— Серов, а где пацан? — спросила трубка голосом боярина Нарышкина.

— Какой пацан? — раздраженно спросил Серов, откладывая бумаги и потирая уставшие глаза.

— Пацан, Серов. Пацан, который с цесаревичем во дворе махался. Его Высочество изволил очухаться от сотрясения и теперь задает мне очень неудобные вопросы.

— Пацан… — задумчиво повторил Серов. — Пацана наши приняли, думаю, со всеми телами в том дворе и увезли.

— И куда увезли? — задал наводящий вопрос Виктор Сергеевич.

— Ну, к нам, наверное.

— А «к нам» это куда?

— Сюда… — мрачно ответил Серов.

— И чтобы придать тебе должного ускорения, должен сказать, что пацан этот Его Высочество из-под снайперской пули выдернул.

Серов застонал.

— Ага, улавливаешь суть проблемы?

Антон Васильевич выругался длинно, витиевато и совершенно не стесняясь в выражениях. Это ж надо было засунуть парня в застенки и отправить по общему этапу! Господи, понаберут идиотов по объявлению, а нормальные люди за них краснеют.

— В общем, Иван Дмитриевич страстно желает видеть друга, а Дмитрий Алексеевич — меня с докладом. Так что ускоряйся.

Нарышкин нажал отбой, а Серов с тоской подумал, что до пенсии ему как до Владивостока пешком. Возможно, даже не дойдет.

Там же, Александр Мирный

— Я уже все вам сказал, — спокойно ответил я, когда товарищ особист в очередной раз задал свои одинаковые вопросы.

Наверное, эта техника допроса должна была бы вывести меня из состояния равновесия, но из состояния равновесия пока выходил только особист.

В принципе, задавать один и те же вопросы раз за разом — несложная работа. Сложно слушать одинаковые ответы, следить за позой, мимикой и жестами допрашиваемого. Нужно иметь высокую концентрацию. А иметь высокую концентрацию, когда расслабленно сидящий перед тобой пацан не боится ни тебя, ни твоих угроз, ни ужасных перспектив, которые ты ему красочно рисуешь — сложно.

Короче, батин талант бесить людей явно пригодился мне и здесь.

В дверь допросной уверенно и сильно постучали, заставив особиста недовольно поджать губы и выйти из комнаты. Я прикрыл глаза и постарался прислушаться. Гул голосов доносился, но дверь скрадывала слова.

Впрочем, секунду спустя я по контексту происходящего догадался о сути разговора.

— Александр Мирный, на выход, — скомандовал невысокий, крепко сложенный мужчина в штатском.

Два раза себя просить я не заставил, и мы с этим мужчиной отправились куда-то по коридорам Лубянки. Что характерно — вдвоем.

— Вы меня интригуете, — проговорил я, когда вместо поворота к камерам, мы пошли дальше.

— Страшно? — усмехнулся сопровождающий.

— Страшно интересно, — ответил я.

Мы подошли к тяжелой металлической двери, которая помимо кучи механических запоров, отпираемых стоящим на вахте солдатиком, имела магнитный замок, отпираемый персональной ключ-картой.

Я бы не удивился, если бы за дверью находилась пытошная или еще какое атмосферное местечко типа расстрельной стены. Но за дверью оказался просто еще один коридор. Правда, уже довольно приличный, по которому сразу заметно, что кровь со стен здесь не смывают.

Мягкий ковер, симпатичные обои, шторы на больших окнах, за которыми алел закат.

Сопровождающий никак не прокомментировал происходящее, и через четверть часа плутания по коридорам мы оказались в небольшом кабинете, забитом бумагами под самый потолок.

За столом сидел мужчина, которого я уже однажды видел при схожих обстоятельствах и у которого при виде меня дернулась щека.

— Савва, а блокираторы? — поинтересовался хозяин кабинета.

Мой сопровождающий издал сдавленное «ой» и кинулся снимать с меня браслеты.

— Свободен, — сухо скомандовал серый человек, и сопровождающего выдуло из кабинета.

Дверь за ним медленно закрылась сама под тяжелым взглядом серого человека, который усталым движением потер глаза и поднялся на ноги:

— Меня зовут Антон Васильевич Серов, и я приношу извинения за произошедшее недоразумение.

Мужчина сказал это и, кажется, дыхание затаил, ожидая моей реакции. Видимо, ему было очень интересно, станет ли восемнадцатилетний пацан рыдать от счастья или начнет угрожать жалобами в какой-нибудь бессмысленный импортный суд по правам человека.

Ну и я не стал мужика разочаровывать:

— Хорошо, — кивнул в ответ. — Я могу идти?

Серов удивленно моргнул, а в следующее мгновение лицо мужчины приобрело задумчивое выражение. Он просканировал меня взглядом, то ли ища рога или третий глаз, то ли пытаясь определить, того ли пациента ему доставили.

— И что, даже никаких душераздирающих воплей? — с подозрением спросил Серов.

— А надо? Если очень надо — могу и повопить, — покладисто согласился я.

Мужчина хмыкнул, сел обратно и кивком предложил присесть мне в гостевое кресло.

— Как вы понимаете, Александр, после произошедшего ваша жизнь немного изменится.

Да что вы говорите?

— Но если бы мы шли по стандартной процедуре, то взяли бы с вас пару бумажек, и все бы на этом кончилось. За исключением пары незначительных дополнительных контролирующих мероприятий, вы бы сейчас уже ехали в общежитие.

В сопровождении личного товарища майора, надо полагать, и с прибитым ко лбу подслушивающим устройством.

— Но? — спросил я без особой надежды на нормально поесть и поспать сегодня ночью.

— Но у Его Высочества свой интерес, так что мы смиренно подчиняемся, — закончил мысль Серов.

Поскольку я молчал, мужчина пояснил:

— Вас ждут в Кремле, молодой человек. Прямо сейчас.

— Вас ждут в Кремле, молодой человек. Прямо сейчас.

— Прямо вот так? — уточнил я, отворачивая засаленный ворот рубашки.

Серов вздохнул и что-то пробормотал. Я прямо был уверен, что это было слово «идиоты».

— Людочка, — нажав кнопку селектора, произнес Антон Васильевич, — У меня тут одного бойца надо привести в божеский вид. Организуй, пожалуйста.

— Хорошо, Антон Васильевич! — бодро ответил девичий голосок.

Мужчина убрал палец с кнопки и посмотрел на меня.

— У меня тут горит спичка, а ты там приводишь себя в порядок. Намек ясен?

— Жаль, а я как раз хотел принять ванну с шампанским, — усмехнулся я, поднимаясь на ноги.

— Поговори мне еще, — отозвался Серов.

Впрочем, довольно беззлобно.

На выходе из его кабинета меня уже ждала хорошенькая девушка, как будто вчерашняя курсантка. Огромные, почти анимешные глаза, плотно сидящая форма облегала ладную фигурку, прямые густые волосы не по уставу распущены, милая косая челочка. Ну просто няш-мяш на старте карьеры.

— Меня зовут Людмила Сорокина, — представилась девушка.

— Александр Мирный, — кивнул я в ответ.

— А я знаю, — стрельнула глазами Людочка.

Да меня теперь, наверное, каждая собака будет знать. И я что-то не уверен, что мне такая популярность нравится.

— Ну, раз знаете, то в курсе, что я очень тороплюсь, — подстегнул я Людочку, которая явно была не против пофлиртовать.

Девушка печально вздохнула:

— Следуйте за мной. Но, — она снова стрельнула хитрющими глазищами, — я надеюсь, что мы еще увидимся?

Я вежливо улыбнулся, в свою очередь надеясь, что ноги моей здесь больше не будет. Но, конечно, учитывая мое феноменальное везение, шансов на это было мало.

Идя за Людочкой, я рассчитывал на что-нибудь не больше общего душа со стоком в виде дыры в полу, но здесь о сотрудниках все же заботились. Целый этаж был отведен под нечто типа гостевых комнат. У свободных были открыты двери, у занятых — закрыты. Внутри ничего особенного, но все же имелась кровать, заправленная хрустящим бельем, сухпаек, чайник, крошечный санузел с полотенцами и одноразовым набором мыльно-рыльных.

— Ого, — не стал скрывать я свое удивление.

— Да, Его Величество распорядился обустроить места отдыха для служивых, — с гордостью пояснила Людочка.