– Спасибо, со мной всё в порядке, мне нужно идти.

– Ладно, – он со скрипом соглашается, оперативно выдавая мне помятый листочек с номером телефона. – Вот, меня Николай зовут. Вы, если что, не унывайте, даже на таких богачей найдется правосудие, – потрясает в воздухе пальцем. – У нас на заборах камеры имеются.

Не могу сосредоточиться на его слова, мыслями устремляясь в недалекое будущее, а в тот момент, когда делаю шаг вперед, взгляд цепляется за красивую белую иномарку, не хуже того танка, который почти сбил меня на переходе.

Сперва не обращаю на нее внимания, а потом вспоминаю, что точно такую же машину купила моя подруга. Таких в столице всего лишь десять. Вернее, бывшая подруга.

– Селиверстова! Я долго тут стоять буду? – слышу капризный голос Валерии Шариповой, первой красавицы и умницы нашего университета, дочки богатых родителей, которая в этот осенний день по странной прихоти судьбы попалась мне на пути.

В груди тлеет стыд. Ну почему я встретила ее сейчас? Когда всё так плохо? Что за закон подлости?

Рядом стоит, открыв рот, охранник. Затем недовольно смотрит на меня. Нехотя подходу к машине подружки и киваю ей. Не уходить же прочь, сделав вид, что не узнала. Поздно…

– Куда едешь? Давай подвезу, – предлагает она, прыгая за руль.

Да уж, так хочется отказаться, но у меня нет денег даже на проезд, так что я скрепя сердце сажусь в шикарное авто, сразу же впитывая в себя аромат дорогой кожи и элитных духов Леры. Шлейф прошлого душит своими путами, и я ежусь.

Чувствую себя настоящей дурой. Как можно было не взять деньги на проезд? Бедная стала, а привычки остались из прошлого, где везде расплачивалась карточкой, со мной ездил водитель, или папа, который оплачивал любой каприз.

– Ну и видок у тебя, бомжатню местную обворовала? – язвит некогда хорошая подружка, заводя мотор.

– Зачем ты так? – шепчу, стискивая кулаки, опешив от бесцеремонности Шариповой.

Нормальный у меня вид, джинсы, футболка, сверху кожаная куртка, что не так?

– Ну и где твой женишок? – продолжает язвить эта фифа.

– Так, Лер, я выйду, – хватаюсь за ручку, потому что я не намерена терпеть чужие оскорбления. Мне и так проблем хватает.

– Да ла-а-а-адно, – гортанно смеется Шарипова, поправляя искусно уложенные волосы, окрашенные в самый модный колор. – Ну обиделась я на тебя, – говорит капризно, лавируя в потоке автомобилей. – Никого на свадьбу не позвала, знаешь ли, настоящие подруги так не поступают.

– Настоящие подруги помогают в беде, – не остаюсь внакладе, напоминая Лере о том, что она, как и другие мои знакомые, в трудный момент, когда на меня свалилось банкротство компании и отняли дом, прикрылась своей обидой и не дала ни копейки.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, как говорит мой папа, – смеется несколько нервно, всё время косясь на меня. – Совсем беда, да? – спрашивает уже совершенно другим тоном, как будто даже проявляет сочувствие, которое мне не нужно от нее, оно мне ничем не поможет.

Я не хочу бередить свежие раны, не хочу рассказывать о своих проблемах, я просто хочу доехать до дома, успокоить бабушку, а потом заняться делами. Хотя… в чем-то она, возможно, сумеет мне помочь.

– Мне нужно вернуть брата, – говорю твердо, уставившись слепым взглядом вперед, машины расплываются передо мной. Нет, я не плачу, слез уже не осталось, я не могу позволить себе рыдать, жалеть себя и проклинать судьбу, мне нужны все силы и самообладание.

– А это правда, что он не твой брат? Слухи разные ходят, – осторожно, пряча жадное любопытство, спрашивает Лера.

Молчу, потому что не хочу обсуждать эту тему снова.

– Как так от тебя родители скрывали такую тайну? Я бы с ума сошла на твоем месте! А что мама твоя? Теперь понятно, почему она ушла от вас, не выдержала, что муж ребенка от любовницы принес.

– Лера, а у тебя откуда такая осведомленность о нашей жизни?

– Да так, птичка на хвосте принесла, – жеманно смеется она, действуя мне на нервы. – Да это все знают, вроде как не секрет, – объясняет она, когда я молча жду подробностей о том, кто сообщил ей тайны, которые я считала исключительно внутрисемейными.

Прекрасно, шила в мешке утаить не удалось.

– Ясно, – цежу сквозь зубы, раздраженная тем, что весь город судачит о том, что мы не только бедные, но еще и вытряхивает все наши скелеты из семейного шкафа.

– Да ладно, не куксись, – улыбается Лера, демонстрируя белизну зубов. – Так чем я могу тебе помочь? – спрашивает виноватым голоском.

– Оплати за меня адвоката, а, Лер? – говорю с вызовом, прищурив глаза.

Подружка переводит взгляд с дороги на меня, смотрит с недоумением.

Но я вижу внутри глаз злорадство. Будто ее радует, что теперь я… Боже, а мы ведь сейчас на разных социальных ступенях. Вот и вылезло гнилое нутро богатой папиной дочки. Неужели и я была такая?..

– И бабушке лечение, – продолжаю ерничать, улыбаясь с горечью на душе. – Для тебя это пшик, а нам существенно поможет. Запишешь себе в графу «Благотворительность». Богатые же жертвуют бедным?

Замечаю, что она мнется и кусает накрашенную нюдовым блеском губу, и прерываю ее терзание:

– Лер, да забей, мне ничего не надо. Я сама со всем разберусь.

Произношу эту фразу и сама себе не верю, но она снова оттуда, из моего прошлого, где я считала зазорным у кого-то что-то просить, это скорее у меня просили.

– Мир? – спрашивает она неуверенно, немного по-детски оттопыривая мизинец, будто я сейчас возьму его и начну мириться, как маленькие девочки.

– А мы разве ругались? – пожимаю плечами и вижу, что мы достигли нужного места. – Останови, пожалуйста, здесь, я выйду.

За поворотом раскинулся район, куда Шарипова отправилась бы, если бы только приняла участие в новомодном квесте, да и то взяла бы свою охрану. Она не спрашивает, живу ли я в этом месте, всё и так понятно. Просто смотрит на меня, будто не знает, как попрощаться так, чтобы не остаться в контрах.

Зачем? Неужели мы будем дружить? Мы теперь из разных миров.

– Слушай, а чего ты не обратишься к Стасу Болотову, он же по тебе сохнет, всё спрашивает, когда ты на учебу вернешься. Юный химик, – смеется, давая понять, что выбранная специальность так и не была ею понята. Не то что ее менеджмент и международные отношения.

Но я хотела занять достойное место на предприятии отца, а теперь и образование не нужно, да и платить за него нечем, и отца нет, и предприятие его кем-то другим управляется.

– Стас… – морщусь, вспоминая, как поставила парня в черный список, ведь я все-таки замуж вышла, а он донимал. – Нет, не буду я к нему обращаться.

– Гордячка, – заключает Лера, и мы снова молчим. Берусь за ручку двери, понимая, что всё уже сказано и добавить нечего.

– Ну-у-у, на адвоката денег у меня нет, но… – вдруг тянет она и достает из кармана купюры.

Я смотрю на протянутые деньги как на нечто ядовитое.

Ведь это у меня раньше просили. Я с таким же видом протягивала купюры, словно это обычные бумажки, которыми можно подтереться в туалете.

Теперь я имею возможность изучить всю палитру ощущений, тех людей, которых я облагодетельствовала когда-то.

И надо сказать, ощущения далеки от приятных. Но я не имею права показывать излишнюю гордость. На кону судьба Сашки, так что придется наступить себе на горло.

Горечь собирается во рту, на душе тяжесть, а руки уже сами по себе протягиваются, чтобы взять купюры.

– Адвоката могу посоветовать. Мой хороший знакомый, – произносит Лера, и мне кажется, что она не такая и плохая. Ну всё, сейчас кинусь ей на шею и буду плакать, потому что она единственная из всех проявила ко мне доброту за последнее время.

– А ты уже выяснила, кто отец Сашки? Ну, настоящий? – с азартом в глазах любопытствует Лера, и мне кажется, будто она выкупила этот секрет деньгами.

Глотаю обиду и снова злюсь, ведь я почти поверила в ее искреннее желание помочь.