- А ты вообще заткни свой клюв Поночка, - злобно рявкнула Аня, сверкая налившимися кровью глазами. - Ты чего-то много о себе возомнил, раз стал таким дерзким, перебравшись из своей халупы на задворках в центр. Не можешь жить по-человечески, бери свою Утку и валите нахрен обратно в свой быдло-район.

Влад стоял открыв рот и хлопая глазами, а его невеста закутываясь в халат готовилась, судя по всему, к баталии.

Не оставляя времени для раздумий, Аня подлетела к стерео-системе и выдрала из нее все провода.

- Да я сейчас в полицию позвоню, идиотка! Влад, вышвырни ее нафиг. Провода отдай, больная.

- Они вам не понадобятся. Он включает музыку только когда сексом занимается, чтобы его дружки, что вечно с ним трутся, не подслушивали. Он не настолько герой-любовник, чтобы вам нужно было ТАК маскировать свой жалкий чпок.

- Чего?! Ты вообще кто такая?!

- Она...

- Я его бывшая.

Накаченный филерами рот неестественно искривился.

- Хорош устраивать скандалы. Сама еще не устала? Истеричка долбаная.

Влад попытался отобрать провода, но не решался применить силу.

- Так нехрен было покупать квартиру рядом со мной. Поздравляю, Сонечка! У вас почти через стенку живет его бывшая. И судя по всему он меня еще не забыл, раз пишет и звонит стоит вам поругаться. Ты все еще хочешь здесь жить? Потому что я отсюда никуда не перееду, а вот вы еще можете свои коробки нераспакованными засунуть в машину и свалить в туман.

На заднем фоне возникли друзья Влада.

- О, я даже по этому соскучился. Согласись, Анька огонь!

Саня в предвкушении потирал руки, в то время как Герыч по привычке готовился разнимать и успокаивать.

- Еще слово, и я придушу тебя этими проводами. Я по тебе не скучала.

Так же решительно, как ворвалась, Анна направилась к выходу. У открытой двери уже стояли парочка любопытных соседок-пенсионерок.

- Это вам, теперь вы гаранты тишины.

Аня всучила им провода и направилась к пожарной лестнице, чтобы спустится к себе на этаж. В спину ей доносились крики. Знакомые интонации Влада во время ссоры. Только в душе это не разбередило никаких ран. И совсем не было больно, стыдно или неловко. Внутри клокотали злость и чувство маленького триумфа. То ли потому что она победила его долбящий басами агрегат, то ли от того, что смогла чуточку подгадить его сладкую жизнь.

Теперь в квартире не было слышно ни перфоратора, ни музыки. Только голоса из сорок шестой квартиры. Общедомовой чат загудел с новой силой. Теперь в центре сенсации была она.

Гарнитура в уши. Голос Мот и Лорак на повторе. Умылась, накрасилась, порылась в шкафу. От Виктора пришло сообщение, но она не стала открывать. Позже. Пока она не хотела думать о нем, о них, ни о ком, кроме себя. Пританцовывая примерила драные джинсы, оказалось, что она чуть поправилась за зиму. Телефон снова вздрогнул. Сообщение от Влада.

- Пошел к черту.

Не открыла.

Странное настроение. Грудь будто распирало, хотелось лихорадочно действовать, прилив сил и энергии, прямолинейность и пофигизм. Какая-то истеричность, которая могла вылиться во что угодно - слезы, смех, погром, а может даже пьяный дебош в зале караоке под Аллегрову.

Нужно было куда-то себя деть. И пожалуй, это был лучший день, чтобы нанести визит матери. Они не виделись с того самого ужина с дядей Ромой.

Джинсы дополнились простой белой футболкой и кожаной косухой, кроссовками и рюкзаком, куда она свалила в кучу вещи с расчетом, что, возможно, останется там на ночь.

Солнце заливало светом и теплом. Ветер не стесняясь разгонял мусор и нахально швырял волосы в лицо.

До остановки, а потом и все время пути, компанию составляли наушники. Все заунывные треки безжалостно перелистывались. Только дерзкое, агрессивное и заводное. Видимо от нее сейчас исходили какие-то особые волны, потому что двое молодых парней всю дорогу на нее пялились с повышенным интересом.

Разогревая в себе боевое настроение, она еще выше вскинула подбородок и направилась в сторону родительского дома, изо всех сил стараясь не думать что это первая весна без папы, и как это сказалось на дворе.

Соседский пес привычно облаял. Во дворе было прибрано, но вот кусты не подстрижены и это сразу бросилось в глаза.

Нажав на дверной звонок, она не услышала привычный звук и потому постучала.

- Кто-то к нам пришел?

Суетливый и удивленный голос матери послышался за дверью.

Щелкнул замок.

- Ой! А ты чего своим ключом не открыла? Я уж думала кто чужой.

Ну да, ну да... опять упрек.

Привычно. Хоть что-то в этом доме не изменилось с уходом папы...

Светка пропадала в школе на бесконечных элективах, факультативах и консультациях. На носу были экзамены и она пила то успокоительные, то энергетики. У нее продолжались баталии с ее парнем, но Аня знала об этом уже только в общих чертах и в большей степени по социальным сетям. В профиле сестры все еще появлялись сторисы с кусочками Виктора.

Похоже младшая из дочерей была поумнее в делах любовных, потому что сконцентрировалась на своем будущем, а из несчастного парня начала вить веревки, попутно всех вокруг вводя в заблуждение, что же происходит у нее в личной жизни.

Когда Аня пришла, дома была только мать. Под турецкий сериал она перебирала ведро картошки, обрывая появившиеся ростки. В духовке явно что-то запекалось, и все вокруг, как всегда, сияло идеальной чистотой и порядком. На столе стоял старенький ноутбук отца с кучей открытых вкладок.

- Работу ищу.

Бросила на ходу мама, возвращаясь к картошке.

С интересом Анна взглянула на вакансии. Разброс был пугающе широкий. Ничего говорить и спрашивать не стала, чтобы не нарваться на нотацию, что ее старшей дочери тоже следовало бы сделать так же, искать НОРМАЛЬНУЮ работу, не выбираясь.

- Жалко, что с дядей Ромой не попрощалась. Он очень хотел увидеться.

- Хм... еще бы.

Наверняка, чтобы поднять тему Виктора.

- Он так редко приезжает... Могла бы и прийти.

- Не могла, была очень занята.

Мать поджала губы:

- Угу. Работой и личной жизнью. Толку то от этого все равно нет. Могла бы один день и пропустить.

Вступать с ней в словесную перепалку желания не было. Потому как, что и не имело смысла, так это попытка убедить маму, что все в ее жизни имеет вполне значимый смысл. Оставив на столе телефон, Аня полезла в небольшую кладовку, скорее напоминающую глубокий шкаф, и вытащила оттуда бутылку из темного стекла с домашним ежевичным вином. Его каждый год ставил папа. Оно было терпким, в меру сладким и без привкуса браги, чем часто грешат домашние вина. Хмель в голову ударял от него специфически, очень легкий, и никогда не было похмелья. Такое умел делать только он...

- Ты чего это?

Вскинула брови Ирина Сергеевна.

- Соскучилась по папе.

Мама только посмотрела и ничего не сказала.

- Я останусь сегодня на ночь?

- Конечно.

Этот день был, казалось, длинною в целую жизнь. Проснуться у Виктора, потом наорать на Влада, нахамив его невесте, и вернуться в родительский дом, где, в принципе то, никто уже не мог дать тебе точку опоры. Но тут были воспоминания. Почти что живые. И это создавало зыбкую иллюзию, что в этих стенах можно найти покой и ясность мыслей.

Мягкий свет в столовой, все тот же обеденный стол, все те же подушки на сиденьях стульев, а на языке разливается знакомый вкус, который можно ощутить только здесь... Погрузившись в свои мысли, Анна подняла глаза от вазы с яблоками только когда напротив с пустыл бокалом присела мать. Откупорив пробку, она наливала тонкой струйкой темную жидкость, любуясь как в ней играет свет.

- Давно я не доставала это вино. В последний раз пила его еще с твоим отцом. На Рождество. Кажется, это было в прошлой жизни...

Всегда остававшаяся несгибаемой мама тут вдруг изменилась в лице. Будто смыла макияж. Под глазами тени, уголки губ опущены, щеки осунулись... Да, папы не хватало все.