- А как же ученые? - спросил Алексей.

- Они не в счет. Они хотя и работают по двойному и тройному тарифу, все же в конечном итоге для науки стараются. И они никого не убивают. По крайней мере, собственноручно.

- Сталкеры тоже продают артефакты ученым.

- Продают, но они это делают для себя. Им все ровно куда тащить «выворот» или, скажем, «медузу», лишь бы платили больше, хоть Бен Ладену, который с помощью арта город выжжет.

- Гриф, - Алексей рискнул воспользоваться благодушием сталкера, спросил, - как тебе удается выживать здесь. Столько сталкеров гибнет и удачливых, и осторожных. Мне рассказывали ты из таких передряг выбирался, что просто не верится…ну…, что такое возможно.

Гриф помолчал и сказал: «Много будешь знать, скоро состаришься. Дежурить будем по очереди. Ты первый». И все. Разговор прекратился вместе с решением сталкера его закончить.

Дежурство Алексея заканчивалось. Утомленный, время от времени позевывающий, он вышел из помещения кассы, завернул за угол, облокотился на хлипкие перила, медленным взглядом обвел окрестности, прислушался. Зона жила своей жизнью. Где-то там, в жидких сумерках, выло, тявкало, ухало, стонало. Слышались звуки далеких выстрелов.

Он вдохнул прохладный ночной воздух полной грудью так, что ноздри побелели. Немного осоловелый взгляд скользил по призрачному туманному мареву, низко стелющемуся над жухлой травой.

Его Алексей заметил не сразу. Казалось, уже несколько раз прошелся взором по этому месту, и ничего там примечательного не было. Прямо перед ним, буквально в четырех метрах на Алексея смотрели два круглых, больших глаза. По телу прошелся мороз, от страха и неожиданности Алексей оцепенел. Он не моргая, смотрел на два больших блестящих круга с темными пятнами посередине. Существо поняло, что замечено, зашевелилось и стремительно бросилось в его сторону. Это было нечто небольшое, размером с кошку, казалось слепленное из веток, коры и листьев. Обожженный приступом страха, Алексей дернул с плеча дробовик, но поздно. Мутант скрылся под платформой. Обеспокоенный, что тварь теперь невидима и может возникнуть где угодно, Алексей поспешил вернуться в помещение кассы. Встал у входа, оружие направил на дверной проем.

- Чем это тут запахло? - послышался сонный голос Грифа.

- Там это…хрень какая-то, - сказал Алексей, - вроде как куст ходячий. Глазищи у него с куриное яйцо, а бегает...

- Ложись спать, - оборвал его сталкер и зашевелился на столешнице, - я тебя меняю.

Алексею показалось, что он только вот закрыл глаза, а Гриф, сволочь распоследняя, уже будит: «Подъем, Салабон! На горшок, зубы чистить и в столовку!». Алексей не разделял бодрости, сквозившей в интонациях сталкера. Он чувствовал себя разбитым, не выспавшимся и глубоко несчастным человеком. Немного поправили эмоциональный упадок потрескивание костра и…в такое даже не верилось. Чтобы убедиться Алексей разлепил веки и сел. На полу, на расстеленном вафельном полотенце стояли две алюминиевые чашки и дымились запахом кофе. Алексей сглотнул: «Ну, товарищ сталкер, балуете вы меня».

- Сначала моцион, -Гриф притушил плотоядный огонь в глазах Алексея, - бутылка с водой на улице. Много не лей.

Когда заметно посвежевший Алексей вернулся, его ждал еще один сюрприз. На алюминиевых тарелках лежали кусочки жареного мяса в обрамление гарнира из консервированной гречки. Для полноты картины нехватало зеленушки и ломтя деревенского каравая. Если не вникать в анатомические подробности, выглядело жаркое очень аппетитно.

- Что за зверь? - спросил Алексей, подсаживаясь к столу.

- Это вкусняшка, жуй, не бойся, - снисходительно ответил Гриф, присаживаясь рядом.

- Вижу что не какашка, а все же?

И, не дожидаясь ответа, с аппетитом набросился на угощение. Не отрывая голодных глаз от куска, пачкая рот и руки, Алексей уплетал за обе щеки. Покончив с основным блюдом, сытые и благостные они приступили к кофе.

- Спасибо, - поблагодарил Алексей, - мясцо нежное, сочное, чем-то напоминает куриное.

- Все тебе курицы, колхоз, - усмехнулся Гриф, - это «вкусняшка». За него в «Передозе» выложишь полторы тысячи, а то и все две. Раньше они везде бегали. Народ быстро просек, что не пуганный хавчик с легкостью ловится на вареную гречку. Теперь «вкусняшка» редкость, мало того что его почти всего истребили так он еще и маскироваться научился. Лепит на себя всякие ветки, да листики.

- Так это, что же…? - выпрямился Алексей и уставился на Грифа.

- Ага, - усмехнулся сталкер, - «вкусняшка» на наши банки из-под гречки пришел. Ты же сам их вчера выбрасывал. Эта страсть сгубила его в очередной раз. Там шкурка лежит, если хочешь, глянь.

Алексей не пошел смотреть.

Через полчаса они двинули в путь. Миновали платформу, спрыгнули на шпалы и направились по заросшей железной дороге на восток. Не прошагали и ста метров, как Гриф скомандовал:

- Стоять.

Алексей остановился, завертел головой, выискивая «неприятности». Он увидел впереди, прямо по курсу за стеной из трав нечто железное и ржавое.

- Дрезина, - с радостью и удивлением произнес Гриф. Знаком показал, чтобы Алексей присел. Сам стянул с плеча «абакан», опустился на колено и поверх маковок, тычинок и пестиков стал внимательно осматривать местность. Ничего подозрительного не обнаружил.

Сталкер забрался на механическое устройство, надавил на рычаг. Тележка с тонким скрипом тронулась с места.

- Работает, - констатировал Гриф. - Забирайся, давай. В зоне везет редко, так что не будим упускать шанс воспользоваться ее добротой.

Постепенно они разогнали дрезину, и та резво катила по рельсам. Алексей ехал спиной вперед, контролировал тылы. Гриф отвечал за фронт. Колея постепенно забирала вправо. Тележка шла мягко, поскрипывая суставчатыми рычагами, постукивая колесами на стыках.

- Прыгай! - вдруг заорал Гриф и сиганул с дрезины. Алексей обернулся. Впереди происходило что-то невообразимое - ржавые рельсы изгибались, шли волной, как скакалки. Он прыгнул, а через несколько секунд раздался удар, скрежет. Дрезина подлетела вверх, закувыркалась. Из нее посыпались какие-то детали, доски с пола, вещмешок Алексея, который он снял, чтобы не мешал качать рычаг. Стоя на коленях в сухой траве, Алексей испуганно хлопнул себя по груди. Ремень дробовика, а значит и сам дробовик, был на месте. Он покосился на Грифа. Тот стоял невдалеке с автоматом в руках и, в отличие от него, с вещмешком за плечами.

- Чудны дела твои, Зона, - пробормотал Гриф, глядя, как кувыркается в воздухе дрезина, а под ней пляшут рельсы и издают свистящий протяжный вой.

Алексей снова обратил взор на рельсы. Такого ему видеть не приходилось. Было это вне понимания, на грани чуда и волшебства. Пача толком ничего не успел показать. А на разговоры пропойный скабрезник был не охоч. Неряшливый, с засаленным темным пятном на пузе, сипел раздраженно через лохматую бороду: «Туда иди, сюда не ходи, стой, глиномес проклятый, чтоб тебя клятый потрох вывертом в хрящину». Один раз шлея ему под хвост попала, расщедрился. Прибывая в шаге от пьяной гроги, с наползающими на тупые мыльные глаза веками, он вялым, цепляющимся за зубы языком, рассказал историю, приключившуюся с ним и еще одним сталкером по клички «Косяк» на «Очистных». Из едва разборчивого бормотания, густо переложенного матом, Алексей понял следующее: они слезли в бассейн, где черного вонючего, то ли ила, то ли дерьма было по колено, за каким-то там артефактом и их накрыло непонятное желтое аэрозольное облако. Оно подплыло и стало концентрироваться вокруг них. Пача успел затаить дыхание и натянуть противогаз, а вот его дружок провозился. Они спешно вылезли из бассейна и драпанули. Отсидеться решили в развалинах насосной станции. С Косяком, что-то случилось. Он блевал большой бурой струей, а потом так стал икать, что за грудиной хлюпало. В какой-то момент внутри него, что-то лопнуло, и изо рта хлынула кровь. Косяк помер. Пача вытаращил на Алексея пьяные, сумасшедшие глаза и затряс пальцем: «Вот, душара, - говорил он, брызгая слюной, - какая она Зона. Такого дерьма под нос может сунуть, что и вдохнуть не моги».