Тут царь с царицей, и жених, и бояре, и все гости переполошились:

— Что такое? Что с невестой приключилось?

А Марья-царевна говорит:

— Покажи, солдат Семен, как ты мог скоро сбегать за царским мечом-кладенцом.

Вышел Семен из-за стола, ударился оземь — серым зайцем побежал. Сделал круг по двору и выскочил на красное крыльцо.

Марья-царевна узелок развязала, достала заячьей шерсти клочок:

— Поглядите-ка, батюшка с матушкой, и вы все, гости почетные, откуда у меня заячья шерсть.

Приложила клочок шерсти к тому месту, где выстригла, и все видят: так и было.

Перекинулся Семен через голову — обернулся добрым молодцем и опять ударился оземь — стал оленем.

Вынула царевна клочок оленьей шерсти, и все видят: та самая и есть.

Потом Семен обернулся ясным соколом. Приложила царевна соколиное перо: оно как тут и было.

Солдат Семен да Марья-царевна рассказали царю с царицей да гостям всю правду, а боярин стоит ни жив ни мертв.

Царь велел боярина в темницу посадить, а солдата Семена с Марьей-царевной повенчали, и стал солдат Семен главным воеводой[42] в том царстве.

В некотором царстве, в некотором государстве, на ровном месте, как на бороне, от дороги в стороне, жили-были старик со старухой. У них был сын по имени Матюша.

Рос парень не по дням, а по часам, будто тесто подымался, а пуще того ума-разума набирался.

На пятнадцатом году стал он проситься у отца с матерью:

— Отпустите меня, пойду свою долю искать!

Заплакала мать, принялась уговаривать:

— Ну, куда, сынок, пойдешь? Ведь ты еще совсем малый, нигде не бывал, ничего не видал.

И старик печальный сидит. А Матюша стоит на своем:

— Отпу́стите — уйду и не отпу́стите — уйду: все равно дома жить не буду.

Потужили родители, погоревали, да делать нечего — напекли подорожников, распростились, и отправился Матюша в путь-дорогу.

Шел он долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли и зашел в глухой, темный лес. И началось тут великое ненастье: пошел сильный дождь с градом. Полез Матюша на самый большой дуб — от бури ухорониться, а там на суку гнездо. В гнезде птенцы пищат. Голодно им и холодно, бьет их градом, дождем мочит. Жалко их стало Матюше — снял с себя кафтан, покрыл гнездо и сам укрылся, покормил птенцов из своих дорожных запасов.

Много ли, мало ли прошло времени — унялась буря-непогода. Показалось солнышко, и вдруг опять все кругом потемнело, шум пошел. Налетела большая птица Магай и стала бить, клевать Матюшу.

Заговорили птенцы:

— Не тронь, мать, этого человека! Он нас своим кафтаном укрыл, накормил и от смерти спас.

— Коли так, — молвила птица Мага́й, — прости меня, добрый молодец! Я тебя за злодея приняла. А за то, что моих детей накормил да от ненастья укрыл, я тебе добром отплачу. Возле дуба кувшин зарыт. Отпей от того кувшина ровно три глотка — и увидишь, что будет.

Спустился Матюша наземь, выкопал кувшин из земли и отпил из него ровно три глотка.

Спрашивает птица Магай:

— Ну как, чувствуешь ли в себе перемену?

— Чую в себе такую силу, что кабы вкопать в землю столб до небес да ухватиться за тот столб, так перевернул бы землю-матушку!

— Ну, теперь ступай, да помни: силой своей попусту не хвались, ни от какой работы не бегай, а если беда приключится, кувшин с целебным питьем ищи на прежнем месте.

И опять потемнело все кругом: расправила птица крылья, поднялась над лесом и улетела.

Вышел Матюша из лесу, и в скором времени показался на пути большой город. Только миновал заставу, как навстречу — царский дворецкий[43]:

— Эй ты, деревенщина, посторонись!

Матюша посторонился, а царский дворецкий остановил коня и говорит:

— Что, молодец, дела ищешь или от дела бежишь? Коли дела ищешь, пойдем, я тебя в работу определю: будешь на царский двор воду возить.

Стал Матюша царским водовозом. От утренней зари до позднего вечера воду возит, а ночевать ему негде. Нашел себе место для ночлега на заднем дворе, куда всякий мусор да печную золу сваливали. И прозвали его на царском дворе Матюша Пепельной.

Царь был неженатый и все искал невесту: та не по нраву, другая нехороша, — так и ходил холостой.

А тут дошла молва: за тридевять земель, в тридесятом царстве есть у царя Вахраме́я дочь-богатырка, такая красавица, что лучше на всем свете не сыскать.

Ездили в Вахраме́ево царство свататься и царевичи и королевичи, да назад никто не воротился: все там сложили головы.

Узнал царь про заморскую царевну и думает:

«Вот как ту царевну высватаю, станут мне все цари, короли завидовать! Пойдет слава по всем землям, по всем городам, что краше моей царицы никого на свете нет».

И тут же приказал корабль снарядить. А сам созвал князей да бояр и спрашивает:

— Есть ли охотники ехать за тридевять земель, в тридесятое царство сватать за меня Настасью Вахраме́евну?

Тут большой хоронится за среднего, а средний — за меньшого, а от меньшого и ответа нет.

На другой день созвал царь боярских детей и именитых купцов и опять спрашивает:

— Кто из вас пойдет за тридевять земель, в три-десятое государство сватать за меня Настасью Вахрамеевну?

И опять большой хоронится за среднего, средний — за меньшого, а от меньшого и ответа нет.

На третий день кликнули на царский двор весь народ. Вышел царь на красное крыльцо и говорит:

— Кто из вас, ребятушки, поедет за тридевять земель, в тридесятое государство сватать за меня богатырку Настасью Вахрамеевну?

Выискались тут охотники ехать в заморские края — не хватает только одного человека. А в ту пору ехал мимо Матюша с водой.

Крикнул царь:

— Эй, Матюша Пепельной, поедем с нами за море сватать за меня богатырку Настасью Вахрамеевну!

Отвечает Матюша:

— Не по себе ты, ваше величество, надумал дерево рубить. Как бы после каяться не стал!

Рассердился царь:

— Не тебе меня учить, твое холопское дело меня слушаться!

Ничего больше не сказал Матюша Пепельной и пошел на корабль.

Скоро собрались все охотники, и отвалило судно от пристани. Плывут они день и другой. Погода выдалась ясная,теплая.

Вышел царь на палубу довольный, веселый:

— Эх, божья благодать! Ка́бы конь — мне гулять; кабы лук — мне стрелять; кабы меч — стал бы сечь. Кабы красную девицу мне поцеловать!

А Матюша Пепельной ему говорит:

— Да, царское величество, будет лук, да не для твоих рук; будет меч, да не тебе им сечь; будет добрый конь, да не тебе на нем ездить; будет и красная девица, да не тебе на ней жениться!

Разгневался царь за такие речи пуще прежнего. Велел он Матюше Пепельному руки-ноги сковать да к мачте привязать.

— А воротимся домой, после свадьбы велю голову отрубить!

Прошло еще шесть недель, и приплыл корабль к Вахрамееву царству.

На другой день отправился царь к Вахрамею:

— Ваше величество, я царь из такого-то славного государства и прибыл к тебе по доброму делу: хочу высватать Настасью Вахрамеевну.

— Вот и хорошо! — промолвил царь Вахрамей. — Давно у нас женихов не было, заскучала наша Настасья Вахрамеевна. Только уговор дороже всего: дочь у меня сильная, могучая богатырка; коли ты богатырь и сильнее ее, исполни три задачи — и веди царевну под венец, а нет — не прогневайся. Мой меч — твоя голова с плеч! Ступай теперь отдыхай, а завтра чуть свет приходи со всей своей дружиной. Дам тебе первую задачу. Есть у меня в саду дуб — триста годов растет, и дам тебе меч-кладенец весом в сто пудов. Коли перерубишь с одного удара тот дуб моим мечом, станем тебя женихом считать.