– У меня есть догадка, что В. А. – это приятель Власова Варламеев Александр. За ним числится долгов почти на десять тысяч рублей.
– Вы думаете, он нам говорит неправду?
– Вполне допускаю, – вмешался в разговор Лунащук, – мне показалось, что его не было у сестры в указанный им же самим день.
– Так проверяйте, Михаил Александрович. Пока мы беседуем здесь, он может навестить сестру и создать себе прочный тыл.
– Простите, Владимир Гаврилович, но я не привык доверять словам одного свидетеля. Я обязательно проверю, помнит ли полицейский на дебаркадере прибытие нашего Варламеева, потом опрошу соседей. Обязательно найду и расспрошу кондуктора. Ну и последней проверенной будет сестра. Так что, Владимир Гаврилович, я изучу Александра Андреевича, как букашку под микроскопом.
– Хорошо, – сказал Филиппов и повернул голову к Кунцевичу. – У вас, Мечислав Николаевич, от перестановки букв голова не болит? Поступим таким образом: завтра вы проверяете Варламеева, – Кунцевич что-то хотел сказать, но воздержался, – а мы с Михаилом Александровичем посетим Сапёрный батальон.
Дверь отворилась, и перед сидящими предстал Власков. Он встряхнул головой, словно лошадь в упряжке.
– Простите, задумался.
– Проходите, Николай Семёнович. Чем сегодняшний день вас порадовал?
– Убийцу не отыскали? – не утерпел Лунащук. Иногда его заносило, и он свысока смотрел на Власкова.
– Михаил Александрович, – укоризненно посмотрел на чиновника для поручений Владимир Гаврилович и покачал головой.
– Увы, к счастью для вас, не обнаружил, – Власков не стал дальше развивать тему, хотя с языка готовы были сорваться язвительные слова. – Всего лишь познакомился с дамой, как писал Николай Васильевич Гоголь, приятной во всех отношениях.
– Мы здесь копья ломаем, а наш Власков…
– Михаил Александрович, – повысил голос Филиппов.
– Умолкаю, – Лунащук поднял руки.
– По вашему указанию я посетил аукционную камеру. Поговорил там с управляющим господином Георгом и сотрудниками, которые служили вместе с Власовым. Как он попал в компанию к купцам, честно говоря, я так и не смог выяснить. Но все относились к Николаю Ивановичу, как к варягу. Близко он ни с кем не сошёлся, вёл себя немного… – Власков запнулся.
– Высокомерно, – подсказал начальник сыскной полиции.
– Вот именно, высокомерно. Но с одним человеком он всё-таки сошёлся, – теперь настала очередь Николая Семёновича свысока посмотреть не на всех присутствующих, а на одного Лунащука. Все молчали. – Это незамужняя дама, помощник бухгалтера. Состояла долгое время в связи с Власовым, и разорвали они отношения через месяц после его ухода из камеры.
– Какова причина разрыва? – серьёзным тоном поинтересовался Владимир Гаврилович.
– Убиенный был Казановой, по словам Ольги Николаевны, не пропускал ни одной юбки.
– Казанова, значит. Из сослуживцев кто-нибудь об этой его черте говорил?
– Увы, каждый из них клятвенно уверял, что Власов ни с кем из них никогда не откровенничал.
– Не находите странным – столько лет служить бок о бок, а ничего друг о друге не знать?
Никто не ответил.
– Так, – продолжал Филиппов, – и что же поведала госпожа… – он посмотрел на Власкова, ожидая подсказки.
– Щепина Ольга Николаевна, – сообщил Николай Семёнович.
– Что госпожа Щепина поведала о причинах ухода Николая Ивановича из камеры?
– Банальная история – получение наследства.
– И велико ли наследство, что досталось нашему покойнику?
– Суммы точной не знаю, но достаточно, чтобы бросить службу и жить на проценты от ссуживаемых денег.
– Ясно. То есть можно подвести предварительные итоги, – Владимир Гаврилович щипал ус и смотрел в окно. – Теперь на подозрении два человека, и оба являются приятелями господина Власова. Первый – это коллежский советник Варламеев, возможно, имевший денежные обязательства перед убитым на сумму в десять тысяч. Могу добавить, что точно мы этого не знаем, поэтому вы, Мечислав Николаевич, занимаетесь либо подтверждением алиби вышеуказанного господина, либо… Второй наш подозреваемый – прапорщик фон Линдсберг, состоящий, или, правильнее сказать, состоявший на содержании у Николая Ивановича. И в последнее время увлёкшийся игрой в карты, задолжав при этом большую сумму сослуживцу. А как вы знаете, долг чести каждый обязан отдать вовремя. Кроме вышесказанного, мы имеем показания дворника, который видел высокого человека в шинели Сапёрного батальона, вначале входящего в дом, а спустя некоторое время уходящего из дома. Но при этом свидетель не может показать, прапорщик это был или нет. Пока, господа сыскные агенты, мы имеем такой расклад.
– Я бы не исключал Щепину, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс Власков.
– Возможно, но сомнительно, – Филиппов посмотрел на Николая Семёновича. – Сколько времени тому они разорвали отношения?
– Три года.
– Вот и ответ. Неужели вы думаете, что женщина вынашивала план мести целых три года?
– Ну…
– Николай Семёнович, женщины либо мстят сразу, либо оставляют в прошлом старые связи, – наставительным тоном произнёс Лунащук.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Власков.
Филиппов тяжело вздохнул и с минуту поразмышлял, теребя пальцами ус.
– Господа, мы забыли об одном обстоятельстве, – наконец произнёс Владимир Гаврилович.
Три пары глаз выжидательно уставились на начальника сыскной полиции.
– Мы с вами не проверили завещание господина Власова. Кому должны достаться капиталы нашего Казановы? Вот завтра с утра, Николай Семёнович, этим и займитесь. Как я понимаю, с аукционной камерой вы завершили?
12
Исполняющий должность командира лейб-гвардии Сапёрного Батальона полковник Тарасевич скривился, словно от зубной боли, когда его адъютант, штабс-капитан Тотлебен доложил о приходе двух гражданских лиц, представившихся как начальник сыскной полиции столицы Филиппов и его помощник.
– Что им надо? – спросил Михаил Михайлович, стоящий у окна.
– По вопросам службы.
– Нашей или их? – пробурчал высокий и стройный, довольно молодой полковник, обратив взор серых глаз на штабс-капитана. Немного подумал. – Пригласите.
Тотлебен вышел.
Через несколько секунд дверь отворилась, и вошли два господина. Один – низкорослый, плотный в кости, с пышными усами, держал в руке шляпу.
Адъютант не прислуга, промелькнуло в голове у полковника.
– Начальник сыскной полиции надворный советник Филиппов Владимир Гаврилович, – отрекомендовался вошедший после того, как поздоровался, и тут же представился второй:
– Чиновник для поручений Лунащук.
– Чем обязан, господа? – голос полковника звучал начальственно-глухо, но вполне отчётливо. Видимо, выработал за время службы.
– Господин полковник, разрешите? – Филиппов указал на стул.
– Да, присаживайтесь, простите, что не предложил, – Тарасевич прошёл к столу и сел напротив Владимира Гавриловича, устремив холодный взгляд на нежданного гостя. – Как я понимаю, разговор предстоит непростой и долгий? – в его тоне послышалась иронические нотки.
– Михаил Михайлович, вы не будете против, если я буду вас так называть? Мы – люди штатские.
– Хорошо, – кивнул полковник. – Так с чем вы к нам пожаловали? Кто из моих сорванцов, – последнее слово было произнесено Тарасевичем с какой-то отеческой нежностью, – отличился на сей раз?
Филиппов про себя отметил это «на сей раз».
– Михаил Михайлович, – нарочито глубоко вздохнул Владимир Гаврилович, – нашей службе поручено дознание тяжких преступлений, в том числе убийств. – На лице полковника появилось заинтересованное выражение, и он подался вперёд.
– Так вот, сейчас мы расследуем обстоятельства насильственной гибели одного горожанина, и по воле злого рока один из ваших офицеров, – глаза исполняющего должность командира батальона сузились, – оказался давним знакомым убитого. Поэтому нам хотелось бы его расспросить и задать несколько вопросов, имеющих важное значение. Не исключено, что они помогут нам в изобличении преступника.