— Прости, — говорит она, и я вижу, что она уже в моменте жалеет о происходящем, — это все гормоны. Мне просто нужно…

Она не договаривает, а у меня уже полностью отключен мозг, чтобы как-то оценивать происходящее.

— Да, детка, — вырывается из меня, — пожалуйста, продолжай.

— Саша, — шепчет она мне в губы, и тогда я понимаю, что хочу, чтобы она так называла меня до конца жизни.

Нет больше никакого Алекса — он остался где-то на острове дождей и туманов.

Когда я уже практически на грани, Настя подается вперед и наконец целует меня. Сама. Ощущения от простого поцелуя сродни фейерверку, и я бесстыдно начинаю стонать ей в рот, языком исследуя каждый уголок.

Моя ладонь сама ложится ей на задницу и жадно сминает, на что она реагирует очередным стоном. С силой оторвавшись от ее горячего рта, я прижимаюсь своим лбом к ее.

— Боже, детка, что ты со мной творишь? — шепчу я.

Эти прекрасные глаза олененка смотрят на меня с удивительной нежностью.

— Саша, я…

Кончая, я окончательно теряю контроль, и из моего рта вырывается то, что я сам меньше всего ожидал:

— Я люблю тебя.

*

Идиот. Продолжая ехать по ярко освещенному вечернему шоссе, я смотрю исключительно на дорогу и без конца повторяю про себя одно и то же слово. Идиот. Идиот.

Настя сидит на пассажирском сиденье и, насколько я могу судить, вполне расслаблена. В отличие от меня.

Идиот.

Нельзя вот так сразу на девушку. Нужно постепенно, приманивать, подождать, пока она клюнет на наживку. А уж потом рассказывать о своих чувствах, кончая ей на эту ее крошечную маечку на бретельках, которая теперь осталась у меня в корзине для грязного белья. Вместо этого Настя надела одну из моих футболок, которая на ней настолько огромная, что закрывает и треклятые шортики.

— Знаешь что? — внезапно нарушает тишину она. — Я отлично провела день.

Краем глаза замечаю, что она широко и вполне удовлетворенно улыбается.

— Ты сейчас серьезно? — недоверчиво спрашиваю я.

— Ну да. Мужчина, перед которым я опозорилась месяц назад, теперь страдает точно так же, как я. Прекрасное завершение этого вечера.

— Нравится играть мужскими сердцами?

Я все еще зол. Но на самого себя.

— Просто в восторге. Слушай, про это твое кресло в спальне…

Я сразу представляю, как мы могли бы продолжить вечер в этом самом кресле, если бы не присутствие родителей. Дернул же черт их приехать именно сегодня!

В моем воображении я сижу на нем абсолютно голый, а Настя насаживается на меня сверху, крепко держа меня за плечи. Упругие груди подпрыгивают в такт толчкам, совсем как тогда, на кожаном диване.

— Волков, прием? Земля вызывает Александра Волкова!

— А? Что?

С меня будто спадает пелена, и я вновь в машине с девушкой, которая, похоже, задала мне какой-то вопрос.

— Говорю, познакомь меня с парнем, который его сделал.

— Ты что, издеваешься? — грохочу я и съезжаю с шоссе. За мной увязался какой-то придурок на «Ладе» — даже из моего салона слышно его долбаный рэп.

— Нет, я вполне серьезно.

— Да я не тебе. Пошел на хрен! — Я вдавливаю кнопку изо всех сил, раздается сигнал. — Прости, придурки всякие на дороге.

Я. Я тут сейчас главный придурок на дороге.

— Так познакомишь?

— Я не знаю.

Ревность предательским змеем обвивает мою грудную клетку.

— Почему?

— Зачем мне знакомить тебя со всякими мужиками? Если нужен секс, ты должна прийти сразу ко мне, а не шляться по непонятным…

— Кресло. Саша, меня заинтересовало только его кресло, а не то, о чем ты подумал. — Настя уютно сползает чуть ниже на сиденье и кладет руки на живот. — Хочу посмотреть, что он еще умеет. Может, стану его агентом…

— Можешь стать моим агентом, — услужливо предлагаю я. — Я отлично проектирую дома. Знаешь, я тут подумал, может, нам построить еще один. Сделаем там все идеально. Не как здесь, готовый таунхаус с обстановкой на скорую руку. Продумаем каждую мелочь. Я — каркас, ты — интерьер. Когда ребенок подрастет, сможем туда переехать…

Настя прожигает меня убийственным взглядом.

— Ладно-ладно, — сдаюсь я, не удержавшись от улыбки, — познакомлю я тебя с ним. Но не уверен, что это тот молодой гений, которого ты себе представляешь. Боюсь, там ловить особо нечего.

— Это уже мне решать, — заключает Настя и, окончательно разомлев, прикрывает глаза. — Завтра можешь?

— Могу.

Кажется, в конце этого тоннеля наконец-то виден свет.

Звонок раздается раньше, чем я ожидала. С тушью в руках, с одним накрашенным глазом несусь в коридор с наиглупейшей улыбкой на лице. Саша должен приехать только через полчаса, но, видимо, получилось раньше.

Недолго думая отодвигаю задвижку и открываю дверь, чтобы увидеть… Ярослава. Улыбка замирает на губах.

А в том, что это он, сомнений нет. Теперь я поражаюсь, насколько раньше была слепа. Брови сидят чуть ниже, чем у брата, плечи не такие широкие, а губы вечно поджаты, будто от недовольства. Но сейчас он пытается улыбаться, в руках у него здоровый букет — больше, чем сейчас стоит у меня на кухне, но этот абсолютно безвкусный.

Пытаюсь тут же закрыть дверь, однако Ярослав меня останавливает.

— Настюш, — канючит он, словно ему пять лет.

— Да пошел ты, — без всякой злобы заявляю я и снова пытаюсь закрыть дверь.

Скорее бы приехал Саша. Уж он-то сможет доходчиво объяснить братцу, где раки зимуют.

— Настя, дай мне хотя бы шанс объясниться.

— И ты отстанешь?

— Если понадобится, навсегда.

Я ни капельки не доверяю этому засранцу, но если он и правда потом исчезнет, это неплохая сделка. Сплетаю руки под грудью и делаю шаг в сторону.

— Ладно, тогда проходи.

Нутром чувствую (а меня сегодня уже благополучно стошнило): ничего хорошего из этого не выйдет. Мы проходим на кухню, Ярослав все время удивленно оглядывается. Неужели меня все это время не смущало, что любимый мужчина не заходит ко мне домой? Мы то куда-то ездили, то были у него дома. Ярослав скорее предпочел бы снять номер, нежели ступить в мое скромное жилище.

— Куда?.. — спрашивает Ярослав, имея в виду цветы.

— В задницу себе засунь.

— Настя, прошу тебя…

— Нет, это я тебя прошу. Говори, что хочешь, и выметайся. Я кое-кого жду.

— Алекса? — В его голосе звучит неприкрытая ревность, что удивительно, учитывая обстоятельства нашего уродливого расставания.

— Не твое дело.

— Ладно. Я понял. — Ярослав устало выдыхает и кладет букет просто на пол. — Потом поставишь в вазу.

— Потом заберешь этот веник с собой. Садись. — Я киваю на стул с зеленой сидушкой, а сама сажусь напротив, готовая отбиваться до последнего.

Выглядит Ярослав не очень. Побрился криво, на лбу выступила испарина (хотя это, может, от жары), рубашка мятая. А он всегда ходил исключительно в идеально выглаженных рубашках. На мгновение меня поражает мысль, что гладила ему их, наверное, какая-то женщина.

— Настя, — вновь заводит свою шарманку Волков, — я хотел бы извиниться перед тобой. Я поступил как настоящий идиот. Мне стоило выбрать тебя, а не Лизу…

— Тебе изначально не стоило встречаться сразу с двумя девушками, — отрезаю я.

— Точно. Конечно. Ты, как всегда, права.

Эта версия Ярослава выглядит так жалко, что я почти покупаюсь на его скорбный вид. Почти.

— Но не я один такой. Яблочко от яблони, как знаешь… В общем, у Алекса тоже кое-кто есть. Там, в Лондоне.

— Он мне рассказывал. — Откидываюсь на спинку стула. Кажется, будет увлекательней, чем я предполагала.

Ярослав удивлен, но виду старается не показывать. Во дворе слышны звуки заблокированной машины, и я молюсь всем богам, чтобы это оказался Саша.

— Ладно. Хорошо. Но то, как он поступил со мной много лет назад…

— Это Саша мне тоже рассказывал, — киваю я. — Можешь не утруждать себя враньем. Про то, как ты трахнул его девушку в номере отеля. Кстати, как он узнал, где вас искать?