— Наталья Рудольфовна? — догадался я.

— Да! Она сказала, что вы здесь, и что вы её чуть не изнасиловали…

Я не выдержал и перебил его заливистым смехом, но вскоре остановился и коротко пояснил ситуацию про ключ.

Иван лишь коротко улыбнулся — кажется, впервые за вечер — и продолжил:

— У меня тогда всё и сложилось. Я не до конца верил в это всё, но…

— Давай по-порядку. Кажется, ты хотел мне рассказать о том, как и почему докатился до жизни такой.

— Рассказать? Хорошо, расскажу. Полтора года назад ты меня проигрываешь в карты. Или во что там, в стрелялки? Меня ловят приехавшие бандюганы, тычут в морду купчей… Садят в оцепленный автобус — знаешь такой, особый, для ссыльных крепостных, с демидовскими вместе ехал. Везут во Владивосток… Потом в трюме каком-то вонючем… до Аустралии. Дальше клиника — я уже сказал. Сиськи, сиськи, сплошные резиновые сиськи.

— Может, силиконовые?

— А какая разница? Тьфу. Смотреть на них не могу. Потом приходит проверка, подпольную клинику разгоняют. Полгода я живу беспризорником в Долговом Городище… Прятался у цыган… лечил их. Затем… в апреле — я совершенно случайно узнаю, что мне теперь нечего бояться, я выкуплен, и у меня на счету что-то около сотни имперских. До метрополии бы не хватило, и решил в Антарктиду. Сначала боялся, но потом понял, что здесь чудесно. Я встретил Виолетту, сейчас вместе мы занимаемся интереснейшим делом…

— Виолетта? Расскажи поподробнее? — перебил я его. — И… дай угадаю, у неё нулевой размер груди или около того?

— Откуда⁈… ладно, не важно. Её грудь меня не интересует, мы просто коллеги, просто коллеги. Она замечательный человек, помогла мне найти себя. Мы создаём первую в Антарктиде добровольническую клинику по гомеопатической вакцинации. Она считает, что вакцины очень вредны для здоровья, и поэтому…

— Не продолжай, ты отвлёкся, — вернул я диалог в привычное русло.

Он кивнул и достал из кармана листок, какие-то распечатки, изжульканные, скомканные, сложенные в четыре раза.

— В общем… я ненавидел тебя, Эльдар Матвееч. Да, всем-всем сердцем ненавидел. Особенно после того, как ты мне не ответил на все письма. Решил я, что ты меня презираешь, что тебе наплевать… В общем, я не то, чтобы думал мстить. Но начал изучать твою биографию. Скатался в Юстиновск специально, просидел в Информатории. По досье в почтовой программе, по упоминанию в сети, по отдельным новостным роликам… Узнал, что ты сбежал из японского плена, и уже задумался — мне стало интересно, каков ты на самом деле…

Иван всё мял в руках бумажку, и я уже начал переживать за её сохранность.

— Покажи уже, что там.

— Вот, да, да, — он достал и развернул листок, но пока держал его повёрнутым к себе. — В общем, не далее как полтора месяца назад мы с Виолеттой ездили в Казанцев, у её подруге, работающей главой кафедры медицины. Там в университете есть супер-рихнер, на котором тестируют какой-то уникальный метод поиска людей по лицам из базы фотографий. Безсенсетивный, исключительно цифровой.

— Нейросетевой поиск? — вспомнил я позабытые слова.

— Да, вроде того! Я не разбираюсь, а ты, получается, знаешь? В общем, я разговорился с молодым аспирантом, подговорил попробовать. Подсунул ему несколько твоих фото. Он выдал уже известные мне датэи с твоим досье, а также… вот это. Из малоизвестной «Коллекция городских легенд», книги, изданной скромным тиражом в начале двадцатого века. Документ называется «Признание Алехандро Дробитко, темпорального путешественника, утверждающего, что…»

Я вырвал листок из рук.

На листе было моё фото. Вернее, очень качественно выполненная гравюра, полностью повторяющее мою фотографию из телевизионных хроник — когда мы с Самирой и моим «гаремом» прибыли в Голицын-Южный. Рядом же была старинная чёрно-белая фотография незнакомого мне худого небритого юноши с немного безумным взглядом.

И на нём была изношенная, протёртая до дыр футболка с надписью «Coca Colа».

Текст был написан ещё с «ятями» и «ижицами», но проведённой здесь реформы, после которой из непривычного остался только твёрдый знак в конце слов, поэтому я прочитал его медленно, с некоторым затруднением.

«Признание Пауло Назари, темпорального путешественника, утверждающего, что прибыл из будущего. Касательно лифтов интересной историей также является история Алехандро Дробитко, человека, родившегося в конце XVIII столетия в Праге. Точные данные о месте его рождения отсутствуют, и ряд фактов заставляют предположить, что он является либо путешественником во времени, либо же путешественником из иных неведомых пространств. В первую очередь, любопытен факт его появления на широкой публике. Во время демонстрации первого на Европейском Полуострове электрического лифта в 1802 году в Пражском Граде после отправления его в аутоматическом режиме с верхнего этажа на нижний произошла поломка, из-за чего потребовалось остановить устройство и вручную открыть двери. Внутри оказался юноша двадцати лет, говоривший на странном диалекте великорусского языка. Облачён он был в рубашку с нанесённым текстом латинского шрифта, внятным образом не переводимым. При себе имел листы бумаги, на котором изображлась гравюра. Он был напуган, бормотал невнятные слова, из которых после поиска переводчика стало ясно, что некий злодей посадил его в другой лифт в его родной стране, сказав известить всех о грозящ. Говорил также, что его дама удерживается сим злодеем в неволе. Когда его спросили, какой сейчас год, он сказал, что две тысяча пятнадцатый, страну свою он назвал Содружеством Независимых Государств, а город — Днепродержинском…»

— Днепродзержинском, — зачем-то пробормотал я, поправив авторов статьи.

— Что? — спросил Иван. — Город? Ты… знаешь его?

— А? Нет, просто странное такое название, — быстро исправил я ситуацию. — Парень явно не в своём уме.

— Ты дочитал хоть?

— В процессе.

«Юноша страдал от отсутствия телефона — устройства, изобретенного несколькими годами ранее и публике неизвестного. Свою профессию он наименовал саунд-дизайном, упомянув непонятные слова про электронно-вычислительные машины и музыку, а среди географических познаний рассказывал про Соединённые Штаты Америки, Транс-Гоа и Западную Германию. А узнав, что находится в Праге, спросил, распалась ли уже некая Чехословакия. Вторым же любопытным фактом стали листки, которые он имел при себе. Выполнены они были из чистейшей бумаги, которую не производила ни одна бумажная фабрика в Праге. На одном листке были невнятные схемы и числа, на другой — приведённый на странице портрет человека. Алехандро утверждал, что его скрутили по рукам и отправили с миссией в то время сообщить о пришествии не то Антихриста, не то Мессии, которое состоится в 2010-м году, в феврале. Имя мессии было Илдар, фамилию юноша не смог вспомнить, упомянул лишь, что она немецкая, и начинается на „Ч“. Также сообщил, что этот Илдар родится в России, сбежит из плена врага с группой наложниц, станет героем, после чего будет сослан на другой конец света. Навыки владения силой у Алехандро отсутствовали, а навыки рукописного письма плохими. В качестве инструмента перемещения пришелец назвал некий артефакт, способный превратить замкнутое пространство в „звёздное небо“. Силознатели, исследовавшие данный случай, полагают, что имел случай либо некоего секретного эксперимента по исследованию неизвестного науке навыка, либо спонтанной телепортации, подобной Пизанской трагедии, в результате которой рухнула знаменитая башня. В дальнейшем юноша прожил несколько лет в здании Пражского града, затем его след…»

На этом копия страницы закончилась.

— Что за «пизанская трагедия»?

— Как⁈ Ты не знаешь? Это же известная история, когда в 1899 году на башню в Италии упал мамонт, после чего она развалилась. Тогда все считали, что мамонты вымерли, но после чего их стали искать, и в конечно итоге… Не, ты прочитал? Какие мысли?

— Ну… это про меня, всё верно. Отпираться бессмысленно, сходится очень многое. Только причём тут февраль, и какого хрена меня считают мессией, — я изобразил задумчивость.