Закончив невероятно насыщенную действием главу, где ее мальчишки сражались за артефакт с о злобленным божеством, способным поднимать мертвецов, подобно белым хордакам, превращая их в свою армию, Анна в очередной раз наливала в кружку кофе. Она грела пальцы о горячий фарфор, наблюдая за тем, как Виктор работает. Ей было так странно... Обычно все ее романы выглядели совсем не так, поэтому что же было между ними сейчас, ей было непонятно. Все ее мужчины неизменно вовлекали ее в свой мир, полностью погружая и заполняя им все ее пространство. Но он не топил ее своими делами, она не сидела у него на коленях, пока он прописывал код, и вообще очень серьезно и уважительно относился к ее работе. Именно как к работе! А не как к хобби, забавному занятию или образу для героини с порно-сайта, что увидев ее за работой, он неприменно стремился "внести свою поправку в ее текст". Насчет физической близости было вообще странно. И дело не в том, что в ее жизни всегда отношения как штопор, закручивались резко и по полной программе, а здесь все было размеренно и неторопливо, углубляясь потихоньку, как входя в реку по пологому берегу, прежде чем окунуться. Да, он не вызывал в ней шквал эмоций, что хотелось сорвать с него одежду. Но будто бы и он к этому вообще не стремился. И это немного задевало ее женскую гордость, хоть и мысль о том, что по идее развитие событий когда-нибудь дойдет до постели, вызывала в ней что-то похожее на панику.

Почувствовав на себе ее взгляд, Виктор обернулся и улыбнулся одними краюшками губ и глазами, сейчас уставшими и покрасневшими, но так умел только он. Этот взгляд дарил тепло и обещание покоя.

А покой - это то, чего так не хватало в жизни Ани.

Спина затекла, и пальцы уже привычно ныли, напоминая, что она уже, как старушка страдает от боли из-за артрита. В мыслях уже не формировалось ничего толкового, а в глазах начинали прыгать строчки. Поэтому она просто пила маленькими глоточками остывающий в кружке напиток и наблюдала за воронами, деловито капающимися в мусорке и повздорившими из-за какой-то пластмассовой штуковины.

Кофе закончился, а кружка уже давно остыла, когда Виктор, потянулся, размялся и откатился от стола со словами:

- Я на сегодня все. Займусь ужином.

И он занялся. Встретил курьера, что позвонил в домофон через пять минут, и разложил по красивым тарелкам еду из контейнеров.

Для ужина еще было рановато, но желудок в предвкушении заворочался, едва обоняния коснулся запах запеченного мяса.

- У меня нет обеденного стола, поэтому... прошу!

Привычный маленький столик у телевизора, по которому шло что-то про затонувший греческий город, задернутые шторы, свет с кухонного пяточка и от торшера, притаившегося рядом с фикусом.

- Больше похоже на романтический ужин.

Почему-то произнесла вслух свои мыслим Аня.

- А может это он и есть?

Отпивая воды сказал Виктор.

Как-то неловко ударилось сердце. Волнение? Совсем на нее не похоже. Все это слишком мило и слащаво, что одновременно и хотелось уйти не оглядываясь, и утонуть в моменте. Непрошенная мысль стукнула голову.

Влад со своей Сонечкой такие же ужины устраивают?

И эта мысль отдавала горечью, обидой, завистью, ревностью и немного ненавистью.

- Все в порядке?

Оказалось, что она уже какое-то время гоняет по тарелке кусочек мяса по-французски и смотрит в одну точку.

- Да, все отлично. Немного устала.

Выдавленная улыбка вышла виноватой и печальной.

- Да, понимаю. "Работаешь дома" не значит, что устаешь меньше, чем сидя в офисе. Тем более тебе. Приходится многое пропускать через себя. Я бы не смог. Язык программирования проще, он не требует эмоциональных сил.

- Многие это вообще за работу не считают.

- Слушай, знакомо. Мне мама до сих пор говорит, что пора устроится на завод, электриком или еще куда-то типа того. Она старой закалки. Верит только в осязаемый физический труд. Все что касается технологий или тонких манипуляций - все какое-то не серьезное, не основательное в ее видении. Тем более я создаю то, что не материально. Вот ты хоть книги на бумаге печатаешь - их можно посмотреть, пощупать, ощутить вес труда на ладони. А я... В общем, потерянный человек.

Пушистый хвост, мелькнувший за подлокотником, выдал подслушивающего шпиона.

- А твоя мама? Она здесь живет?

- В смысле? В городе? Или квартире?

- Э-э-э... ну пусть будет во всех.

- В городе, да. У нее квартира на Набережной. Они когда с папой разводились, разменяли трешку на две однушки в разных частях города, чтобы наверняка не видеться.

Он усмехнулся, но с иронией, а не грустью.

Видимо, развод родителей не стал трагедией... Редкое исключение.

Аня хотела побольше узнать о его семье, но он ушел от этой темы, и она не стала лесть туда, куда не звали. И насчет комнаты не решилась спрашивать - мамина ли она. Ведь там явно чувствовалась женская рука.

Вернувшись к теме работы, царапины и кота они провели ужин.

- Можно я хоть с посудой помогу? Итак свалилась тебе на голову сегодня.

- Не говори глупости!

После борьбы за тарелки, Анна с гордым видом победителя прошествовала к раковине со стопкой грязной посуды и включила горячую воду.

- Да брось ты эти тарелки...

Тихий низкий шепот у самого уха чуть не заставил вздрогнуть - она не услышала как он подошел за шумом воды.

Подушечки пальцев, едва касаясь пробежались по открытой коже рук, по ткани рукава, закатанного до локтя и коснулись шеи как раз в том месте, где истерично забилась жилка...

Сердце заколотилось суетливо и второпях, как вторя мыслям хозяйки.

Аккуратным движением Виктор убрал в сторону выбившуюся прядь волос, и потерся колючим подбородком, царапая нежную кожу, тут же накрыв саднящее место горячими губами. Мурашки хлынули, поднимая дыбом волоски.

Прикосновения. Такие незнакомые. Чужие. Не желанные. Выбивающие из колеи. Даже пугающие.

Но если разум жал на все тревожные кнопки, то тело, прислушиваясь к ощущениям, замерло.

- Выключай воду...

Промурчал, касаясь губами изгиба шеи, щекотя теплым дыханием.

Его руки неторопливо обвили, прижали к себе.

А она так и стояла с поднятыми, с которых капала раздувшаяся радужными пузырьками пена с запахом лимона.

Тонкая грань. Шагнуть за нее или нет. Последний рубеж, еще можно повернуть обратно, притормозить, сменить курс...

Сглотнув, Анна протянула руку и закрыла кран. Шаг сделан.

Всего мгновение. И его губы накрыли ее. Его руки скользнули на ее бедра, разворачивая к себе лицом.

Поцелуй. Не бушующий необузданной страстью. Неспешный, но такой чувственный, глубокий...

Пальцы, размазывая хрустящую пену, скользнули по мужским плечам и зарылись в его волосы.

Поцелуй терпкий, как вино. Хочется смаковать каждый глоток, неспешно перекатывая его на языке. Наслаждаться его островатым вкусом и слегка жгучим теплом.

Сильные широкие ладони гладят по спине, прижимая к себе, заставляя сложится телам как пазлам, аккуратно освобождают волосы от стягивающей резинки, и те рассыпаются небрежно по плечам.

- Пойдем отсюда.

Шепот стал хриплым, неровным. Слегка отстранившись, Виктор заглянул своими потемневшим глазами в ее помутневшие, ища согласие. И, видимо, нашел, потому что взял ее за руку, переплетая пальцы и потянул к двери.

Полумрак комнаты сменился темнотой прихожей. Еще одна дверь. Впервые открывшаяся для Анны. Среди мрака помещения лишь угадывались силуэты мебели. Он притянул ее к себе, продолжая поцелуй с того момента, на котором прервал на кухне. От обступающей темноты и неизвестной обстановки все чувства обострились. И все что она смогла - довериться. Полностью.

Знакомая сладкая тоска потянула в груди. И с такой силой, что прозвучала тихим, почти жалобным стоном.

Горячие ладони скользили по телу, исследуя, неторопливо освобождая от одежды, открывая все новые и новые участки кожи прикосновения обжигающе горячих влажных губ.