Я поднималась на третий этаж к территории экстремалов и не могла отделаться от ощущения, что там сегодня проводят конкурс красоты или модный показ спортивной одежды. Помимо скалодрома, здесь был спортзал, дартс-клуб, учебные кабинеты и медпункт, но откуда или куда идут все эти курицы? Даже представить невозможно.

По некоторым дамочкам сразу понятно, – со штангой по жизни, но накладные ресницы и тонны макияжа на других откровенно вгоняли в ступор. Я пригладила свою новую ярко-розовую водолазку. Это же спортклуб! Кому тут сдались твои шорты?! В жизни не поверю, что в них удобно ходить, не то что приседать или бегать. Под шубу то можно было и джинсы надеть!

Почти месяц я соглашалась на все, только бы побыстрее закончить свои планово-рабочие-медицинские дела, и выпросить аванс, чтобы оказаться здесь, а теперь радостный порыв срывался в тартарары, явно позабыв про парашют. Может, стоило присмотреть себе организацию по-проще?.. В сети полно предложений роуп-джампинга в любую погоду и время года, вряд-ли, конечно, все орут “увидимся” перед прыжком, но смысл же не в этом.

Я тряхнула головой и зашла внутрь. Как это не в этом?! Я из будущего дала такой явный намек, что и сомневаться нечего. Подумаешь, сама же вчера весь день думала, что надеть. Я скользнула взглядом на новые джинсы. Может, дырки немного не по-погоде, поэтому так стрёмно?

Новогодние украшения с центрального коридора уже сняли, и теперь он больше походил на склад или спортивный магазин. Стеллажи с велосипедами, роликами, коньками. Чего тут только не было, даже самокаты нашлись, но стоит отдать должное ответственному за снаряжение, – педантичности не занимать. И как достают жилеты под потолком?.. Секции располагались в старом советском здании, до люстр тут казалось, метров пять, но несмотря на простор, огромное окно в конце коридора и кучу пестрящего вокруг, помещение было достаточно уютным.

Взгляд привлёк огромный плюшевый медведь в спасательном жилете, сидящий у одной из множества дверей. Детская комната? Прям в точности мой, только больше в десять раз. И куда делся интересно?..

На прошлой неделе, пока сидела в ожидании анализов, удалось выпросить у Павлова свое “досье”, которое он трепетно выуживал с полки, будто это был семейный альбом. Я в его руки попала прямиком со скорой, где мне едва успели обработать ожоги. Медики сразу поняли, что с восьмилетним ребёнком что-то не так, а этот меня будто только и ждал всю жизнь. На самом первом сделанном фото в лаборатории, я стою обмотанная бинтами словно мумия, и радостно сжимаю в объятиях нового плюшевого друга. И где Алексей Андреевич его только нашел… Тогда мне еще не сказали, что матери и сестры больше нет в живых. Наверняка радость от подарка была бы не такой яркой.

Дальше каждый год стадии можно было отслеживать без описания на сто страниц. По фото. Серьезная лысая девчонка в девять, еще серьезнее, но уже с тугим русым хвостом в десять, уже чуть более расслабленная с десяти до тринадцати, а дальше… Тяжелое время. Сильнейшие ожоги шеи от плойки и непрекращающихся попыток: стать красивой, как все! Красные слезящиеся глаза от косметики, синяки по всему телу. Четырнадцать: руки забинтованы. Шестнадцать: нецензурные жесты в камеру. Род меня тогда подстриг, проколол уши и принялся учить хорошим манерам. Тетя не справлялась. Так и познакомились.

Неудивительно, что для, казалось бы, такой элементарной процедуры, как прокол ушей, Павлов чуть не комиссию собрал и привлек проверенного специалиста в области пирсинга. Как вчера помню его скачки с блокнотом вокруг черного кожаного кресла тату мастера. Начиная с восемнадцати, смотреть на голую себя стало по-приятнее: Родион взялся за дело, чем поначалу доводил Павлова до гневного исступления. Но он сам нас познакомил, а значит нечего.

В любом случае, последнее фото в карте меня больше чем устраивало. Пол тела в рисунках, волосы чуть отросли, верхняя шапочка уже вполне сносно спадала на белый лоб и выражение лица умиротвореннее, чем у трупа. Даже глаза посерели за последние пару лет.

Я оторвалась от медведя, проводила взглядом фигуристую брюнетку в пестром комбинезоне и пошла дальше, рассматривая таблички на дверях. Уж Нина бы им всем показала тут! Кто-то красивый, а кто-то просто особенный. Остаётся надеяться, моя кровь и правда поможет миллиардам людей на этой земле избавиться от боли. Вроде бы и плевать, но как лишний стимул, – пригодится.

– Так! – эхом пронеслось по коридору. – Зеленый хватай!

Я остановилась у каменистой стены с цветными кирпичиками, за которой находился скалодром, и прислушалась.

– Я же сказал ЗЕЛЕНЫЙ! Куда руку тянешь?! А? Опора где! Так. Нога правая в воздухе висит!

Аккуратно свесившись в широченный проем зала скалолазов, я сразу узнала Герасима. Руки на автомате потянулись поправлять водолазку. Волшебством совпадением и не пахло, но момент всё равно как-то приятно дрогнул в груди.

Юрич сказал, мы похожи, но скорее всего всё было с точностью наоборот.

Любитель высоты и острых ощущений стоял у основания крутой стены истыканной редкими разноцветными камнями. Наверняка к новому году стригся, ибо что-то я не припомню этих барашков.

Гера отставал от трендов. Черные лосины, поверх которых черные шорты. Кофта эта спортивная тоже черная, как её… рашгард, на который я чуть не раскошелилась. Спортивная мода оказалась куда дороже обычной, но теперь я была умнее и старалась хоть что-то отложить. Вдруг завтра случиться научный прорыв, и я больше не понадоблюсь? Надо бы за завещание себя хоть пожизненное содержание выбить.

Вздернутые салатовой резинкой волосы Герасима чем-то напомнили мне те облака на его футболке. Салатовая. Хоть что-то от спортсмена! Я высунулась чуть сильнее. Ладно, фигура тоже не пиво-чипсики-футбол.

Инструктор значит… Понятно, крыши хорошо, но горы всяк повыше будут.

– Так! Валер! Ну чё такое опять?! Ослеп? Жопой уже должен чувствовать зацеп! Чтоб тебя…

Я прикрыла ладошкой рот, чтоб от очередного “так” вдруг не захохотать на весь зал. У Геры на стене висели четыре серьёзных мужика, а его коллега смотрелся, как лис в курятнике. Очень пестром курятнике. Он тактично посмеивался и любезно ухватывал всех “охо-хо” скалолазок-недоучек за талию. Голос казался мне знакомым, но видела я этого рыжего точно впервые. Такой пожар на башке разве забудешь?

– И почему я не удивлён…

От неожиданно возникшего над головой голоса я дернулась и чуть не рухнула в проход.

– П-Павел Юрич! Здравствуйте! Да я к вам, а тут это… – заикалась я, прячась за стену.

– Это. Значит. – Добродушно улыбнулся мне мужчина, потирая ус. – Ну, если тебе интересно, мы с “Это” не сомневались, что ты придешь.

Сегодня вместо тельняшки на нем был теплый вязаный серый свитер с косами и брюки. Тогда он показался мне здравым мужиком, но теперь явно проглядывался возраст. И живот.

Павел нахмурился.

– Да дел навалилось… Но! – я выпрямила спину под ожидающим взглядом. – Готова. К труду. Обороне.

Юрич прыснул.

– Да что ты! Ладно, – хлопнул он себя по животу, – давай поздороваемся и в кабинет. Отдам тебе бумаги для ознакомления, у меня встреча через час, не зря ж шла. В понедельник придешь и все подпишем.

– Тогда давайте сразу в каб…

– Ать-два! – с грохочащим басовым эхо меня выпихнули в зал.

– Гера! – заорал рыжий. – Ты смотри кто к нам пожаловал!

Я гневно глянула на самодовольного шалуна за семьдесят. Но теперь понятно, почему голос этого лиса показался мне знакомым. Придурок за прожектором. Как его: Илья?

– Т… Хей! – махнул мне Герасим и как-то задумчиво перевёл взгляд на стену по соседству.

– Мы уж думали не придёшь!

Я молча помахала в ответ всем собравшимся. И вроде бы нормально, но как-то иначе я себе это представляла. Хей?..

– Всё, теперь за бумагами? – посмотрела я на Юрича, который тоже будто был немного разочарован.

– Интересно… – скользнул он взглядом по залу. – Ну, пошли.