скользили по кругу метрах в трех от нее, не подходя — а наемников и видно не было за папоротниками.

Под ее ногами вдруг колыхнулась земля — и она, глянув вниз, вдруг поняла, почему невидши к ней не подходят. И, заледенев от страха, почти потеряв сознание, взмыла ввысь на занывшем крыле — время словно замедлилось, раскрываясь следом за ней гигантскими челюстями вехента, на чью полянку она ступила.

Тварь разочарованно заскрипела, так же медленно оседая в свою ловушку, прыгнул в сторону поднимающейся Алины один невидши, другой — но она их не видела. Она смотрела на берег, туда, где летел в ее сторону лорд Макс. За ним гнались по земле невидши, гнались всадники на стрекозах — вот одна нагнала, щелкнула огромной челюстью, и он покатился вниз. В траву.

Раньяр рухнул сверху.

И в этот момент ее крыло снова подломилось и она полетела вниз, в пасть к вехенту.

Тело скрутило паникой. Алина открыла рот и беззвучно закричала, заорала, хватаясь за ладонями за голову. Тело ее затрясло — и словно скукожилось, превращаясь в невыносимо ледяную точку, которая вдруг взорвалась огнем… который снова стал льдом, расширившись сферой тлена, которая уничтожила и подобравшихся к принцессе невидши, и лес, и вехента, и людей,— все на расстоянии метров пятнадцати вокруг.

Принцесса упала в тленную пыль, не помня себя, продолжая кричать — и тут сверху сверкнула молния, раздался оглушительный грохот грома, и на пятую Рудлог, второй раз жизни впавшей в фамильный стихийный срыв, полились потоки воды, остужая и приводя в себя.

Алина очнулась в грязи, хватающая ртом воздух, как рыба, слабая, вымотанная. С трудом села, помотала головой.

Сложно осознавать себя, когда ты уже должна быть мертва. Когда то, что твое сердце еще бьется — следствие случайности, перенапряжения и неожиданного взаимодействия двух стихий в крови.

Вокруг осталась лишь земля, остовы папоротников и камни. Сверкали молнии — и в их сиянии она увидела, что у леса все еще идет бой. В глазах все расплывалось.

Она обернулась.

Тьма, которая вышла из ее тела, разрезала лес как ножом — и за ее спиной наткнулась на непреодолимую стену. Там деревья стояли целые, шелестя под дождем зелеными кронами с золотистыми отливом. Оттуда веяло теплом. До невидимой границы трава превратилась в пыль, за нею — стояла сочная и словно присыпанная золотистой пыльцой.

А потом Алина поняла, что это не пыльца. Это свет. Все там, за границей, источало теплый, едва заметный свет.

Снова ударила молния. Алина повернулась обратно к бою.

Ей казалось, что она видит, как одна за другой садятся на берег раньяры, с которых под потоками дождя спешиваются иномиряне. Ей казалось, что она видит Чета, который, смеясь, танцует в потоках воды, сражаясь с невидши. Ей казалось, что она видит крылатого Тротта, который поднимается в воздух, раскрывает руки — и от него льется во все стороны та же тьма, которая только что вырвалась из ее тела, и сила эта раз в пять больше чем та, которую он вызывал ранее, когда они убегали от пожара и Макс держал Алину за руку.

Принцесса лизнула свою ладонь — ту самую с которой она поила его кровью, и вкус теплой воды привел ее в чувство.

Она поднялась и, шатаясь, побрела туда, где с двух сторон шагах в ста от нее шел бой. Туда, куда с берега бежали десятки иномирян. Иномиряне с арбалетами в руках бежали и со стороны большого русла, сбоку… к ней? К ней?