В этот момент Саша аж заикала от смеха.

— Кажется у нас волк слишком миниатюрный и сексапильный, — прокомментировал Савелий, еле сдерживаясь от смеха.

— Ярик, давай короночку! — крикнула сквозь смех и слезы Захарова.

— Я — злой и страшный серый волк, я в поросятах знаю толк, ррр — продекламировала она очень похоже изображая сцену из советского кинофильма.

После этих слов по сцене от смеха покатились уже все.

— Да ну вас всех… К лешему, — махнула она рукой, однако играюче покрутила хвостом, который больше напоминал веник.

Наконец, когда все немного отошли от увиденного, Герман высказал здравую мысль сделать ее зайчиком, а волком — Мишу, так как он потемнее Стаса и должен подойти.

— Какой из нее зайчик? Она кусачая, как… собака! — наконец подал голос Юра.

— А я вообще молчу насчет твоего костюма! Откуда в зимней сказке скелет? — отразила подруга.

— Это уже больше похоже на кошмар перед рождеством, чем новогоднюю сказку, — поддержала Саша.

— Я — не скелет, я — кощей.

— Это ведь одно и тоже? Ладно, Миш, пойдем костюмами меняться.

Вскоре, когда все были готовы, Савелий принялся рассказывать смысл спектакля.

Волк для Кощея отлавливал зверушек, пытаясь захватить лес, но те пожаловались Деду Морозу, который отправился на переговоры с Кощеем, тот его схватил и отобрал все подарки, а Снегурочка пошла освобождать своего дедушку и весь лесной народ, чтобы вернуть праздник детям и счастье в семьи.

Репетиции проходили на легке, все славливли все на лету, Саша легко вжилась в свою роль, как впрочем и Миша, с его голосом с хрипотцой самое то было играть волка, скрытный и молчаливый Кощей идеально получился из Юры, ему особо и стараться не приходилось, он таким был и на самом деле. Девочка Василиса вместе со Стасом должны были просить помощи, чтобы их родных освободили, а Герман, Яра и Дед Мороз сидеть за решеткой позади Кощея, ожидая освобождения. В конце все должны были завести хоровод вокруг елочки вместе с детками из зала, а Дедушка Мороз простить Кощея и подарить то, что ему так не хватало: любви.

Все текло как по маслу, они разучивали свои слова, при этом не уставая дурачиться и безобидно подкалывать друг друга. Никакого напряжения, словно семья собралась на праздники около камина. Также тепло и уютно.

— Почему он такой молчаливый? — шепотом спросила Ярослава, когда Саша сидела на одном из кресел актового зала и хрустела печенькой, указывая на Юру. Парень был самым необщительным и нелюдимым из всех, казалось, что он был погружен глубоко в свои мысли и лишь изредка показывался на поверхности, но даже при этом его фразы были отрывочны и кратки, словно мимолетная вспышка от петарды, когда она взрывается.

— Я думала, тебе надоели его постоянные подколы, и ты только рада, что он такой, — пожала та плечами.

— Лучше бы пусть ворчал… Так хоть он похож на живого человека, а не на свою тень.

— Он тебе нравится?

— Не говори глупостей. Просто мне интересно, что кроется в его черной, мрачной душе. Вдруг он закопал труп своей невесты, и теперь вечно ходит в трауре?

С этими словами она встала, и отправилась к огромным коробкам с конфетами.

Им предстояло самостоятельно разложить их по подарочкам, поэтому Ярослава взяла пакет и начала собирать.

Саша посмотрела на нее. Чтобы подруга ей не говорила, правду скрывала именно она.

Парни закончили таскать коробки и все присоединились к Воронцовой набирать кулечки.

— Я, конечно, понимаю, что это приятнее, но мне нужна помощь с декорациями, — напомнил Юра, глядя, как семь человек, как маленькие дети, разглядывают конфеты и складывают их в мешочек.

— Что надо делать? — поинтересовалась Ярослава. Парень на нее как-то странно посмотрел, но все же ответил:

— Покрасить елки.

— О, Яра у нас в этом спец, ты бы видел, какие она картины на окне нарисовала, — прорекламировала Саша, давая знаки подруге, чтобы она шла помочь, девушка чувствовала, что им обоим это надо. Юра молча дал ей ведро с зеленой краской, малярную кисть и елку, выпиленную из тонкой деревянной фанеры, а сам сел рядом вырезать следующие.

Дело пошло веселее, их компашка собралась разношерстная, но интересная, между ними не существовало никаких препятствий, казалось, будто они все давно друг друга знали, ведь они полдня провели в нелепых костюмах. Это как в детском саду вместе сидеть на горшках и натягивать длинные колготки. Сближает.

Савелий рассказал, что они с Юрой учатся на третьем курсе экономического факультета, Герман — на втором, а познакомились они на студенческих концертах. Здесь они бесплатно подрабатывают, а точнее помогают родной тете Юры, которая и открыла эту базу отдыха.

Девочка Василиса, действительно, оказалась младшей сестрой Наташи, но намного приятнее в общении.

Юра с Ярой так и продолжали играть в молчанку, возможно, их молчание и было сильнее слов. Лишь, когда парень засадил себе огромную занозу в руку и несколько раз матернувшись, принялся сам ее доставать, между ними произошел микро-диалог. Казалось бы, из него мало что можно было понять, но они поняли.

Яра не спеша отложила кисть, взяла свой рюкзак и достала щипчики для бровей. Присев рядом с ним на корточки, она взяла руку и одним легким движением вытащила щепку. Саша вспомнила, что у нее в кармане джинс всегда лежал лейкопластырь, потому что туфли на работе сильно натирали, и поделилась им. В этот момент она и услышала его слова.

— Прости, — еле слышно произнес он.

— Ты что-то перепутал. Когда тебе вытаскивают занозу, надо говорить “спасибо”.

Он медленно покачал головой и повторил еще раз “прости”. Яра кивнула и вернулась к своему занятию, однако градус напряжения между ними заметно спал.

Когда Саша вернулась к подаркам, рядом с ней материализовался Миша, который очаровательно улыбнулся ей, и она готова была отдать ему все конфеты мира, чтобы еще раз увидеть эту улыбку.

— Саша, как ты смотришь на то… — он сделал значительную паузу, внимательно вглядываясь ей в глаза, — чтобы пойти на Новый год со мной?

Девушка так и замерла с горстью конфет в руке. Сразу вспомнились слова мамы о том, что вдруг она будет отмечать с Мишей, тогда это казалось чем-то нереальным, несбыточным, очередной нелепой мыслью, после которой все думают: “Боже, как это могло прийти ко мне в голову?!”

Но вот Миша стоит здесь, прямо перед ней, он сказал эти слова, а Саша даже и не думает отказывать, хотя при любых других обстоятельствах она даже не раздумывала над ответом.

— Я… я, я… согласна, — тихо проговорила она, будто боясь, что скажи она громче, то все это превратиться в фарс, мгновение пропадет и волшебство разрушится.

— В таком случае, я — самый счастливый человек на земле! — он поймал ее руку и нежно сжал.

— А как же Ярослава? — растерянно спросила девушка.

— Она может быть и с нами, но я думаю, Стас не даст ей скучать, она до сих пор ему нравится, хоть он мне в этом и не признается, — шепотом поделился он с ней.

“Но я не уверена, нравится ли он Яре”, - хотела сказать Саша, снова наблюдая за подругой и ее странным поведением, но промолчала.

Следующий день за репетициями и прогулкой в лесу пролетел незаметно, и наступило 31 декабря.

Все проживающие в отеле с самого утра суетились в приподнятом настроении, кто-то даже заказал целую машину для подарков своей семье. В столовой всем наливали безалкогольный глинтвейн вместо чая и давали имбирные пряники в виде елочек, украшенные помадкой.

Накануне ребята бегали по всему холлу со стремянкой и развешивали мишуру на карнизы, а в центре около стойки регистрации установили большую елку, поэтому база отдыха еще больше преобразилась, а после снегопада, прошедшего ночью и украсившего крыши большими белыми сугробами, стала похожа на имбирный домик.